Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 6 (с иллюстрациями)

Нигде.

Я могу вытерпеть отсутствие мебели; в конце концов, здесь всегда было мало вещей.

Невыносимо, что в воздухе не пахнет мятой.

Аромата, который ассоциируется у меня с Марией, больше нет, и я понимаю: Мария сюда не вернется.

– Мария…

Она исчезла.

В тот день, едва закончив обрабатывать рану Коконе, она как испарилась. Я не спускал с нее глаз, но она, должно быть, специально выжидала момента и нашла наконец возможность ускользнуть. Я сразу же обыскал все вокруг, но найти ее не сумел.

Она все еще числится в школе, но вряд ли собирается в нее ходить – особенно с учетом того, что она съехала с квартиры.

Скорее всего, она вообще не хочет меня больше видеть.

Разумеется, я все равно ее верну. У меня обязательно получится.

– …АаахАаааа!

Мне трудно дышать; как будто кислород из легких отсасывают. Грудь болезненно пульсирует, потому что я хочу увидеть Марию, я так сильно хочу увидеть Марию. На глазах выступают слезы. Я даже не могу понять, мне печально, или горько, или это какое-то другое чувство; мне просто так больно, что я не могу сдержать слез.

А потом я думаю:

– Я т е б е н е п о з в о л ю!

Я не позволю ей сбежать.

Я найду ее, что бы для этого ни потребовалось. Ч т о б ы. Н и. П о т р е б о в а л о с ь. Е с л и м н е п р и д е т с я у б и т ь н а э т о й п л а н е т е в с е х л ю д е й д о е д и н о г о, я г о т о в у с т р о и т ь г е н о ц и д – т о л ь к о з н а к п о д а й т е.

Я достаю мятный ароматизатор воздуха, который купил только что, и начинаю ходить по квартире, капая им на пол то тут, то там. Однако распространившийся в воздухе знакомый запах не приносит успокоения. Его недостаточно. Нескольких капель ароматизатора никогда не будет достаточно.

Дайте мне воздуха!

– Хаа… аа… хаа!

О Мария.

Настоящая Мария без «шкатулки». Чистая Мария, которую я никогда не видел.

…Нулевая Мария.

Где ты?

Если это тебя освободит, я с радостью вскрою кожу Аи Отонаси!

Щелк.

Внезапно поворачивается дверная ручка.

Я страшно нервничаю. Излишне говорить, что я не имею никакого права здесь находиться, но тем не менее спокойно разливаю тут ароматизатор, как у себя дома. Если сейчас войдет кто-то из управляющей компании, у меня проблемы.

Но когда я вижу, кто вошел, тут же понимаю, что мое беспокойство было просто глупым.

Все намного хуже.

Худшее, что только могло быть.

– «О».

Она вновь приняла облик, немного напоминающий Марию.

Мы уже несколько раз встречались. Не все наши встречи приводили к тому, что ситуация менялась в худшую сторону, но сейчас – другое дело.

«О» стоит передо мной как враг.

Она пришла, чтобы сразиться со мной.

С такой же отталкивающей, как и всегда, улыбкой, она спрашивает:

– Ты готов?

…К чему?

«О» отвечает:

– Попрощаться с этим миром!

Дайя Омине – 24 сентября, четверг, 10.45

Даже лишившись «Тени греха и возмездия», я [3] сохранил большую часть своих знаний о «шкатулках». Не знаю, почему; возможно, это из-за того, что я знал о них еще до того, как сам заполучил такую.

Я иду по Синдзюку. Здесь полно народу. Но, в отличие от прошлого раза, на меня не накатывает головокружение. Я не вижу никаких грехов, когда наступаю на чьи-то тени. Я знаю, что все эти люди прячут под кожей грязную грязь, но толпа больше не напоминает мне шевелящуюся мусорную кучу.

3

В этой главе Дайя всегда говорит «боку». Здесь я не буду выделять.

Они просто люди.

Я тянусь рукой к серьгам, но вспоминаю, что ничего металлического в моих ушах больше нет. Я криво улыбаюсь.

Прямо посреди толпы я вдруг опускаюсь на колени. Прогнув спину, грациозно опускаю лоб до земли.

Как ни гляди, мое поведение не назовешь иначе как «странным».

…Так.

Я поднимаю голову. Несколько человек кидают на меня косые взгляды, но большинство меня просто игнорируют и не вмешиваются. Вот как я могу влиять на людей, совершая странные поступки. Вот и вся степень моего влияния теперь, когда я никем не могу управлять.

Я бессилен чего-либо достичь.

– Хех…

Ну и ладно.

Люди проходят мимо, им все равно.

Да, так нормально. Для меня мир превратился в кучку людей, к которым я не имею никакого отношения и никогда не буду.

И это невероятно приятное чувство.

Однако –

Как только я встаю на ноги, кто-то хлопает меня по спине.

Я разворачиваюсь.

– А, это ты? – я морщусь. Говоря откровенно, это лицо я предпочел бы больше никогда не видеть. – Тебе от меня еще чего-то надо?

В ответ на мою реакцию она пучит глаза и принимается без умолку трещать. Она так взбудоражена – я ни слова не могу разобрать из того, что она несет; впрочем, терпеливо послушав некоторое время, я наконец понимаю, чего она от меня хочет. Судя по всему, она хочет, чтобы я вел себя как подобает богу и спас мир.

– Ты хочешь, чтобы я тебя направлял? Это исключено; у меня нет больше этой силы. …Что? Тебе неважно, есть она у меня или нет? Это же глупость. В общем, хочу сказать предельно ясно: я не хочу и не собираюсь больше делать чего-то такого.

Мой ответ ее явно не порадовал. Она становится вся такая взволнованная и принимается переубеждать меня. Что за упрямая девчонка. Она ведь даже не помнит «шкатулку», которую я к ней применил.

– Ответственность? Да, я собираюсь сдаться, как только Коконе станет лучше. В конце концов, убийство Камиути – большой грех. …Мм? Ты не это имела в виду? Тогда что ты называешь «ответственностью»? …Ответственность за то, чтобы направлять тебя? Но я тебя отпустил, не так ли? И чего еще тебе надо? …Что? Ты ошибаешься. Твоя жизнь мне не принадлежит. И никогда не принадлежала. Она только твоя и ничья больше.

Она по-прежнему не сдается.

– Будь добра, прекрати уже, пожалуйста! Не жди от меня ничего. Я всего лишь ученик старшей школы – нет, сейчас даже уже не ученик. Я просто неудачник, который даже в школу нормально ходить не может… я просто человек!

Она изо всех сил старается заставить меня передумать.

Веди меня, говорит она. Спаси меня, кричит она.

Да блин же, какты хочешь, чтобы я это делал?

Похоже, говорить с ней бессмысленно. Я отворачиваюсь.