Путь чернокнижника

– Брат, что это? Что мне с этим делать? Может быть, собрать старую кожу и сохранить, ведь она может ещё пригодиться?

– Брось молоть ерунду. Старое должно быть откинуто и уничтожено.

Я трогаю лицо и ощущаю новую кожу, а ещё я не узнаю своего лица, оно изменилось…

Всё слилось в единый калейдоскоп, потом наступила тьма, я куда-то провалился.

Ещё тогда, в эти медитативные три дня я вспомнил о своих приступах в родном доме. Когда я падал замертво, помимо моей воли, и зрил видения. Наникэй тогда сказала, что это из-за пробивающейся и растущей Силы, что приступы пройдут, когда я начну обучение магии у Учителя. И вот удивительно, что с момента, как я ушёл искать Учителя, и мой жизненный путь привёл меня к Мастеру Азриэлю в качестве слуги, у меня больше не было приступов. Хотя магии я не обучаюсь. Очень странно… Неужели Наникэй ошиблась?

***

Меня привели в чувство приближающиеся к моему коробу шаги.

– Александр, просыпайся. Трое суток уже прошло, – услышал я ставший привычным голос Мастера. – Сейчас не произноси ни слова, снимай повязку и тихонько выходи. Заговоришь, когда я скажу.

Я аккуратно снял повязку. За пределами короба уже ярко светило солнце. Оно проникало даже сквозь закрытые веки. Я попробовал открыть глаза, будучи в полутьме каменного дома. Это оказалось больно, пришлось снова их закрыть, и немного проморгаться. И всё равно мне пришлось около минуты щуриться, пока не привык к свету. Только потом я медленно вылез, выпрямился, затёкшие кости захрустели.

– Так, парень, сейчас громко и искренне прокричи своё самое горячее желание в настоящем времени! И представь его ярко уже воплотившимся, прямо узри его! – воодушевлённо сказал колдун, озорно и хитро глядя на меня.

Недоумение отразилось на моём лице, но я не осмелился перечить Мастеру:

– Я обретаю Учителя в магии! – неистово и неожиданно для себя громко крикнул я.

Перед моим взором вспыхнула ярким пламенем картина, в которой я стоял на коленях, а некий Учитель в балахоне, который скрывал его лицо, посохом прикасался к моей голове. Мне было не узнать своего голоса в крике. Было ощущение, будто звуковые волны, извергаемые мною, стали плотными, как пространство над костром, их можно было пощупать, заметить пристальным внимательным взглядом. Они прорывали ткань мира. И словно эхом отразились в горах от моего возгласа.

– Да будет так! – громко подтвердил отшельник.

– Что это было, Мастер Азриэль? – услышал я уже свой привычный голос. – Почему мой голос был другой, и почему такая реакция мира?

Мастер улыбался:

– Ты три дня молчал и ничего не видел. В твоём взгляде и голосе накопилась Сила. И ты её выбросил с жёстким намерением и искренним желанием души и сердца. Это желание копилось, зрело, усиливалось, вело тебя по пути. И оно выстрелило. И ткань мира начала плавиться, твоё желание ушло, твои линии судьбы будут меняться.

– Это магия?

– Да, и это тоже магия. Видишь, необязательно совершать какие-то специальные ритуалы и призывать силы иных миров.

***

Было ещё одно необычное для слуги задание от Мастера – читать книги. У отшельника было много магических трудов. Когда я убирался в его комнате, то невольно затаивал дыхание от ощущения силы, что шла от этих древних фолиантов и гримуаров. Комната мага скорее напоминала кабинет. Возле окна располагался огромный древний стол из чёрного дерева, на котором лежали книги, какие-то записи мага, перо и чернильница. Небольшой камин в стене. Рядом с камином кочерга, несколько дров, отдельная металлическая жаровница. С десяток разных подсвечников, разных форм и размеров с целыми и частично прогоревшими свечами располагались по всей комнате. В противоположной стороне от стола стояло старинное большое кресло. Думаю, здесь и присаживались гости во время своих нечастых визитов к магу. И книги, книги, книги. Самый большой деревянный шкаф был полностью заполнен разными изданиями. Немало среди них было и на неизвестных мне языках – так, по крайней мере, судил я по корешку. Потому что прикасаться Мастер мне не разрешал, а я и не осмеливался своевольничать – всё равно отшельник узнает. Так и глядел со стороны. Ещё там стоял волшебный, как я называл про себя, чёрный комод, наглухо закрытый. За всё время я ни разу не видел его открытым. Скорее всего, отшельник там хранил особо ценные или особо опасные магические артефакты.

