Пустельга
Шрифт:
Земля провалилась вниз, в уши ударил ветер. Димка в ужасе попытался схватиться за что-нибудь, но пальцы провалились в пустоту и исчезли. Он почувствовал, как веером раскрываются его перья, ловя поток теплого воздуха. Стало слышно, как под туманом в траве
Нос щекотало. Робко приоткрыв глаз, Димка прямо перед собой увидел травинку, показавшуюся ему огромной. По стеблю неторопливо ползла зеленая гусеница. Димка встал, отряхнул штаны и побежал домой.
Дрова в печи прогорели, оставив угли с оранжевыми каемками. «Я никому не рассказывал об этом, и не вспоминал никогда. А остальные? Так же, как я – небрежно назвали зверя и больше не вспоминали об этом. Игра скоро развалилась… А потом мы закончили школу и разъехались. И вот ведь… Я единственный из компании вернулся!»
Дмитрий отсутствующе посмотрел на угли. "Ладно, – подумал он, прислушиваясь к тихому Олиному дыханию, – завтра…. посмотрим".
– Дядь Дим, а она все время здесь живет, да? – Оля снова завороженно любовалась пустельгой. Она честно пыталась записывать повадки, количество пойманных мышей и другие подробности, но единственным, что ее занимало на самом деле, были плавные пируэты и стремительное пикирование, мягкие движения птицы, ловящей ветер. Дмитрий с утра был мрачен и неразговорчив, но Оля старалась
не обращать на это внимания. «Наверное, пил вчера, пока я спала. Думает – маленькая, не пойму», – сердито подумала она, снова любуясь пустельгой.– Оля… – позвал Дмитрий. – Ту песенку нужно петь немножко не так.
– Какую песенку? – Оля недоуменно посмотрела на него. – А, эту… далась она тебе.
– Нет-нет, это так… пустяки… Но ты послушай! – Дмитрий, безбожно фальшивя, начал напевать. "Ну дает!", подумала Оля, с трудом сдерживая смех. "Такой маленький бзик появился – ни с того, ни с сего".
Дмитрий был серьезен и почти взволнован, и извиняющаяся улыбка никак не могла это скрыть.
– Вот, главное… последняя строчка… Немножко не так… – Дмитрий робко улыбался, пытаясь показать, что все это – только шутка.
– Самое главное… "Пустельга – это я!" – пропел он дребезжащим голосом.
Оля обалдело посмотрела на пустое поле. Подняла голову: пустельга по-прежнему кружила, рисовала петли, но теперь в ее полете чудился ужас и восторг.
Среди толпы, озверело осаждавшей электричку на Москву, девочка-подросток с небольшим рюкзаком с энтузиазмом пихалась локтями и вступала в легкие перебранки, но с ее лица не сходила растерянная улыбка. Прорвавшись в вагон, она задумчиво уставилась на проплывавшие мимо окна деревья. Потом тоненько пропела: «Пустельга – буду я!» и захихикала.