Пустой

При таких мыслях, настроение у меня было крайне неспортивное и тупо сидел по-турецки на коврике, который мне притащил ранее кто-то из моих обожателей, и пытался хоть как ни-будь распланировать свою дальнейшую жизнь в Стабе.

Неожиданно для всех, и в первую очередь для меня, на площадке появился Кот. Парнишка лет двадцати восьми, один из приближенных Карела. Все время тенью ходивший за ним. В его глазах, особой щенячьей преданности к шефу я не наблюдал. Чего не скажешь о глазенках Шкафа и Ботана, обращенных ко мне, особенно после избиения Кубика.

Кот, всегда меланхоличен и не разговорчив. Я вообще не слышал, что бы он говорил. Я даже не знаю какой у него голос.

Мой жизненный опыт, подсказывал мне, что от таких как он, поджарых и нарочито медленных, следует держаться на почтительном удалении. Хорошего бойца рукопашника видно сразу.

Такие как он знают себе цену, и абсолютно все, делают с чувством собственного достоинства. В лидеры никогда не лезут, но и ниже плинтуса не падают.

И так галдящая в полголоса немногочисленная толпа стихла сразу при его приближении. Тот молча и спокойно поднялся на эстакаду, медленно прошёлся рядом со мной, не поворачивая головы и смотря сквозь меня, буд-то меня тут и не было. Подошел к моей полуторалитровой баклажке с живчиком, который мне поставляли благодарные поварихи. Живчик хороший, не моча от охранника. Поднял баклажку с пола, без спроса, спокойно открутил пробку. Сделал хороший глоток, закрутил баклажку так же медленно, как в кошмарном сне поставил ее на пол и подошел к висящему без дела бревну, обмотанного одеялом. После чего стремительно «взорвавшись» нанес серию ударов по нему руками и ногами. Такой скорости и силы я никогда не видел ранее.

Я никогда не видел, что бы Кот тренировался в Стабе. Значит все эти познания остались у него от прошлой жизни. Кто-то говорил, что он служил в армии, и не в простых войсках.

Разинув рот, я, как и все наблюдал за серией ударов от которого бревно казалось вот-вот рассыплется в щепу. Мысленно себя похвалил за то, что не издал звука после покушения на мой живчик, который здесь являлся вещью неприкосновенной и сакральной. Никто без спроса не имел права даже дотронутся до него, и совершенно не важно, кому он принадлежал, а спросить сделать глоток считалось чем-то зазорным и не достойным.

Кот, просто уничтожил бы меня и мой начинавший крепнуть авторитет.

Примерно через минуту он перестал нас впечатлять своими силовыми и акробатическими этюдами и ничуть не запыхавшись, абсолютно без отдышки, вот ведь класс! Перестал колошматить полено и так же спокойно подошел к баклажке с живчиком. На этот раз он смотрел мне прямо в глаза. Смотрел с вызовом. Так же медленно, как и прежде открутил пробку. Сделал глубокий глоток, затем шумно булькая прополоскал горло все это время не отводил своего взгляда от меня. Ну что мол? Вопросы будут?

Вопросов не было. Тонкой струйкой, сложив губы трубочкой струйкой выплюнул живчик к моим ногам одновременно закручивая пробку. Аккуратно поставил баклажку на пол и так же молча ушел, как и пришел.

Народ возбужденно в пол голоса загалдел, на меня старались не смотреть

Я все так же сидел на коврике не шелохнувшись. Меня размазали с гавном.

Я все понял. Все усвоил. Карел мне прислал послание, что бы не зарывался сильно и не воображал о себе невесть что… Легкий щелчок по носу и затрещина по самолюбию. Вполне логично с его стороны. Урок усвоен, будем двигаться дальше.

****

Я еду вместе со всеми на честный разбой! Афигеть! С одной стороны радость превеликая, что меня повысили из посудомоек, с другой стороны…оно мне надо?!

Народу в Стабе не хватает, знахаря нет, будь они прокляты, зараженные сожравшие его! Теперь я носильщик, как и большинство обитателей казармы.

При погрузке в кузов грузовика, как и положено испытывал легкий мандраж и возбуждение, которое выражалось, как и у всех в бесконечной и глупой говорливости ни о чем. Зря, ой зря мужчины ругают женщин за их пустые разговоры!

За дорогой я не следил, точнее не получалось следить, наблюдать и запоминать. Хотя я старался как мог. Место досталось на длинной деревянной скамье, почти у кабины, вид оттуда - не очень.

