Путь Дракона

Павел открыл холодильник и достал из него нечто завернутое во влажную ткань. Когда Павел развернул эту ткань, я увидел нечто, напоминающее обычный булыжник. Я с недоумением посмотрел на Павла.

– Хм… Если вы расскажете про это ботанику или геологу, он скажет, что вы начитались детских сказочек. И тем не менее оно существует, это странное существо. Даосы называют его «желтое дитя из камня». У меня таких камня три, и найдены они отнюдь не в Китае, а у нас на Алтае. Смотрите!

Он достал с полки кувшин, положил камень на стол, на минуту замешкался, принес с другого стола небольшой топорик и, размахнувшись, ударил по камню. Произошло нечто невообразимое. Камень разлетелся пополам, а из него вывалились какие-то странные образования, красно-желтого цвета, напоминающие яичные желтки, но побольше размером.

– Быстрее сюда, – закричал Павел, – помогите, пожалуйста!

Когда я подошел, Павел занимался тем, что буквально выжимал эти желтки в кувшин, выбрасывая оставшуюся шкурку в ведро для отбросов. Мне он велел заниматься тем же самым.

– И побыстрее, – добавил он.

И все-таки я не успел: желтки становились все тверже и тверже, жидкости в них все меньше, а последние и вообще окаменели.

– Ладно, ничего страшного. Твердые потом надо будет растереть в порошок и принимать так, – успокоил меня Павел. – Жидкости все равно порядочно, грамм триста набралось.

Он снял с полки две небольшие чашечки типа кофейных и разлил по ним жидкость, выжатую из «желтков».

– Пейте, не пожалеете!

Я выпил свою порцию. Приятная на вкус свежая вода с легким грибным привкусом. Но не успел я поставить пустую чашку на блюдце, как сок начал действовать: полностью исчезло чувство жажды и голода, перестала побаливать голова, по всему телу разлилось тепло. На душу снизошли покой и удовлетворение.

– Теперь дня два можете ничего не есть, будете и так сыты. А оздоровились вы лучше, чем если бы год ели витамины «Центрум» и пили «иммунал» или что-нибудь в этом роде. Думаю, что никакими простудами и гриппами вы года три болеть не будете.

Я стал благодарить хозяина, он отмахнулся от меня.

– Да что там… Мне самому было интересно попробовать. Пойдемте, я вам еще кое-что интересное покажу.

Я последовал за алхимиком.

Он подошел к небольшому столику, на котором стояло нечто задрапированное черной тканью. Павел снял эти покровы, и я увидел что-то вроде очень большого аквариума, нет, скорее, террариума. Павел включил подсветку. Террариум представлял собой имитацию, как я понял, пещеры. У ее дальней стенки был установлен высокий камень, на котором рос гриб каких-то совершенно фантастических очертаний, даже на китайских картинах такого не увидишь. Корявый, с какими-то немыслимыми изгибами и завитками… Прямо под грибом на дне террариума стояло небольшое блюдечко, в котором виднелось буквально несколько капель какой-то желтоватой жидкости. Я снова посмотрел на гриб, на его шляпке медленно формировалась желтая капля.

– Медовый гриб, – сказал Павел, – науке неизвестен, но даосами был описан около двух тысячелетий тому назад. Ему цены нет, достал с огромным трудом, на том же Алтае. Если бы китайские алхимические тексты были лучше известны, не довезли бы его до меня, киллеры бы за ними охотились и мафия бы шла по следу, наступая на пятки. Истечения медового гриба – сильнейшее гериатрическое средство и макробиотик.

Правда, надо получить определенное количество его «меда», а он чрезвычайно медлителен, в домашних условиях еще более, чем в природе. Одна капля в неделю, не чаще. Да и то хорошо, если не раз в десять дней… А надо хотя бы миллилитров пятьдесят… Думаю немного поэкспериментировать с этим растением. – С этими словами Павел отключил подсветку и вновь окутал обиталище медового гриба черной материей.

Я был просто потрясен. Между тем Павел стал показывать мне свои реторты, тигли, наборы химикалий и прочие параферналии. Тут я начал немного скучать. Тогда Павел отпер своим ключом небольшую дверь в конце лаборатории, и мы вошли в маленькую комнатку, на стенах которой висели китайские рисунки, представляющие собой схемы энергетических каналов микрокосма и образцы каллиграфии с текстами даосского характера (вроде «Тигр рыкает на высокой горе, дракон свистит в бездонном океане. Энергия-ци следует за волевым импульсом-и, три цветка растворяются в Пустоте»). На полу был разложен коврик, на нем подушка для медитации. Перед ковриком на низеньком столике курильница-треножник. У двери небольшой алтарик с образами Трех Чистых, перед ними стоят три незажженных курительных свечки.

– Вот тут-то я и практикую «внутреннюю алхимию». Помните, я говорил вам, что внешнее и внутреннее надо практиковать вместе?

– Да, помню.

– Вот вам как раз и пример такого сочетания. Я это место называю «чистой комнатой», «цин ши» по-китайски. – Павел улыбнулся.

