Пустые Холмы

До утеса доносился плеск моря, и Севе слышался в нем смех Водяной колдуньи. Да, вот она бы точно сейчас хохотала над наставником Воздушных, и они с Маргаритой еще долго повторяли бы эти «о-оп» и «а-ать» в разговорах с друзьями.

Он старательно отогнал от себя мысль о Водяной. Точнее, не о ней самой, а своем решении ее спасти. Решение он принял, но старался не падать в пучину страхов и, когда сегодня выискивал записи о проклятиях в лекарских книгах, пытался убедить себя, что делает это лишь из любопытства.

Шум моря нарастал, и поэтому участливое «Ну что, соколик, загрустил?» Сева расслышал не сразу и очнулся только тогда, когда рука наставника аккуратно надавила ему на грудную клетку.

– Вот так, давай! Не выгибайся! – сказал Тарас и потопал к следующему воспитаннику.

Налетел ветер, Севины руки ловко поймали эти потоки, тело стало невидимо и снова появилось в солнечных лучах.

– Так, а тепе-е-ерь, – затянул наставник, уже стоя на краю утеса. – Зарядка для хорошего настроения! Музыкальные инструменты взяли?

Сева обернулся. Какие еще музыкальные инструменты? Он увидел, как с десяток воспитанников полезли в заплечные сумки, с которыми бежали, вынули оттуда кто барабан, кто тамбурин, а кто небольшие гусли. Глаза его пробежали по толпе и заметили Дарью Сергеевну.

– Ура, – послышалось со всех сторон. – Танцуем! Мы уж испугались, что сегодня до этого не дойдет!

– Танцуем? – Сева не поверил своим ушам.

Воспитанники с музыкальными инструментами выстроились в ряд, все остальные разбежались по плато. Дарья Сергеевна в это время уже разговаривала с Тарасом Ивановичем, и, когда грянули первые аккорды веселенькой мелодии, наставник взял ее за руку и закрутил. Музыка была хорошо всем знакома, и через мгновение несколько человек выкрикнули хором слова песни. Наставник двигался очень смешно, театрально изображая балетные па. Дарья Сергеевна танцевала, подобрав длинные юбки.

Вокруг Севы образовался кружок из девушек, томно изгибавших спины и заходящихся в смехе. Бой барабанов задавал ритм. Воспитанники прыгали и припадали к земле, задирали ноги и крутились. Кто-то танцевал красиво и слаженно, кто-то просто дурачился. Но вокруг не осталось никого, стоящего без дела, кроме Севы. Наконец он пришел в себя окончательно, выпутался из рук симпатичных барышень и взял за руку Лелю. Она весело улыбнулась и принялась резво скакать, Севе ничего не оставалось, кроме как вторить ей.

– Как прошла встреча Воздушных? – Митя подловил друга прямо перед поздним завтраком на берегу моря, где Сева ждал кельпи. К ним присоединился Николай.

– Не поверишь, мы танцевали! Вон там, на утесе.

– Их наставник не выглядит танцором, – рассмеялся Митя.

– Что, Тарас Иванович? – закатил глаза Николай. – Да вы что, ему только дай поплясать! А если не хочешь, он найдет способ тебя заставить.

– Как можно не хотеть танцевать? – отмахнулся Митя. – Особенно в такую погоду.

– Ну а Земляные тебе как? – спросил Сева. – Что вы делали?

– Планы внезапно поменялись, – признался Муромец. – Я не ходил на встречу. Собирался, но в последний миг меня перехватила Баба Луца.

– Наставница по женской ворожбе?

– Да, она. Забрала меня на свою практику.

– Подожди! – Подоспела свободная кельпи, но Сева схватил Муромца за плечо и не дал оседлать ее. – Но ведь мужчин на женские практики не пускают!

– Иногда это случается, – встрял Николай, наблюдая, как на кельпи ускакала девушка из Заречья. – Бывает, Луца выбирает одного счастливчика и уводит с собой. Но никто не знает, для чего им нужен парень.

