Пустая
Шрифт:
— Расточительно, Виталина, — подхожу к ней вплотную, и она тут же, хватает меня за лацканы пиджака, притягивая ближе.
— Я живу одним днем, Александр, — специально облизывает вишневые губы, наблюдая, как я слежу за ее действиями. Покатаемся? — тихо, сексуально шепчет мне в губы, но я не спешу ее целовать. Мне нравится с ней играть и видеть, как она сгорает от желания.
— Покатаемся, но за руль сяду я, — прохожусь руками по ее телу, смотрю в горящие янтарные глаза.
— Нееет, — усмехается Вита, отталкивает меня, спрыгивает с капота и быстро садится за руль. — Машина моя и поведу я, — нагло заявляет она и подмигивает мне.
— Ну хорошо, Кошка, посмотрим, кто поведет, — ухмыляюсь я, сажусь на пассажирское сидение, снимаю
— Закатай рукава, мне нравится видеть твои сильные руки, — шепчет мне в губы и проводит кончиком язычка по моим губам. — Расслабься, Саша. Отключи начальника, ты слишком серьезен, — выдыхает мне в губы. Хочет отстраниться, но я не позволяю, обхватываю ладонью ее затылок и притягиваю к себе. Мне нужна новая доза ее вишневых губ. Ее запах и вкус сводят с ума. Я не просто ее целую, я жадно пожираю ее пухлые губы, чувствуя, как она цепляется за мою рубашку и сильно стискивает ткань. Она уже плывет в моих руках, готовая на все, но я прерываю поцелуй и наслаждаюсь мелькающим в ее глазах разочарованием, которое она быстро прячет за дерзкой улыбкой.
— Поехали, Кошка, — ухмыляюсь я, и все же закатываю рукава, как она просила.
— Пристегнись. Я люблю скорость. Эта малышка не для того, чтобы на ней плелись на низкой скорости, — хитро произносит Вита и выезжает со стоянки. Она довольно уверенно ведет машину, чувствует ее, управляет агрессивной крошкой, словно срослась с ней. А я всю дорогу осматриваю ее ноги и бедра, слегка прикрытые кожаной юбкой. Она немного двигает ногами, нажимая на педали, и ее юбка собирается все выше и выше, оголяя ножки. Не могу удержаться, накрываю ладонью ее ногу, медленно веду вверх, переходя на внутреннюю сторону бедра. Вита переводит глаза на мою руку, которая поглаживает нежную кожу, закусывает губы, и по инерции пытается сжать ноги.
— Смотри на дорогу, Кошка, сосредоточься. Сверни направо, на загородную трассу. Помнишь дорогу к моему дому?
— Помню, — с придыханием произносит она, и сама шире заводит ножки, когда я добираюсь до тоненькой полоски кружевных трусиков.
— Сосредоточься на дороге, Кошка! — буквально приказываю я, подаюсь к ней, убираю волосы в сторону, и немного прикусываю мочку, смотрю вместе с ней на трассу, контролируя ее вождение, потому что не уверен, что после того, что я собираюсь с ней сделать, она не потеряет управление.
— Саша, что ты… — не договаривает, всхлипывает, потому что я отодвигаю трусики и прохожусь пальцами по нежным складочкам.
— Сосредоточься на дороге, Виталина, — шепчу ей на ушко, и провожу кончиком языка по шее, целую чувствительное место за ушком, одновременно раскрываю горячие складочки и нахожу чувствительный бугорок. Вновь возвращаю внимание на дорогу, поскольку Кошка начинает дрожать и сильно стискивать руль. Плывет моя искусительница, а я ведь еще ничего с ней не сделал. Но драйв и скорость делают свое дело, моя Киска получает свою дозу адреналина и неосознанно жмет на газ, как только я начинаю ласкать ее сладкую пульсирующую вершинку.
— Знаешь, о чем я думал целый день? — шепчу ей на ушко, продолжая мучительно медленно потирать клитор, чувствуя, как Кошечка увлажняется и течет мне на пальцы.
— О чем? — не спрашивает, всхлипывает, пытаясь сжать ноги, но я грубо раздвигаю их назад, распределяю влагу и немного проскальзываю в горячее лоно.
