Путь Черной молнии 3

– Паша, я тоже знаю всю эту историю, ну, было дело, перегнул Аркан палку, только зря ты взял сторону Воробья… – Мераб на секунду замолчал и, интригующе уставившись на Громова. Он сейчас такую подноготную на Воробьева выложит.

– Ну, и чего я такого не знаю? – Павел прищурился.

– Воробей с мусорами повязан…

– Не тяни, давай объясняй, откуда ноги растут?

– Аркан говорил, как их в Сосновке мусора брали, Воробей как раз там был со своим корешем Карзубым.

– С чего Аркан взял, что там менты были?

– Два мусора в форме там орудовали, кстати, Крут подтвердил.

– А Крут не одевался в ментовскую форму, когда оперу на хвост упал, прежде чем удавить его?

– Паша, эти «Электрики» тебе напрочь мозги заполоскали, но они точняком на мусоров работают.

– Как ты назвал их?

– Аркан с Крутом их электриками называли, они после себя какую-то метку оставляли.

– На счет их связи с мусорами, поясни-ка мне доходчивее.

– Карзубый сдернул из камеры смертников, но без участия мусоров это не обошлось. Ему в натуре устроили побег, и он с Воробьем был в одной упряжке.

– Но Аркана они отдали мне, а не мусора. Если бы это была ментовская операция, стали бы они сливать вора, по Аркану уже давно вышак плачет.

– Крут в маляве подтвердил, за них какой-то мусор впрягался, когда Серега в тюрьме под следствием сидел.

– Я смотрю, они тебе тоже, как и Аркану, дорогу перешли.

– Паша, да пошли они к чертям собачьим, не о них сейчас разговор, а о брате нашем, я Аркану хочу помочь. Не только за себя прошу, Паша, скажи за нас братве. Вспомни, как мы в тюрьме в одной хате сидели, ты всегда нас поддерживал и на сходках воровских ручался за нас. Ты же нам, как старший брат, мы тебя слушали и уважали.

– Потому и стремно мне, во что вы превратились! Что вы творите, вас совсем понесло, берега потеряли? Вы кто, воры или коммерсанты? Помню, Леха Дрон, он ведь тоже поначалу с Арканом в одной упряжке был, цеховиков доил, Фан-фанычей в тугой узел завязывал. Да вовремя опомнился. У него возможность была – сдернуть с зоны, однако он сопротивлялся ментам и до конца оставался с зоновской братвой. Вот вам с Арканом пример, как грамотно зоны размораживать, а не махать крыльями здесь на воле, да понты колотить, что вы бродяги по жизни. Я в любую зону зайду и мне не стремно перед людьми, меня везде по босяцки примут. Аркан под вышаком ходит, а ты напрочь забыл дорогу на кичу. Может, ты думаешь, что всю жизнь от мусоров будешь бабками отмазываться. Ошибаешься, просто они не брались за тебя по-настоящему, чуть что, ты сразу на лыжи встаешь 11 и на родном Кавказе гасишься. А нам – ворам, бояться нечего, у нас совесть чиста, мы со своими делимся, как на духу. А вы и Арканом чем козыряете? Кто сколько бабок наварил, да мусоров прикормил.

11

Вставать на лыжи – убегать куда подальше.

– Гром, все же ты к нам несправедлив. Как можно с ментами договориться, если не купить их? Ты думаешь, легко было тебя с крытки на крест переправить? Паша, их надо прикармливать, только так мы загоним их в стойло. Подкупленный мент готов хоть на что, через таких можно делами вертеть, как на воле, так и в зонах. Если всех нас пересажают, а потом кончат, как Бриллианта, кто на свободе будет братву в руках держать. Ты сам знаешь, что ни год, все труднее становится управлять жульманами, да подрастающей шпаной. Сколько с мусорскими подставами приходится сталкиваться. А так, имея в ментуре своих людей, можно в любой момент дело тормознуть или вовремя слинять. Аркан этим и занимается. У него чуйка обостренная на продажных мусоров, а кое-кого из них он прессует и заставляет работать на себя. Ну, разменяют 12 его менты, кому от этого легче станет? А ведь он столько полезного для братвы сделал, редко такого встретишь, чтобы мазу круто держал. Ты вспомни восемьдесят третий, когда короновали Крута, они почти весь город в кулаке держали. Гэбэшники и то не словили его. А сейчас там просто бакланы в кучу сбились, нет контроля над ними. Твои малявы им вообще руки развязали, что хотят, то и творят.

12

Разменять – расстрелять.

– А я в курсе твоих дел, мне братва постоянно отписывает, и как ты с прибалтами фармазонил, 13 и азеров в пыль затер.

Мераб удивленно поднял брови, после чего Громов спросил:

– Что удивляешься? И мокрушники у тебя под рукой. Я вот мусоров не прикармливаю, а о многих делах твоих наслышан. Так, где все-таки гасится Аркан?

