Пустошь 1 (1)

Злость до такой степени переполняла Славека, что он даже начал светиться неприятным желтоватым светом, различаемым в тени Самого Большого Бархана. Но Самый Большой Бархан находился очень далеко, поэтому ещё неизвестно, испускал ли Славек свет или нет. Он шёл, старательно не различая дороги, чтобы наткнуться на какую-нибудь неприятность назло Изабелли. Внезапно он понял, чтo из всего гадкого, что можно сделать, нужно сделать сейчас. Нужно попросту отправиться в лагерь «из-подов». Дальше этого мысль не шла, весь остальной мозг был занят злостью, там не осталось места для продумывания последствий. Чем дальше Славек думал, тем ужасней казалась ему его мать и вся его жизнь в целом. Славек даже испытывал своего рода удовлетворение от того, что в дальнейших его планах намечена гадость. И он даже расстроился бы, если бы сейчас его нагнала Изабелль, и пришлось бы мириться.

Тут из-за очередного бархана показались палатки.

Бэстия потянулась всем телом и почти придавила Пэ О’Двохха, лежащего рядом. Потянувшись, она бодро вскочила с кровати и начала разминать затёкшие коленные чашечки. Почти всю ночь она простояла на коленях и локтях, было неприятно смотреть на старающегося удовлетворить её новоявленного экономиста. Тем более, чтобы дотянуться, ему приходилось вставать в полный рост, и это задевало самолюбие Бэстии.

Проснувшийся О’Двохх стыдливо натянул одеяло до подбородка. Но это всё равно не скрыло того факта, что это был никто иной как Свист, проникший на «вражескую» территорию. Ради будущего постапокалиптической цивилизации ему пришлось пожертвовать собственным телом и поступиться предпочтениями. Более об этих предпочтениях не стоит. Не из правил приличия, а лишь по той причине, что это одна из скучных историй его семьи, и она лишь станет тем куском, который обычно пропускают наравне с тавтологическим описанием природы.

Ополоснувшись в походном душе, Бэстия натянула шорты и рубаху. Обнаружив в кармане шорт платок, она вытерла поверхность за ушами, и присела к столу. На столе лежала папка, изучение которой Бэстия отложила на момент, который должен был подойти ровно через пятнадцать секунд. Эти пятнадцать секунд она употребила на дыхательную гимнастику для лучшей работы мозга, после чего приступила к делам. Она как обычно погрузилась в работу с головой, поэтому до поры до времени не обращала внимания на Свиста, который боязливо вылез из-под одеяла и начал собирать свою одежду. Тут он замер, застигнутый мыслью, какой из вариантов наиболее подошёл бы к данной ситуации: остаться и не разрушать образ старательного сотрудника или же бежать со всех ног отмываться от этой женской грязи и искать другие пути проникновения в лагерь. Внезапно его взгляд тяжело упал на зеркало, и он брезгливо поморщился. Впрочем, в своей реакции на это зеркало он не отличился от прочих.

– Господин О’Двохх, вы готовы к работе? Подойдите сюда, мне неясны некоторые нюансы в ваших документах.

Свист поковырял в носу (естественно, чтобы защитить себя от заклятья паралича и слабоумия, которые, как известно, не лечатся) и осторожно подошёл.

– Не жмись. Будешь делать всё правильно, сможешь остаться. А теперь иди сюда, будем разбираться в твоих обязанностях.

– Ах, дорогая Мари, если бы вы знали, как мне тяжело, – сетовала Изабелль своей подруге.

– Что тебя тревожит, расскажи, – Мари накручивала один из вьющихся локонов на палец, уже по привычке оттачивая приёмы соблазнения. Она пыталась не рассматривать Изабелль слишком пристально, чтобы опять не проникнуться к ней противной жалостью.

– Мой Славек совсем от рук отбился. Со мной почти не разговаривает, убегает посреди разговора, постоянно чем-то раздражён. Может быть, он говорил тебе что-нибудь? Ведь он считает тебя своей подругой, – Изабелль преданно посмотрела на Мари.

– Да, считает, – Мари сладко прищурилась при воспоминаниях о проявлениях этой дружбы.

– Так он тебе что-нибудь рассказывал? – требовательно переспросила Изабелль, немного озабоченная молчанием подруги.

– Нет-нет, – поспешно ответила Мари и запретила себе впредь замешкиваться.

