Путь Базилио
Шрифт:
Поэт Пьеро — а вы уж думали, мы нём позабыли? — лежит на подводе неподвижно, но тоже не спит. Он под айсом, он плывёт по волнам океана духов и туманов и творит, творит, творит (и моргает, моргает). Предыдущие полчаса он потратил на вышёптывание строчки «о, мои артишоки, мои артишоки!» и никак не мог подобрать к ней рифму, неожиданную и точную, как он любил. И в этот самый миг рифма пришла — «…я в шоке!», и маленький шахид тотчас впал от неё в обалденье и прелесть, а лучше сказать — в прелесть и изнеможенье. Говоря словами древнего поэта, он стал как стекло остекленевши. Но это состояние сном не назвал бы я, нет. Ну так и вы, и вы не зовите.
Как ни удивительно, но чем-то подобным занята и светлая аидише копф Григора Замзы, иудействующего домового сверчка. Нет, он не употреблет веществ, считая себя выше этого — но и не спит, поскольку не имеет потребности во сне. То пассивно-онемелое состояние, в которое он иногда впадает, скорее подобно оцепененью. Да и оно-то посещает его нечасто. Тем не менее, и Замза временами нуждается в отдыхе, как правило — от печальных мыслей о разных цорес. Сейчас его мысли именно таковы: у него неприятности. Кое-что пошло не так, как он предполагал. Григор этого не любит — но сделать ничего не может, по крайней мере пока. Чтобы отвлечься, он, сидючи в своём тайном укрывище, занимает себя переводом на идиш стихотворенья Хосе Соррилья-и-Мораля — поэта, рождённого в Вальядолиде, умершего в Мадриде и любимого профессором Преображенским [99] .
99
...стихотворенье поэта Хосе Соррилья-и-Мораля... любимого профессором Преображенским.– Здесь сверчок ошибается: профессор Преображенский - страдавший снобизмом - относился к творчеству Хосе Соррилья-и-Мораля с незаслуженным невниманием, поскольку полагал, что на Кеведо испанская поэзия закончилась.
Ошибка сверчка связана с тем, что профессор любил напевать известую арию Дон Жуана из одноимённой поэмы Алексея Толстого. Это-то самое произведение многомудный, но долгоживущий сверчок путает с «Дон Жуаном» Соррилья-и-Мораля. Учитывая более чем преклонный возраст насекомого, подобная аберрация памяти вполне простительна.
Зуля и Маша Герцен, чинная старобрачная пара, решились в кои-то веки тряхнуть стариной. Сейчас они сёрбают из корытец коктейли пряные на именинах у Сары Барабу. Разумеется, там же отжигают и Псюша, и Склизка, и прочие высокопородные бездельницы и шалавы. Фу такими быть! Ну их, фиф.
Педобир Онуфрий Невротик уже третий час кряду стоит на коленях перед иконой Дочки-Матери С Сосочками и возносит ей Вселенскую Мантру из Круга Песнопений Гоги «бя, бя, бя, Боби-Боба». Эту святейшую из мантр полагается читать до полного просветления в вышних — то есть до рассвета. Ты желаешь присоединиться к нему, мой читатель? Если да — благослови тя Дочь, если нет — за мной!
Старуха Фанни Капительман сварливо переругивается с начальницей похоронной команды. Скоропостижно скончался её единственный челядин, Зюзявочка — подхватил какой-то грибок и сгнил в два дня. Похоронщицы настаивают на кремации (из-за грибка), а это стоит пять соверенов. Старуха Капительман трохи думает за это, шо таких денег не бывает, штоб ви все сдохли себе на здоровьичко.
