Пустыня смерти

Самое главное, нам нельзя будет позволить, чтобы кто-то добрался до каравана, поэтому вокруг нас постоянно будут змеи, змеиные проводники. Мы же будем ехать спокойно, без нападений, и я буду рассказывать вам истории и легенды о том, что же собой представляет пустыня Аррахата и что в ней нужно делать, а что делать не стоит. Собственно, здесь же, завтра утром мы пройдём церемонию, получим официальные документы, согласуем то, как будет двигаться официальный караван, проверим, чтобы всё было в полном порядке.

Караван уйдёт в тот же день, а мы уйдём вслед за ним, но не сразу — а на рассвете следующего дня. Когда рыжая Меда поднимется над золотым покрывалом Аррахата, когда её зайчики бросят отблески на хрустальный купол, зашуршит песок и верхом на трёх огромных змеях, мы двинемся к городу Тысячи сердец. И горе тем, кто нечаянно или по какой-то причине станет на нашем пути!

…Рыжие зайчики скользили по хрустальному куполу, пели пески, перекатываясь с места на места.

Город Хрустального предела таял за нами. С чего всё началось, тем и продолжалось.

Мы познакомились с Али в путешествии, и вот снова — нас куда-то несёт песчаная тропа. И непонятно, что там — дальше, на её конце. Победа или поражение, успех или смерть. Что с нами будет, в этом Вечном городе, где у меня своя задача и своё дело. Как всё сложится, чем всё закончится и закончится ли?

Мне не было страшно. Здесь и сейчас, пока маленькой компанией мы двигались впереди каравана, страшно мне не было совсем. Пески были моей вотчиной. Сейчас я почти не слышала их, как и змей, но больше не переживала. Мама же говорила, что рядом кто-то очень опасный, кто-то, кому не след знать всего того, что я умею.

Я оставалась змеиным проводником. Даже без своих особых способностей, даже с учётом того, что я была сейчас в своём настоящем теле, с рваной грацией танцовщицы, я оставалась одним из самых опытных проводников на Аррахате.

Это был мой мир, привычный мне. За прошедшие лета я не просто его полюбила, я научилась его понимать, зачастую даже намного лучше, чем людей. Поэтому те, кто доверил мне свою жизнь, ничем не рисковали. Я не была готова ими рисковать. Только собой, только в разумных пределах.

Рамир дрейфовал в воздухе, покачиваясь сонно на волнах обжигающего ветра. Привидение чувствовало себя комфортно, и совершенно не печалилось сейчас о том, что у него нет тела. «Нет тела — нельзя снести голову», — как-то упомянул он парой дней ранее.

У нас была своя команда, у нас был свой план. За нами была сила, но против нас враги подобрались такие, что связываться с ними — сущая нелепица. Шансы выжить — стремились к нулю. Я об этом ничего не знала, мои знания об аристократах ограничивались теми точками, куда надо бить, чтобы убить их быстро и надёжно.

Я не знала, какие тайны прячутся под хрустальными куполами городов. Нет, я не оправдываюсь, возможно, если бы я знала больше, то, что случилось — не произошло бы. Возможно. А может быть, все стало бы ещё хуже. Не мне судить.

Это был полдень, жаркий, душный, когда разморённые палящим глазом Меды, мы остановились на привал. В этом уютном оазисе, который не жаловали караваны, под сенью раскидистых пальм пряталось маленькое чистое озеро, в нём можно было искупаться. Чуть в стороне был выложенный камнями колодец, где налить воды. Было здесь и дневное убежище — выкопанная в песке нора, где днём было прохладно, а ночью — тепло.

Здесь нам предстояло подождать почти двое суток, впервые пропуская вперёд основной караван.

Уставшие мальчишки завалились в убежище и, кажется, уснули, я не вдавалась в подробности, разжигая костёр, чтобы вскипятить воды. Рамир отправился изучать окружающую территорию, я же собиралась приготовить травяной чай и немного заняться собственной внешностью. Можно было обмануть тех, кто хотел быть обманутыми. Но если смотреть на меня близко — хорошо были заметны мозоли, царапины, синяки, в общем, всё то, чего у ухоженной наложницы, любимой своим господином, быть не может никак.

Именно поэтому был выбран именно этот оазис. У него не было названия, его не любили даже змеиные проводники, поэтому мы и не рисковали здесь оставаясь. Причин на такую нелюбовь было две. Первая — это зыбучие пески. Нужно было ощущать пустыню как своё тело, чтобы пройти в этот оазис опасной дорогой по песчаным наростам. Вторая причина — местная гроль. Это было что-то вроде солёной грязи, как говорили шаманы. В пищу не годно, боевого применения не имеет. Высоко ценилось только у тех, кто занимался продажей живого товара — наложниц. Я знала про гроль от Альзин, она рассказывала, что даже такой безнадёжный случай как я хорошо поддаётся гроли. Кожа становилась упругой и бархатистой, мозоли пропадали, быстрее заживали царапины. По-хорошему мне нужно было делать аппликации. Но на это не было времени, я собиралась просто залезть в это чудо. Не с головой, но близко. Единственно, нельзя было допускать попадания бурлящей жижи на волосы.

Собственно, к гроли приползали местные обитатели… Но насколько я слышала окружающий мир, рядом их как раз и не было.

К тихому шёпоту песка, где-то на горизонте, я прислушивалась по привычке. Я не думала, что смогу что-то услышать, не думала, что что-то случится или что-то пойдёт не так. Ведь караван с «наследником» охраняли самые лучшие воины и самые лучшие люди на Аррахате — Змеиное братство.

Пески тихо пели. Я не уловила, когда в их нежную уютную песнь закралась тревога. Я сняла закипевший чайник, вытащила кружки из багажа, поставила завариваться чай и застыла.

Пески не пели.

Тишина была такой, какая воцаряется за мгновение перед тем, как на пустыню падает буря. Опасная тишина, во время которой прячутся по своим пещерам змеи, ищут безопасное укрытие песчаные бараны, прячутся люди.

Все, кто хочет жить. Буря бушевала чуть дальше от нас, нам не нужно было прятаться. Нужно было слушать. И я слушала, бледнея с каждым мгновением. Из норы выскочил встревоженный Али, не знаю, кто из них — он сам или Ен что-то ощутили. Метнулся ближе Рамир. Я слушала, собирая по кусочкам то, что неминуемо должно было произойти.

Основной караван, где был двойник моего светлого мальчишки, двигался сейчас к крупному оазису. Там они должны были встать на ночёвку, потом переждать пекло дня и дальше отправиться уже ночными переходами, что было и безопаснее, и легче для людей змей, верховых ящеров.

Люди устали, а впереди, в самом оазисе их уже ждали. Это была идеальная засада, лучше не придумать. Караван придёт туда в первых сумерках, когда неверные мазки рыжего света стирают границы между реальностью и нереальностью. Зелёные крупные листья пальм, влажный голубой блеск воды — любой в такие моменты расслабляется, понимая, что тяжёлый путь закончен хотя бы частично, что впереди отдых.