— Я думал о твоих губах. Весь чертов день я представлял их на своем члене. А еще я думал о том, как будет пульсировать твоя горошинка, когда я попробую ее на вкус, — в подтверждении своих слов я вынимаю пальцы из горячего лона, и облизываю их. Кошка поворачивается ко мне, чтобы посмотреть, и машину на скорости заносит в повороте. Резко хватаюсь за руль и выравниваю машину. Виталина всхлипывает, и крепко хватается за руль,
пытаясь сосредоточиться на дороге, но скорость не снижает. Ей нравится, эта опасная игра.— Ай, яй, яй, Кошка, я прекращу все, если ты не будешь следить за дорогой, — скольжу руками по внутренней стороне бедра, вновь раздвигаю складочки, нажимаю на уже возбужденный пульсирующий клитор, и резко проскальзываю средним пальцем внутрь. Туда, где очень влажно и горячо, чувствуя, как в штанах становится тесно от того, что член болезненно пульсирует в желании оказаться внутри нее. Нажимаю на клитор, начиная погружать в ее лоно сразу два пальца имитируя толчки, и Кошка взвывает, кусая губы. Хочет закрыть глаза, запрокинуть голову, но смотрит на дорогу и ведет машину, начиная вилять на трассе. Хватаюсь свободной рукой за руль, помогая ей вести машину, продолжая нашептывать на ушко.
— Какая же ты вкусная, Виталина. Ты не представляешь, как я хочу трахнуть тебя. Войти резко, одним сильным толчком до конца, до сладкой боли, и поймать губами твой крик наслаждения, — подтверждаю свои слова действиями, ритмично трахаю ее пальцами, сильнее растираю клитор. Виталина срывается, громко надрывно стонет, хватая ртом воздух.
— Да, вот так, громче, Вита. Кричи громче, моя Кошечка. Кричи для меня, — и она кричит. Громко выстанывает что-то невнятное. — Сбавь скорость, моя хорошая, заворачивай к дому — мы почти доехали.
И мы приехали, резко затормозили, почти врезаясь в ворота, под ее крик и ритмично сжимающиеся мышцы лона. Кончила моя Кошечка. Так вкусно и сладко кончила, сводя меня с ума своим сумасшедшим оргазмом.
Я отпустил ее, откинулся на спинку сидения, и прикрыл глаза. Меня самого трясет и по спине от перевозбуждения катится пот.
— Охренеть. Это… было… — продолжая задыхаться, произносит Вита. — Боже, мне кажется, я умерла и возродилась снова. Отодвинь свое кресло назад, — она отстегивает свой ремень, запускает руки под юбку и снимает свои промокшие трусики, которые я вырываю из ее рук и прячу в карман своих брюк как трофей и напоминание о сегодняшнем дне. Отодвигаю кресло и Виталина тут же садится на меня сверху, собирая свою кожаную юбку на пояс.
— Вита, что ты творишь? Мы приехали, пошли в дом, — хрипло шепчу я ей, а сам лихорадочно ласкаю ее тело. Одной рукой до синяков сжимаю голую попку, а другой сдергиваю корсет, выпуская наружу пышную грудь.
— Это я творю? Это ты только что трахнул меня пальцами, пока я пыталась вести машину. А теперь я хочу трахнуть тебя, Саша, — еще немного дрожащим голосом проговаривает она, а сама расстегивает мою рубашку и царапает грудь.
— Трахни меня, моя Кошечка, я весь твой, — немного приподнимаю ее попку, позволяя ей расстегнуть ширинку и высвободить изнывающий член, чтобы насадить ее на себя под уже наш общий стон, обхватить ее попку и помогать двигаться на мне резкими грубыми толчками. До конца, как и хотел. Наполняя собой и чувствуя, как сильно она стискивает мой член горячим лоном. Трахать ее безумно, до сумасшествия, терзая ртом ее грудь. Кусать соски и изливаться в нее, забыв обо всем на свете, чувствуя, как она до боли сжимает мои волосы и громко кричит мое имя. Вот так выглядит мой персональный порочный ад. Ад, в котором я хочу жить вечно, сгорая от жгучей страсти к этой девушке.
Все закрутилось в водоворот страсти и обжигающей похоти. Все последующие две недели моя жизнь крутилась вокруг Виталины. Вокруг бестии с янтарными кошачьими глазами. Она не давала мне спокойно жить. И мне нравилось в ней именно это. Нравилось то, что в мою спокойную размеренную, давно распланированную жизнь ворвалась Виталина и перевернула все с ног на голову. Мне нравилось познавать в ней все новые и новые грани. Мне нравилась ее непосредственность и переменчивость в настроении. Мучил только вопрос о ее прошлом. О страхах, которые ее преследуют и походы к психологу. Я хотел знать, чего она боится. Хотел познать и забрать ее страхи.