Пустая
Шрифт:
Оттолкнулась от двери и направилась в ванную, снимая по пути одежду, швыряя ее на пол. Открыла горячую воду, наполняя ванную, села на край, осматривая тумбу. Нашла стандартный гигиенический набор. Шампунь, гель для душа, мыло и бритвенный станок. То, что нужно. Потянулась к тумбе, взяла в руки станок, вскрыла его, покрутила в руках, смотря на стальные лезвия. Прибавила напор воды, чтобы ванная набиралась быстрее. Я уже не чувствовала себя. Руки и ноги были ватными, а в голове стоял туман и какой-то гул заглушал все мысли. Возможно, я уже сошла с ума. Определенно, я тронулась. Знаете, оказывается, окончательно свихнуться не так плохо. Ты ничего не чувствуешь и уже ничего не боишься. Вскрыла станок, ломая ногти и раня пальцы об острые лезвия, извлекла тоненькую острую сталь. Положила лезвие на край ванны. Вышла в комнату, достала из сумки телефон, заметила несколько пропущенных звонков и сообщений с неизвестного номера.
Кидаю телефон на кровать, и вновь иду в ванную, закрываю кран, погружаюсь в обжигающую воду, чувствуя, как тело покрывается мурашками. Опускаю руки в воду, откидываю голову на бортик ванной. Я больше не совершу детских ошибок, теперь я знаю, как сделать это правильно и быстро. Беру лезвие, поднимаю запястье, опуская руку на бортик ванной, и со всей силы вонзаю его в кожу, вздрагивая от боли. В глазах на секунду темнеет, но я стискиваю зубы, точно зная, что боль скоро уйдет. А дальше все идет легко. Тонкое лезвие скользит по венам, выпуская наружу алую кровь, пачкая бортик ванны, стекая в воду, окрашивая ее в красный цвет. Тело становится невесомым, голова пустой и туманной… Меня затягивает в убаюкивающую, спасительную темноту…
ГЛАВА 15
Моя жизнь давно сложилась и устоялась. Все, чего я хотел в юности — я добился, и достиг почти всех целей, к которым шел. Я полностью состоялся в бизнесе и в обществе. И наивно полагал, что состоялся как отец. Денис всегда был сыном, которым я гордился. Если быть честным, он — все что есть в моей жизни. Бизнес, капитал, вложения, все это не имеет никакого смысла, если тебе все это некому оставить. Последние двадцать лет все, что я делал — было ради сына и его будущего. У моих родителей не было большого бизнеса и капитала, им нечего было мне оставить или оказать помощь в развитии. Всего я добивался сам. Я хотел для Дениса другой жизни. Хотел, чтобы он никогда не задумывался о финансовой стороне жизни, развивался и занимался именно тем, что ему нравится. Жил в свое удовольствие.
А теперь из-за меня мой сын пускал свою жизнь под откос. Денис пропускал важные тренировки и почти забросил университет. И все чаще моя охрана докладывала мне, что он проводит вечера и ночи в злачных ночных клубах, гуляя на полную катушку. Тренер по хоккею, мой давний знакомый, все чаще жаловался, что он практически не играет, у него пропало желание и стремление, его игра стала похожа на бесполезное катание на льду. Он спрашивал меня, все ли в порядке в семье. А что я мог сказать? Проблема определенно была — во мне. Ни видеть, ни слышать Денис меня не хотел. Если я находил его и пытался поговорить, он попросту меня игнорировал. Смотрел волком с презрением, и бросал, что проживает свою жизнь как хочет и не собирается спрашивать у меня совета. Я теперь не являюсь для него идеалом. Ну что ж, я заслужил. Я совершил ошибку. Но делал все осознано. Я не привык подавлять свои чувства и жить, обманывая себя. Я все же надеялся, что Денис перебесится, переболеет. Кто в его годы не уходил в загулы? Как ни крути, это — тоже опыт, который нужно пройти. Я следил за ним, не давая уйти в полный отрыв, просил тренера поговорить с ним и дать временную поблажку. Это же Денис, мой сын, хоккей — это его мечта и цель в жизни. Он сильный, целеустремленный и у него все получится. Он не погубит свою жизнь из-за то того, что его отец эгоист, который не смог наступить себе на горло и задушить на корню чувства к Виталине.
Вита — та, ради которой я пожертвовал всем самым дорогим, не выходила у меня из головы по сей день. Я следил и за ней. Ну не смог я оставить ее в покое. Да, я устал стучать в закрытую дверь, но забыть не смог, и, наверное, никогда не смогу. Как я, черт побери, сейчас понимаю Дениса и его агонию. Потому что тоже безумно в нее влюблен. Она — просто маленькая девочка или женщина-кошка, а я думаю о ней каждую гребаную минуту в течение месяца. Я знал, что она уехала за город. Мои люди доложили, что она живет в маленьком домике возле леса и озера. Возможно, ей просто нужно было подумать и побыть в одиночестве. Я не спешил к ней. Да и зачем, если она вновь уйдет. Хотя меня разрывало от желания сорваться, приехать к ней, и вновь сделать сотую попытку
сблизиться. Но ее стены настолько высоки и крепки, что мне, наверное, никогда их не пробить. Да и нельзя сблизиться с человеком, который не хочет тебе открываться.Я знал, что утром она вернулась в город, мне доложили. Мои люди не прекращали за ней следить. Я знал, что она вновь купила билет в Европу, и меня целый день разрывало от желания купить билет на тот же рейс и лететь куда угодно, лишь бы с ней, лишь бы вновь получить свою дозу внутреннего удовлетворения и счастья. Чувствовал себя сталкером или параноиком, следящим за девушкой, но ничего не мог с собой поделать. Она улетает, даже не думая обо мне. Наверное, стоит отпустить ее. Кошки должны гулять сами по себе.