Последний раз я так путешествовал, даже не в студенчестве, а в школе, в последних классах. Все старшеклассники отправлялись сразу же после первого сентября на помощь подшефному хозяйству, собирать урожай спелых томатов. А подшефное хозяйство, то есть близлежайшие аграрии, взамен, не давали нашей средней школе подохнуть голодной смертью зимой. Видимо плохо обстояло дела с алгеброй и бухгалтерией у колхозников, так как по моим подсчетам, вреда от юных любителей флоры и фауны с удовольствием прогуливающих школьные занятия, было гораздо больше, чем пользы. Воздвигались на полях целые фортификационные сооружения из деревянных ящиков и происходили побоища. Где вместо ядер и камней использовались спелые помидоры. Грамотно и умело произведенный бросок тухлого помидора прямо в лоб супостату сопровождался бурей эмоций и восторга у зрителей. Но только в данном случае дело заканчивалось не пойманным лбом томатом, а пулей конкурента из соседнего стаба, или растворением в желудочном соке зараженного. Все, детские шалости кончились, впрочем, они давно кончились.

При въезде в город, удалось пересесть ближе к выходу. И увиденное меня не порадовало, хоть я и предполагал такую картину происходящего. Было ранее утро с соответствующей утренней свежестью и легким ветерком, который все равно не смог разогнать химическую и кислую вонь тумана недавней перезагрузки. Автомобили не сновали туда-сюда постоянно сигналя, так как ни один светофор в городе не работал. Они просто не завелись. Видимо, разряды молний, «малэнькие такие», как мне пояснили в казарме, начисто сжигали всю электронику, включая аккумуляторы автомобилей. Люди после произошедшей перезагрузки, мгновенно обращаться еще не стали, а просто деловито и недоумевающе топали на работу или по своим делам.

На наши «джихад мобили», двигающиеся в начале и конце колоны, внимание конечно же обращали, и еще как. Люди останавливались по среди тротуара с перекошенными лицами, а многие, конечно же пытались нас снять на не работающие телефоны что бы первыми выложить сногсшибательные кадры в интернет. Больше лайков, еще больше!

Подъехали, громыхая и грохоча к торговому центру. Строение советских времен было монументальным и всем своим величием должно было говорить о скорой победе коммунизма и процветании советского народа. К главному входу вела громадная лестница, конечно же из мрамора. По краям лестничного пролета с обоих сторон, кто мы мог подумать – шары. Что они символизировали, никто толком не знал, то ли, что в магазине хоть шаром покати, то ли, что правительство забило на народные массы. Ранее в торговом центре находились товары широкого потребления, которые вызывали нервный смех и недоумение у счастливых покупателей. Теперь же на первом этаже располагался традиционный социальный продуктовый магазин, а все последующие этажи были заняты бутиками по продаже заграничных старомодных тряпок по космическим ценам и продаже самых что ни на есть эксклюзивных золотых побрякушек. А также реализация вместе с установкой эксклюзивных металлических дверей. Эксклюзивной обуви… Ну и всего другого, тоже очень эксклюзивного.

Короче говоря, как был ширпотреб, так ширпотребом и остался.

Первыми, в магазин ломанулись охранники, одетые по такому случаю в основном в камуфляжные костюмчики с автоматами АКСУ. Визги перепуганных женщин были слышны даже в грузовиках. Далее, команду забегать получили мы все. Я имею в виду хватальщиков и носильщиков в одном лице. Выпрыгнув как черти из табакерки из грузовиков, мы всей плохо организованной толпой устремились в магазин.

Наша охрана, несколько раз выстрелила в потолок, для пущего устрашения и скорейшего понятия всей серьезности ситуации. Часть охранников, вполне буднично и отработанно выбивала прикладами автоматов стеклянные двери магазина. Носильщики не должны были сбиваться с ритма выноса товара ни на секунду. В магазине по причине раннего времени покупателей было маловато, в основном несколько мамаш, пришедших за молоком для своих чад, пенсионеров, которым вечно не спится, и продавщиц с охранниками, которые первыми упали на пол. Я, вслед за толпой мужиков бежал неведомо куда. Оказалось, в подвальное помещение, которое использовалось как склад. Задача была крайне проста, схватить указанные мне ящики-коробки с продуктами сломя голову тащить все это наверх к грузовикам, где в кузове уже шустро сновали укладчики краденного. Грубо, но основательно складируя коробки стараясь максимально заполнить все пространство кузова.

Работа простая и примитивная, схватив указанный мне ящик, я побежал с ним в обнимку наверх. По дороге, первым делом удивился, что я его вообще поднял. Да в лучшие свои годы, я бы его не оторвал с пола! Если бы поднял, то не сделал бы шагу! Видимо правы были обитатели казармы, утверждающие, что регулярное употребление живчика удесятеряет силы. Я даже по дар такой слышал, человек становится невероятно выносливым и физически сильным без внешнего увеличения мышечной массы. Наверное, не врут.