Крокодил Геннадий, охранник при вольерах для эволюционирующих в корпусе Е Института Трансгенных Исследований, может показаться кому-нибудь спящим на посту. Именно эту ошибку — воистину роковую! — собирается совершить юный, зелёный попугайчик, намеревающийся прошмыгнуть мимо мирно посапывающего стража порядка. Попугайчик рассчитывает навестить зайчиху-эволюэ, которая вчера давала ему весьма недвусмысленные авансы. Он многого не знает, этот пылкий юноша — в частности, того, что заинька никогда не любила его: сердце её давно уж отдано холодному, загадочному крокодилу. Убедиться в этом юноше, увы, не суждено.
Сова Миневра, заместительница начальника ЛПИ — она лишь единожды мелькнула в нашем повествовании, но всё ж была тебе представлена, читатель! — никак не может заставить себя поесть полезный для фигуры салат из редьки с авокадо. Вместо этого ей мучительно хочется свежей мышатины. Что ж, бывает.
Суслик Кокочка ругается с метранпажем по поводу кривого цветоделения, из-за которого обложка очередного номера GQ ушла в хлорную желтизну. Метранпаж отругивается, валит всё на качество краски, и прозрачно намекает, что Кокочка вообще-то бизнес-редактор и что за вмешательство в чужую сферу компетенции вполне можно отхватить по кумкватам. Метранпаж — осёл по основе, так что угроза реальна. Но нам-то Кокочку не жалко, ибо кто мы ему и кто он нам? Правильно — никто! Тьфу на него и на кумкваты его! Вперёд!
Лев Строфокамилович Тененбойм, администратор и педагог, ворочается на своём ложе, не могя уснуть. Его попеременно снедают надежды и страхи. Директор Аузбухентцентрума Бонч Леопадлович Бруевич в последнем разговоре вполне определённо намекнул, что открытие филиала школы — дело практически решённое. Тенненбойм понимает, что изводит себя понапрасну, да ничего не может поделать со своим неуёмным воображением: то он парит в облаках, видя себя в вожделенном кресле директора филиала, то падает в бездны отчаяния, представляя в нём какого-нибудь выскочку, коварно подольстившегося к Бруевичу. Сейчас он подозревает в чёрном интриганстве даже невиннейшего методиста Гепу Сникерса — который как раз в этот момент пьёт горькую с баранчиком Бяшей.
С большей пользою проводит свой досуг другой педагог, Огюст Эмильевич Викторианский. Вежливый Лось совершает ночной обход мужских палат. Он любит проверять знания учеников, будя их ночью и задавая вопросы на сообразительность. Он уже уличил двух смазливых мальчугашек в незнании басни «Ургант и Виторган» [100] . Один крысёнок даже осмелился спросонок ляпнуть, что такая басня отсутствует в школьной программе — за что заработал дополнительное наказание за спор с преподавателем. Душа Огюста Эмильевича тихо ликует в предвкушении того, как изысканно он завтра вобьёт крысёнышу ума с заднего крыльца.
100
...в незнании басни «Ургант и Виторган».– Автор настоящей книги и сам был не знаком с указанным сочинением. Опрос друзей и знакомых ничего не дал: басню они либо вовсе не знали, либо припоминали отдельные строчки. Наконец, мой эрудированный друг и коллега Сергей Нестерович вспомнил текст целиком. Выяснилось, что басня на самом деле называется «Ургант, Виттель и Виторган» и звучит она так:
Однажды Ургант с Виторганом Задумали напиться пьяны. Зазвали Виттеля, устроили поляну, Да вдруг заспорили - кого послать гонцом. – Схожу я потихоньку за винцом, - Им Виттель молвит; Ургант рёк в ответ, Что только в водке видит свет. А Виторган в те споры не вступил: Общак забрал и белого купил. И - вынюхал, что было сил! Мораль сей басни? Вот, изволь: Не спорь о будущем! Но - действие спроворь!Примечание 1. Известную проблему составляет авторство басни. Скорее всего, она возникла сама собой, самозародившись в информационных потоках. Однако Нестерович говорит, что её часто приписывают некоему Д. Крылову, телевизионному персонажу. Автор не исключает и того, что создателем её является певец Гребенщиков, сочинивший басню о благоразумной лисе и неблагоразумном медведе.