Битый час сижу в кабинете и сдерживаю себя от безумного желания бежать к ней. Пытаюсь просматривать бумаги, делать поправки, а сам каждую минуту смотрю на телефон, в ожидании очередного звонка от человека, который сообщит мне, что в данный момент делает моя девочка. Она скорее всего не простит мне, если узнает, что я за ней следил. Но, надеюсь, она этого не узнает. Я уже мысленно ее отпускаю. Как только Виталина поднимется на борт самолета, я прекращу слежку. Я и сам, наверное, сбегу и уеду на другой конец света, пытаясь прийти в себя. И угораздило же меня безнадежно влюбиться в моем возрасте. Я бы мог посмеяться над собой, но было не до смеха. Хотелось пойти по пути Дениса. Напиться и найти ей замену. Подделку, суррогат, выбить клин клином, сделать все что угодно, лишь бы не думать о ней хотя бы какое-то время. Не представлять, рисуя ее образ в голове.
В какой-то момент вместо текстового отчета на мой телефон поступает звонок от парня, который следит за Виталиной. Моментально отвечаю, чувствуя, как сердце ускоряет ритм от какого-то предчувствия.
— Девушка вышла от психолога… — в трубке повисает пауза, заставляющая меня сломать карандаш в руке. — В общем, она выбежала из здания, сняла туфли, отшвырнула их у всех на виду, села в такси и доехала до аэропорта.
— Где она сейчас? В аэропорту?
— Нет, она долго простояла возле касс, а потом побрела в сторону гостиницы. Выглядела она полностью потерянной. И, извините меня, но мне показалось, что она невменяема.
— То есть Виталина выбежала от психолога, сняла туфли и босиком ходила по аэропорту, а ты только сейчас мне об этот сообщаешь?! — Моментально прихожу в бешенство, соскакиваю с места, быстро надеваю пиджак, хватаю ключи от машины и бегу во двор, по пути выслушивая невнятные оправдания парня, который говорит мне, что хотел для начала проследить за ней, понять, что происходит и только потом мне докладывать.
— Я, бл*дь, просил тебя анализировать и что-то понимать?! — кричу в трубку, садясь за руль машины. — Я просто просил следить и докладывать! Что она сейчас делает?!
— Вошла в гостиницу, регистрируется, — четко оповещает меня парень.
— Оставайся там, пока я не приеду! — сбрасываю звонок, и понимаю, что мое решение сегодня остаться в загородном доме было самым верным, так как отсюда совсем недалеко до аэропорта. В голове крутятся разные мысли о поведении Виталины. Что могло произойти у психолога, что Вита бежала оттуда сломя голову? Почему она не улетела, как планировала? И зачем направилась в гостиницу? Определенно, что-то происходило. Что-то нехорошее и пугающее. Возможно, она выгонит меня и не объяснит своего поведения, но я должен убедиться, что ней все в порядке. Никогда не верил в предчувствие, считая все это чушью. Ну не может простой человек ощущать на расстоянии другого человека! А сейчас гнал на полной скорости, чувствуя, как внутри все стягивается в тугой узел. Странное чувство тревоги, от которого мне было не по себе. На мой телефон пришло сообщение и я был сильно удивлен, увидев новый номер Витамины. Открываю сообщения и почти задыхаюсь от текста. Всего три слова, от которых я, наверное, должен был прийти в восторг. «Я тебя люблю…», но ее поведение и гребаное многоточие не давали мне насладиться ее признанием. Эти слова выглядели как прощание. Ну что ты, моя хорошая, задумала прощаться со мной таким образом? Не получится, я вновь бегу к тебе.
Паркуюсь возле гостиницы, ровно когда к зданию с раздражающим визгом сирены подъезжает скорая. Выхожу из машины, иду к главному ходу, пропуская вперед врачей, но меня тормозит мой парень, докладывая о том, что Вита не выходила. Отмахиваюсь от него, отправляю домой, краем глаза замечаю на парковке возле гостиницы странного мужика в темно сером костюме-тройке, облокотившегося на синий внедорожник. Он спокойно курит, и с интересом наблюдает за происходящим. Не просто со скучающим видом от нечего делать, а очень внимательно, словно фиксирует каждую деталь. Встречаюсь с ним взглядом, отмечая, что мужик смотрит на меня с какой-то ненавистью и, кажется, слегка ухмыляется. Но у меня нет времени на него, меня отвлекает вопль женщины в холле, и я прохожу внутрь.