Пустой мир. Кровь и честь

А последней его истерией было то, что он по уши влюбился в Изабеллу. И был твердо уверен, что она отвечает взаимностью, что и сделало их с Эдвардом непримиримыми врагами. В этом отношении граф Гористара его даже тайно поддерживал, рассчитывая, что в любом случае извлечет выгоду. Может, все же добьется своего, и тогда получит на блюдечке Карийский баронат. А может, в худшем варианте, сделает какую-нибудь глупость и расстроит помолвку, тогда союза Тристана и Карии не будет. В подобном случае Гористары просто от него избавятся, вместе со всеми теми проблемами, которые он буквально генерирует вокруг себя.

– Я надеюсь, Респир помнит мое обещание застрелить его, если он хоть только еще раз посмотрит в сторону Изабеллы? – сухо спросил Эдвард, чувствуя, что такого он не предвидел. В политике, чтобы ее демоны забрали, вечно появится какой-нибудь поворот, который все равно не смог предусмотреть.

– Помнит, - кивнул барон, - но это не мешает ему отправлять ей письма каждый день. Если тебе интересно, можешь даже почитать их, я принесу.

– Не стоит, лучше отправьте их в солдатский туалет. Там их используют для того, для чего на самом деле созданы, - Эдвард только сейчас обратил внимание, что уже прошли через всех гостей и медленно шли служебным коридором, чьим украшением был только короб вентиляции на правой стороне потолка, - а что говорит по этому поводу сама Изабелла? Какова ее реакция?

– Ревнуешь? – барон ехидно ухмыльнулся, но продолжать шутку не стал, встретившись с ледяным взглядом Эдварда, - По этому поводу можешь даже не волноваться. Изабелла в жизни не променяет такого жениха, как ты, на этого психа. Хотя его настойчивость в какой-то мере делает ему честь, - Рокфор посмотрел на своего будущего зятя, - Не каждый может быть настолько целеустремленным.

– Его настойчивость только показывает, что он не способен увидеть правду и живет в каком-то своем мире, выдуманном и заточенном только под него. Там нет места людям, эмоциям, обстоятельствам и прочему. Только одно его невероятно раздутое самомнение, - Эдвард даже руками взмахнул, показывая, что об этом думает, - и мне остается только надеяться, чтобы, в конце концов, он не заставил меня сдуть этот мирок. Однако если будет настаивать, все же выполню данное ему обещание.

– Не стоит, - барон взял его за локоть, словно пытаясь успокоить, - все можно решить гораздо спокойнее и без развязывания войны с Гористарами. Вот именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

– Вы хотите предложить сбросить на них несколько мегатонн и разом покончить со всем этим семейством? – усмехнулся Эдвард только для того, чтобы барон сразу выложил все карты и не водил разговор вокруг да около, как он любил, больше часа. Вообще, слишком заманчивую сейчас придумал мысль, чтобы быть просто шуткой. После воспоминаний о Респире настроение у барона окончательно испортилось, и даже непонятно, чем бы его снова поднять. Даже снова увидев Изабеллу, он наверняка бы вспомнил об этом человеке, ставшим для него чем-то вроде занозы в пятке. Слишком мелкой, чтобы вытащить, но слишком болезненной, чтобы не обращать на нее внимания.

– Нет, конечно, - барон, кажется, решил, что Эдвард сейчас может серьезно рассматривать такое решение проблемы, - все гораздо цивилизованнее. Я предлагаю тебе официально сделать свой выбор в поддержку одного из претендентов на престол. В том случае, если он взойдет на престол, ты получишь вполне ощутимую поддержку при дворе, и Гористарам не останется ничего другого, кроме как отказаться от своих затей. Уверен, что оружейные заводы марки «Тристан-цикл» станут весомым аргументом в предстоящей борьбе за трон Рейсвальда.

– И, как я понимаю, - спросил Эдвард, - на корвете сейчас находится один из претендентов? А именно, герцог Фларский. Или все же ошибаюсь?

– Ты, как всегда, снова попал в самую цель, - сказал барон, похлопав его по плечу, и довольно улыбнувшись, - и думаю, уже догадался, что это я его пригласил. Он не должен был прибыть сразу, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да и тебе должна остаться свобода выбора, ибо как иначе показать свою верность короне, кроме как самому пригласить наследника, как еще одного гостя на столь важное торжество?
– барон специально оговорился, сказав «наследник», а не «претендент». Так говорят, только когда уверены, что этот человек единственный, у кого законные права на престол. А вот Эдвард еще не был в этом уверен, но спорить все равно не стал.