Раз в неделю Азриэль давал мне один из своих гримуаров, заставлял меня читать какой-то отрывок вслух, а потом рассказывать, как я его понял. В такие моменты я сидел в его комнате на полу, постелив циновку, а Мастер зажигал пряные травы и смотрел отрешённо далеко и сквозь пространство, слушая моё чтение. Надо сказать, что я не посещал школу – в нашей деревне её просто не было. Кому было очень нужно – ходили в школу за несколько вёрст в соседнее село. Но грамоте всё же я был обучен. Моя бабушка научила меня в детстве писать, читать и считать. Каждый раз я вспоминал её с теплотой и благодарностью. И это умение от наникэй мне сейчас очень пригодилось.

Мастер Азриэль, сколько я его знал, никогда не был особо словоохотливым и болтливым. И после того, как я прочитывал отрывок из книги, рассказывал, как его понял, он внимательно слушал меня, но не давал своих объяснений. Говорил только «хорошо» или «подумай ещё над этим, как будет время». Если я уже тогда чувствовал в себе талант философа, ритора, имел склонность к длинным пространным рассуждениям и объяснениям, как с самим собой, так и с учениками в будущем, то Мастер Азриэль был в большей степени прагматиком и считал, что теория понимается через практику. И практика стояла на первом месте. А иногда просто нужно было время для созревания и осознания каких-то вселенских истин, независимо от практики. Потому как бывают некоторые вещи, до восприятия которых нужно банально подождать, дорасти.

Книги были действительно разные. Были и по магии, в прочитанных отрывках которых объяснялось строение мира, строение тонких тел человека, направление текущей энергии, история появления мира и человека, место человека в мире. Ещё была у Мастера Азриэля интересная большая Библия. Со Святым Писанием я поверхностно ознакомился ещё при жизни в лоне семьи. Но эта Библия была иная. Она была толще и больше. Я спросил у Мастера, почему она другая. На что сначала получил ответ «Подрастёшь – поймёшь!», а потом всё-таки Азриэль пояснил, что классическая Библия – это собрание только канонических текстов. А в его Библии собраны как канон, так и апокриф – писания, отвергнутые священниками по тем или иным причинам. И там говорилось много чего интересного, что было для меня в новинку. В том числе встречались упоминания о реинкарнации.

Такой багаж новых знаний мне вливался, а потом переваривался и усваивался в течение недели в процессе нелёгкой работы для тела, когда я мог одновременно медитировать над прочитанным и постигать скрытый тайный смысл посланий святых и магов.

Убийство

В моей жизни слуги был момент, который калёным железом врезался мне в сердце и в память. И, думаю, никогда не сотрётся оттуда. Слишком болезненный был опыт, хоть и жизненно важный.

Для охоты маг использовал силки, которые плёл сам из пеньковой верёвки вперемешку с конским волосом. Расставлял их по лесу штук десять-пятнадцать. Потом на следующий день мы шли и вместе их проверяли. Мастер убивал ножом или топориком попавшегося зайца или тетерева, а я тащил тушки с собой.

В один из дней мы, как обычно, пошли проверять силки. Первые несколько ловушек были пустыми. А вот в очередной из них оказалась крупная дичь: в силках запуталась молодая лань. Несмотря на её размер, две задние лапы увязли, и она не могла вырваться. Лань лежала, глубоко дыша, а когда она услышала наше приближение, то задышала ещё сильнее, забила передними копытами, пытаясь отползти. Тщетно.

– Сегодня дух леса щедр к нам, слуга Александр, – сказал Мастер, доставая топорик, который завсегда висел у него на поясе во время охоты.

Мастер сделал пару шагов к лани, потом остановился, будто задумавшись, и повернулся ко мне. Засунул топорик за пояс и вынул свой огромный охотничий нож, протянул рукоятью ко мне.

– Держи. Твоё время становиться охотником. Надо убить лань. Перережь горло, не по центру, а чуть сбоку. Только сначала прижми её голову ногой, иначе будет лягаться.

Я ужаснулся. Липкая дрожь пробежала по животу.

– Мастер, нет! Я никогда никого не убивал, кроме куриц, – проговорил я.

Я действительно никогда не резал таких больших животных, даже домашний скот. Дома обычно с этим прекрасно справлялся отец. Да, здесь я научился убивать куриц. Но их глупый взгляд ставил куриц с их яйцами в один иерархический уровень в моём видении. Как-то не получалось таких жалеть. А здесь в глазах лани видны разум, эмоции и страх!