Примечание 2. Отдельным и непростым вопросом является идентификация героев басни. Автор предполагает, что это некие вечные образы, наподобие персонажей комедии дель арте. Не исключено, однако, что за ними стоят какие-то реальные исторические фигуры, но кто они такие и чем были известны - ignoramus et ignorabimus. То бишь - этого мы не знаем и не узнаем.
Занята и крыса Шушара, недавно принятая в гимназию на должность младшего экзекутора. Она запаривает в солёном кипятке розги для юной газели, неусердной в тригонометрии. С
этой девочкой приходится работать вручную, так как от электричества та сразу хлопается в обморок. Никаких сладких волнений крыса при этом не испытывает — порка её не возбуждает, а отгрызать ученикам части тела запрещено школьными правилами.Тораборский Король пребывал в своём кабинете — то есть в том самом месте, которого мы с тобою, милый мой читатель, никогда не увидим, а это жаль, ибо там много любопытного, особенно в дальнем углу чуть правее герани [101] . Но Король пребывает именно там, сидит в любимом sella curulis [102] и перечитывает конспект последнего сна, в котором его посещал Неуловимый Джо. Который тем временем находится там, где ему быть надлежит, и делает то, что ему делать и следует — но не спит.
101
...в дальнем углу чуть правее герани. – Единственный, кто имел хоть какое-то представление о том, что находится в этом кабинете - это Пьеро. Благодаря своему Дару он однажды - а лучше сказать, единожды - удостоился видения Тораборского Короля в его апартаментах.
К сожалению, в тот момент он был под айсом и практически ничего не соображал. Когда же пророк оклемался, то вспомнил только фигуру в халате, сидящую в курульном кресле (см. ниже), да ветхий плакат на стене с надписью «The Human Centipede». Что касается угла, то все попытки поэта вспомнить, что же там такое находилось, оказались тщетными. Однако ему удалось восстановить в памяти две строфы стихотворения, сочинённого непосредственно в момент видения. На бумаге оно выглядело так:
В дальнем углу, чуть правее герани, Многое множество всяческой дряни, Но!– на которую Ложена Тора! Как это здоро- во-во, это здоро- во-воля- ля-ля Так вот и #lib88=023 - пидарашка, засрашка! #lib88=023 - это грязная злая бумажка, Но!
– на которой Написана Тора! Вот это здоро- во-во, это здоро- во-вобля – бля-бля и в натуре ваще!
К сожалению, Пьеро так никогда и не узнал, что такое «#lib88=023», «Тора» и «герань» - по каковой причине смысл стихотворения остался тёмным, непрояснённым. Возможно, поэту могло бы помочь знакомство с черепахой Тортиллою - но увы, пообщаться с нею ему было не суждено. И виновата в том была одна только воля высших сил, а вовне не #lib88=023, как непременно предположила бы сама черепаха Тортилла.
Примечание 1. Стоит заметить, что в русском языке нет слов «ложить», «ложена» и так далее. Слова «кладена», которое здесь напрашивается, теперь тоже вроде как нет, хотя раньше оно было. См. напр. русск. былину «Илья и Соловей»: «есть у меня кладена заповедь великая».
– См: Песни, собранныя П.Н. Рыбниковым. Под ред. А.Е. Грузинскаго. В трех томах. Т. II - Издание фирмы «Сотрудник школ». М., 1910.
102
...сидит в любимом sella curulis...– Sella curulis, курульное кресло - складное кресло с Х-образными ножками. Изобретено этрусками, но стало известным благодаря римлянам. Тулл Гостилий, третий римский правитель, победив этрусков, ввёл в Риме курульное кресло. Оно предназначалось для консулов, преторов и остальных должностных лиц (курулов) во время выполнения ими служебных обязанностей: за должностным лицом его обычно носил специальный раб, чтобы разложить его в любой момент, когда хозяину будет благоугодно заняться делами. В дальнейшем курульные кресла - как правило, со вставной спинкой - стали распространённым символом власти и почёта в Германии и Италии XIV-XVI веков д.Х.