– Может, просто у них спросить? – Сева перевел взгляд с Мити на Николая.

– Нет, парни не рассказывают. Молчат как рыбы.

– Муромец, – строго проговорил Сева. – Что было на женской магии? Зачем ты им понадобился?

– Не могу сказать. – Митя покачал головой.

– О Меркурий, да ладно! Они наложили заклятие неразглашения?

– Хуже, – выдохнул Николай. – Неразглашение перестает действовать через несколько месяцев. Это же колдовство вечно.

– И надо же, выбрали не абы кого, а Муромца, – посетовал Сева. – Как они тебя использовали? Как анатомическое пособие?

Митя рассмеялся и покачал головой.

– А как?

– Не… небезопасно ходить одному к морю…

– Что?!

– Бесполезно, – покачал головой Николай. – Он не расскажет.

– Это несправедливо! – воскликнул Сева. – Может, удастся выведать под пытками?

– Если бы… и самое обидное, что девчонки хитрят и тоже ничего не рассказывают, хотя уж их-то вряд ли околдовывают.

– Хитрят, говоришь? – вдруг оживился Сева, глаза его на миг потемнели. – Ну посмотрим, кто кого! Идем завтракать, Муромец. И выберем мне жертву. – Последнюю фразу он не стал произносить вслух. Он прекрасно знал, что пользоваться своими чарами по такому случаю было бы недостойно и подло, но любопытство оказалось сильнее.

* * *

С тех пор как уехали брат, Сева и Полина с Марго, Анисье казалось, что деревня опустела. Конечно, это было не так, ведь из Дивноморья и Китежа прибыло много новых колдунов, но Анисья все равно не находила себе места. Внутри скреблась гадкая обида, будто ее несправедливо бросили. Хотелось, чтобы Митя вступился за нее, попросил Велес забрать в Небыль. Или же подруги… и Сева! Но в спор вступал голос разума: то, что она осталась в Заречье, вовсе не означало, что ее посчитали слабой или неспособной. У нее будет столько же шансов испробовать совместное колдовство с воспитанниками Китежа и Дивноморья. Но настроение не улучшалось. Не в силах ни о чем думать без слез, Анисья решила сконцентрироваться на Боевой и коммуникативной магии.

Просторная светлица терема, где проводила встречи наставница по языкам, была забита до отказа. Анисья с Василисой пришли сразу после обеда и заняли удобные кресла в углу, отгороженном книжным стеллажом. Густав Вениаминович нагрузил непосильной задачей – придумать собственный наговор, останавливающий кровь. Василиса несколько раз видела, как Сева с легкостью заговаривал кровь, прошептав над ранкой несколько слов, и надеялась, что однажды Жаба раскроет им эти таинственные слова. Но надежда оказалась пустой. Перед Посвящением целитель должен был научить их справляться с ранениями, но оказалось, что каждому для этого потребуются собственные магические инструменты. Потому Василиса вот уже четвертый час просиживала в укромном уголке, то припадая к раскрытым словникам, то закрывая глаза и отбивая ритм ладонью по краю стола. Правильные слова должны были прийти изнутри, наполнить звуками этот ритм.

Сквозь поредевший строй книг на стеллаже Василиса иногда ловила любопытные взгляды небыльцев. Пристальней всех смотрел один парень – с темными кудрями и выразительным носом с горбинкой. Василиса не помнила, чтобы виделась с ним на Русальем круге, а значит, незнакомец, скорее всего, разглядывал Анисью Муромец.

Наконец, в Василисиной голове родилась строчка наговора.

– Что-то есть, – сказала она, и Анисья протянула руку.

Василиса поднесла к ее коже обрядовый нож и сделала надрез. Анисья поморщилась, но тут же вернулась к чтению, насупив светлые брови и прикусив губу.