– Да будет так, - согласился молодой барон, а потом повернулся к солдату, стоявшему у двери в рубку управления, - пригласите корабль на посадку, а я встречу его пассажиров уже там. И не беспокойтесь за безопасность, все в порядке.

– Так точно, господин, - солдат приложил правую руку к шлему и зашел внутрь. Эдвард чуть выдохнул, раздумывая, как быстрее всего будет спуститься к причалу, заодно припоминая планировку этого участка. И, когда сориентировался, повел барона за собой вниз, где сейчас корвет должен был высадить графа Фларского.

Тристанский дом, как и многие другие, имел две пристани, внутреннюю и парадную. Последняя обычно использовалась для приема высоких гостей, но была слишком маленькой, чтобы там могло пришвартоваться большое количество кораблей. Чаще всего суда просто высаживали там гостей, а уже после отправлялись швартоваться на простые терминалы внутренней пристани.

Парадная пристань занимала огромную естественную полость в скале. В свое время строители не только выстроили причалы, где мог остановиться корабль, но и пристроили необходимые технические помещения, не забыв все украсить в подобающем стиле. Самыми монументальными здесь были статуи титанов, поддерживающих потолок, сами по себе бывшие не меньше корвета прибывшего графа, а с тщательно подобранной подсветкой выглядевшие еще внушительнее. Все остальные украшения пристани, даже статуи гарпий, поддерживающие причалы в воздухе, только подчеркивали их величие, отображавшее и величие самого Тристанского бароната.

Шлюз, отделявший парадную пристань от окружающего пространства, медленно открылся, задвигая тяжелые полиметаллические створки в пазы внутри стен. Сразу же пропуская внутрь сильный ветер, поскольку температура и давление внутри были гораздо выше, и разница быстро уравновешивалась вместе с уходившим наружу воздухом.

Корвет, сейчас медленно входивший внутрь на швартовочных двигателях, был относительно небольшим, по меркам военного флота, судном, без серьезного вооружения, всего лишь с двумя тяжелыми орудиями, и без достаточно мощной брони. Зато это компенсировалось отличной скоростью, для которой, собственно и предназначался. Корветы предназначались для неожиданных и быстрых ударов по кораблям противника, в стиле «ударил и беги», подлетая как можно ближе к тяжелым линкорам и крейсерам, на расстояние для торпедных залпов, когда от стрельбы прямой наводкой не спасают даже силовые щиты.

Только именно этот корабль, привезший сюда столь важного гостя, не предназначался для настоящих сражений. Слишком уж много на нем было украшений и слишком мало орудий. На носу, вместо привычной боевой рубки и башни основного калибра, была смонтирована фигура карающего ангела с мечом, поблескивающая искорками силового поля. Большую часть борта украшали многочисленные резные фигуры и барельефы, щедро раскрашенные золотом и серебром, изображавшие сцены древних сражений и старых мифов. Лишь по бокам, словно в дань уважения боевому предназначению корабля, стояли орудийные казематы, как и полагалось на судах такого типа. Оттуда в разные стороны смотрели скорострельные пушки, но на фоне общих украшений они не производили должного впечатления, наоборот, казались даже лишними. Орудия же на верхней и нижней палубе вообще были убраны, за исключением того минимума систем ПВО, без которых в пути обойтись невозможно. Всем своим видом корабль демонстрировал богатство и величие своих хозяев, но способен был выглядеть достойно только на парадах и в доке мирного города. В реальном бою не выдержал бы даже атаки истребителей.

– «Величие», - заметил барон, поглубже закутываясь в собственный плащ, шлюз оставался открытым, и температура на пристани продолжала падать, - гордость флота Флара. Кстати, именно на нем и был подписан договор о вечной дружбе с нашим островом. Живая легенда, как говорят простолюдины.

– Я бы посчитал лучшим в данной ситуации прибыть на штурмовом крейсере, - заметил Эдвард, - он выглядит достойно в любой ситуации, а таким явным желанием покрасоваться своим богатством граф может навредить себе. Промышленники многое могут простить, но не дополнительных конкурентов на внутреннем рынке. Тем более, кажущихся такими богатыми, несерьезно такие люди просто не могут быть настроены. Феодалам нужно показать силу, а не богатство. Страх может породить уважение, но от зависти добра ждать не приходится, - закончил свою мысль, наблюдая, как стыковочные захваты, подцепив корабль магнитными клешнями, медленно подтягивают его к причалу, - она приносит лишь обиды и желание отомстить.