В Румынской Империи курульное кресло стало символом власти со времён диктатуры мегаефрейтора Сильвиу Пипэску и окончательно утвердилось в этом качестве в период правления гиперпрапорщика Василе-Харлампие Срибестрэску. Подробнее о символике курульного кресла в контексте румынской системы представлений о власти см. Lulo Mal"esori, «Themelet Filozofike t"e menduari Rumanis"e», S.P.Q.R XXVI.
Полковник Барсуков уж и подавно не спит, а занимается чем-то настолько важным и секретным, что автор сафа-ах» тмаль ув» ажуха.
Ныне благополучно властвующая Верховная Обаятельница Вондерленда, Их Грациозность Мимими Вторая Софт-Пауэр, пребывает в личных апартаментах. Но не дрыхнет по-лошажьи, а читает рукопись нового романа Папилломы Пржевальской. Лучше прочувствовать все извивы прихотливого сюжета помогает ей самка тапира — её упругий хобот пришёлся Их Грациозности по душе и по размеру. В связи с чем капибара Анфиска получила отставку.
Единственная дочь Верховной, певичка Львика, тоже бдит над книгой — но, правду сказать, без всякого удовольствия. Она с бесконечной тоскою взирает на пухлый том труда В.С. Лисина и К.Э. Яновского «Институциональные ограничения экономического роста» [103] , прихотливою волею судеб оказавшейся в Сундуке Мертвеца и переизданной с комментариями в Понивилле в 280 году. Молли Драпеза, взявшаяся за львикино образование, наказала ей изучить раздел «Типы взаимодействия реальных и финансовых факторов», с особенным вниманием к зисмановским типам институциональных конфигураций финансовых систем, и определить самостоятельно, к какому именно типу относится экономика Эквестрии. Львике вся эта премудрость не лезет в голову: она только-только открыла для себя стихи Бориса Рыжего. И насрать ей с полуподвыпердом на все эти рынки капитала, ибо в сердце Львики — чёрная музыка, безударные «о» и прочие слёзы на цветах.
103
В.С. Лисин, К.Э. Яновский и др. «Институциональные ограничения экономического роста»– См. первое издание: М.. Издательский дом «Дело», 2011. Как этот высокополезный труд, да ещё и в электронном виде, оказался в ноутбуке депутата Пархачика - решительно ума не приложу. В отличие от стихов Бориса Рыжего и Полозковой, которые на законных основаниях входили в «Библиотеку филолога».
Что касается заданного Львике урока, то, видимо, имеется в виду глава «Финансовые системы, индустриальные изменения и инновации», где излагается типология Ж. Зисмана национальных финасовых систем. Если данная тема вас заинтриговала, то см. стр. 202 и далее ук. соч., а если нет - то не см.
А вышеупомянутая Молли, кстати, тоже не спит! Как и Мирра Ловицкая, волею Их Грациозности переживающая с Драпезой что-то вроде нового медового месяца. Чем же эти почтенные дамы заняты в сей поздний час? Пожалуй, не наше это дело. Пусть себе занимаются чем хотят, они взрослые пони и как-нибудь сами разберутся.
Крот Карл Римус и жирафчик Мариус играют в нарды. Мариус проигрывает. В таких случаях у него обычно разыгрывается геморрой, и этот случай — не исключение.
Выдра Лёля, с виду доступная, хотела бы плавать в хрустальном бассейне вместе с каким-нибудь нежным бобром или властным тюленем. Ах! всё это лишь девичьи мечты. Вместо этого она хлопочет на кухне: готовит майонез-провансаль. Сейчас она работает венчиком, осторожно вливая оливковое масло. О, как ей не хватает самого обыкновенного блендера! Зато у неё под рукой огромный лимон, сок которого она непременно добавит в соус, дабы осветлить его как должно.