– Ты знаешь, я думаю, что он хочет выбраться из Пустоши. Но билет на дирижабль стоит так дорого! Мне никогда в жизни не накопить на два билета! А ты же знаешь, как они поступают с безбилетниками…

Да, все помнили судьбу безбилетника Джонни, и никто не хотел её повторить. Женщины скорбно помолчали минуту.

– Что же делать? Я чувствую, что если я ничего не сделаю, Славек что-то натворит. Вот и сейчас он сбежал, не сказав ни слова, где то он сейчас бродит? Что придёт ему в голову? – Изабелль опустила плечи, грустно покачиваясь всем телом в такт своей печали.

– Не переживай так, Изабелль, в его возрасте все мальчишки такие. Сейчас он, наверняка, бегает где-то с друзьями. Я видела, как они гурьбой шли к озеру, – на самом деле Мари не разглядела, был ли Славек среди той гурьбы, но продолжала успокаивать Изабелль, – они часто туда ходят удить и купаться. Просто сейчас ему куда интересней со сверстниками, нежели с тобой или со мной, – Мари твёрдо верила почти в половину всего, что говорила.

– Ты, правда, так думаешь?

– Конечно, не стоит так переживать. Всё наладится.

– Хорошо бы.

В ведре среди ошмётков и липкой чешуи лежала недочищенная рыба.

Иногда стоит придавать большое значение словам, а иногда и вовсе не стоит придавать значение ничему.

– Честно говоря, друзья мои, тоска смертная, – Айра закручивала очередную биди. На этот раз он, действительно, был из песка.

Бригада скучала у личного костерка. Целыми днями они изрывали местность вдоль и поперёк, но за всё время не нашли ни намёка ни на одну, пусть даже самую незначительную, пустоту. К этой профессиональной неудаче прибавлялось и то, что делать в Пустоши ровном счётом было нечего. Привыкнув к бурной жизни и постоянным перемещениям, члены бригады просто не могли свыкнуться со здешним тихим течением жизни. Возможно, первые три дня это и было как-то забавно – отдохнуть в спокойствии – но к концу недели от тоски хотелось выть.

– И страусу ясно, что здесь мы ничего не найдём! Это видно по всем внешним признакам, – у искателей пустот были свои рабочие секреты и методы. – Что может держать Бэстию здесь?

– Да, видно свои причины, – Полович разгребал большим пальцем ноги золу вокруг костра. – Только мы их никогда не узнаем.

– Да какие причины, – Плахой как всегда неожиданно вынырнул из своих мыслей. – Просто она фанатик. Пока не найдёт то, за чем пришла, – не успокоится.

Бригада согласно вздохнула. Они все это знали. Поэтому и копали как одержимые, только бы скорее наткнуться хоть на что-то или хоть на явный признак того, что искать здесь нечего. Да они и были одержимыми, ибо кто, как не двинутые в уме бросят всё и будут мотаться по свету ради такой явно сомнительной цели – искать «пустоты», то есть пещеры с особым звучанием. Конечно, были в основной бригаде и такие, которые шли в неё ради путешествий или простой наживы. Ведь под землёй какой только гадости нет. Да и потихоньку прорыть ход в какой-нибудь склад, дом или магазин не представляет труда – а кто запретит?

– Не, ребят, – Айра завернула биди и передала его Синему, – пора с песком завязывать, а то вы у меня уже местами в глазах меняетесь. Что ж за местность такая паршивая? Ни одного листика! Ни одной травинки! Говорю вам, гиблое место! – И она выругалась на своём языке, который уже почти забыла. – Пойду я за бархан схожу.

За барханом был всего-навсего туалет, ничего фееричного.

Айра сердито протопала в вечную тень (даже ночью) от этой кучи песка и огляделась. Если там кто-нибудь был помимо неё, то невежливо было бы не поздороваться. Невдалеке от неё действительно кто-то стоял.

– Добрый вечер, – Айра подняла руку в приветственном жесте и пригляделась повнимательней. – Ба, кто тут у нас? Неужели делегация?

– Эй, тухлый день, посмотрите на это! Делегация из деревни! – Айра вышла из-за бархана, таща за руку Славека. Он не был совсем уверен в своём желании так явно вторгаться в жизнь неизвестных «из-подов» и даже слегка жалел, что мать не догнала его. Но девушка, ведущая его, очень понравилась Славеку, ровно как и уделённое ему внимание. Давно ему никто так не радовался.