– В надежном месте. Его сейчас не одна сука легавая не найдет. Паша, прошу тебя, обуздай своих торпед, не надо Арканю валить и с грязью смешивать.

13

Фармазон – мошенник

– На сходке должна была решиться его судьба, может, все бы обошлось, а вы буром поперли, невинной братве кровь пустили, так о чем ты меня упрашиваешь?

– Гром, я сегодня не только по свою и Аркашкину душу приехал, но тебя это тоже касается.

– Чего там меня коснулось? – с сарказмом спросил Громов.

– Да, Паша, да! Я дело говорю, – Мераб поднялся и, протиснувшись между столом и кроватями, включил телевизор.

– Да выруби ты этот ящик, – запротестовал Громов.

Мераб приложил к губам палец и обвел глазами комнату, давая понять, что их могут подслушивать. Сделав звук громче, снова подсел к Громову и тихо произнес:

– Ты в курсе, что в местную управу на тебя разнарядка пришла.

Павел замотал головой и насторожился. Мераб наклонился к его уху и продолжил:

– Паша, если бы я вовремя не замутил с больничкой, ты бы уже слушал перестук вагонных колес по дороге в «Лебедь». Твое счастье, что мне удалось уфаловать лепилу 14 и сунуть ему в зоб филок, потому тебя скоренько отправили на «крест 15 ».

– Ну, было дело, дергал меня главный кум к себе. Собачий потрох, грозился меня на «перековку» отправить, послал я эту суку к его же матери. Теперь понимаю, видать менты по-черному против меня замутили.

14

Лепила – врач

15

Крест – больница

– Паша, тебе сваливать надо. Посмотри на себя, несколько трюмов и легкие начнешь выплевывать, а мусорам только это и надо. Джамал в Златоустовской чалится, с Владимирского перевели, да бодрячком держится. Крут в «Лебеде» побывал, чуть копыта не отбросил, но выкарабкался бродяга. Кстати, он первую пятеру «отпахал» и даже с лихвой, его скоро в зону отправят. Молодой он еще, потому и выдержал. А ты Паша, уже сдавать начал, только не хочешь это признать, я ведь вижу, постарел ты. Ну, что скажешь Гром? Замутим твой побег.

– Дай чуток поразмыслить.

– Паша, да что тут думать, ты хочешь закончить, как твой кореш – Бриллиант. Почил бродяга в Боге, да неизвестно как. Ты же знаешь как в «Лебеде» красноперые лютуют. Они там столько беспредельных прессхат наладили. Вспомни, сколько братвы полегло, а иных заставили от короны отречься.

– Так они же резиновыми ворами оказались, не выдержали, прогнулись черти. Вот и проявились через поступки настоящие люди, а твари, присосавшиеся к общаку, слиняли со сковороды чертовской.

«Гиви» и «Кравец» отреклись от идеи, предали наше дело.

– Паша, ты же знаешь, что на одной сходке принято решение: воров, перенесших пытки и ломки в "Белом Лебеде", считать не раскаявшимися, и приравнивать их соглашение, как защиту от красноперых бесов.

– Знаю, в «Лебеде» ад, но опять же, Бриллиант, Крут, другие бродяги. Разве не ломали их, не заставляли отречься от идеи. Условия заставили таких босяков стальными быть, не гнуться перед этими чертями в погонах, таких людей легче убить, чем сломать. Ментам только волю дай, всех бы нас закопали, да нынче времена не те, когда непокорных к стенке ставили, и трупы в запретку бросали, будто их при побеге расшмаляли. Да, менты отделяют нас от мужиков, трюмуют, активистов на нас натравливают. Так, что Мераб, не откажусь я от своего, не брошу пацанов и братву, что по жизни со мной идут, буду до конца дней своих учить их правильным поступкам. Когда-то и тебя с Арканом учил, но вижу не впрок пошло, по-другому мыслите. Против наших законов пошли. Напряги-ка мозги, что в основу воровского кодекса заложено? Не наживайся за счет общака, не имей дело с государством, не гни на него хребет, от ментов держись подальше, и не обзаводись семьей. А вы далеко пошли, в восемьдесят втором году затерли эти понятия, подменили их новыми. Но вы сильно торопитесь, мы-то еще живы, еще рано списывать старых воров. Мы всегда уживались с ворами разных народов, у нас – воров, национальности нет, мы перед своим законом равны, но как только в дело вступают деньги, то многие забывают о своем истинном предназначении. Власть и деньги рушат наши законы, настало время, когда идея начала уступать соблазну обогатиться. Все мерится богатством, и наш кодекс меркнет перед правилами вашей сладкой жизни. Ты тоже считаешь старомодными мои взгляды? Я ведь во многом не согласен с ворами новой формации.