После «чистой комнаты» мы снова поднялись наверх, и Павел стал готовить чай («желтый китайский, очень хороший»). После каменных желтков никакого чая не хотелось, но из вежливости я отказываться не стал. За чаем Павел больше молчал, насупившись и уйдя в какие-то свои мысли, что с ним, как я уже понял, бывало достаточно часто, и обижаться на это не следовало. Я мелкими глотками пил отличный желтый китайский чай, имевший, как это характерно для действительно дорогих сортов китайского чая, какой-то рыбный привкус и чуть-чуть отдававший болотной тиной. Но для любителя то, что надо. Японские сорта еще специфичнее, по вкусу вообще какой-то бульон напоминают. Но ценители восхищаются… Я не восхищался, но пил не без удовольствия.

Наконец я решил прервать молчание и попросил Павла поподробнее рассказать о проекте, «а то ведь я только в самых общих чертах…» На что получил ответ: – Ну, это вы вначале у Богословского санкцию получите. Я же давал ему слово, что никому, даже самому доверенному лицу без его санкции рассказывать не буду.

Пришлось удовлетвориться этим ответом. Тогда я завел разговор про Турцию.

– А… Турция… Это была идея Богословского – поехать в Турцию, но не в Анталию загорать и даже не в Стамбул Святую Софию смотреть, а в места более специфические – гробница Джалал ад-Дина Руми в Конье, места, связанные с Саббатаем Цеви (тут я навострил уши) в Измире. Ну гробницу Руми мы посетили и даже дервишей видели, а с Саббатаем Цеви хуже вышло. Приехали мы в Измир, который Александр все время по-гречески продолжал Смирной называть. Ничего там нет, про Саббатая Цеви вообще никто ничего не слышал. С трудом уже поздно вечером нашли старую синагогу. Райончик, я вам скажу, еще тот… Евреев никаких нет, все давно в Израиль уехали. Вокруг сплошные не то беженцы, не то нелегальные иммигранты из арабских стран, не то просто какие-то криминальные элементы. Если бы не Аглая, я бы сразу оттуда смылся. Но она железная женщина. Синагога заперта, стучим, шумим, появляется полицейский, говорит по-английски. Про Саббатая Цеви, конечно, никогда и слыхом не слыхивал. Евреи, говорит, здесь иногда по субботам появляются, а сейчас по домам сидят. И вообще, говорит, валили бы вы все отсюда, пока вас кто-нибудь не прирезал. Мы вняли его профессиональному предостережению и свалили. А на следующий день и вообще Измир покинули. Посмотрели еще античные памятники и через Стамбул вернулись домой. Вот так и съездили… Да, вы, кстати, не хотите ли Богословскому позвонить, договориться насчет воскресенья?

– Да-да, конечно, спасибо, что напомнили, совсем запамятовал.

Павел протянул мне трубку мобильника и продиктовал номер. Трубку сняла Аглая Федоровна, сразу же позвавшая своего мужа. В трубке раздался интеллигентный голос Александра Ивановича:

– А-а, здравствуйте, здравствуйте, дорогой Константин Владимирович! Спасибо, что позвонили. Вы сейчас у Павла? Замечательно, дайте ему потом трубочку на минуту, хорошо? А вы к нам придете послезавтра? Когда? Да в любое время, когда вам удобнее, лучше во второй половине дня или вечером. В пять? Прекрасно, прекрасно! Будем вас ждать. Записывайте адрес. Можно диктовать? Вот, пишите. Улица Кирочная, дом 45, квартира 12. Код в парадной 7393, второй этаж, так что лифт не нужен. Да, это около метро «Чернышевская». Значит, ждем вас, спасибо! А теперь дайте, пожалуйста, трубку Павлу. Спасибо, всего доброго, до воскресенья!

Павел поговорил минуты две-три, отделываясь в основном междометиями и похмыкиванием, и отсоединился.

– Вот и славно, договорились, значит. Там про проект все и узнаете, что вас интересует. А сейчас, если не сочтете за обиду, я бы хотел проводить вас домой – мне еще в дорогу готовиться надо. Не обижаетесь? Правильно, и не надо (смайлик).

Мы снова спустились в подвал, вышли в гараж и уселись в «Лэнд ровер». Минут через пятнадцать джип уже остановился у врат нашего дома (точнее, дома, в котором мы квартируем: увы, своего дома у нас нет и вряд ли он когда-нибудь появится). Я рассыпался в благодарностях за прекрасно проведенный вечер, за такую редкую возможность посмотреть алхимическую лабораторию и за фантастическое угощение – эти каменные желтки дорогого стоят! Павел только махнул рукой, сказал: «Счастливо!» – завел мотор и отбыл в свои владения. Ну а я направился домой.

Дома, слава Богу, никаких сюрпризов меня не ожидало, и оставшаяся часть вечера прошла тихо, спокойно и традиционно.

А о дальнейших событиях можно узнать из следующей главы.

Глава V, в которой обсуждается ПРОЕКТ, а ученый муж читает проповеди Дракона

В воскресенье в пять я звонил в обитую черной кожей дверь квартиры Александра Ивановича Богословского. Мне открыла Аглая Федоровна, пригласившая меня проходить и категорически запретившая снимать обувь. Интересно, что в Европе снимать обувь и надевать тапочки не принято, во всяком случае, таков мой опыт общения с коллегами в Германии и во Франции, а в Америке (по крайней мере, в Канаде, в США я не был) это в порядке вещей. У нас в советское время было скорее по-американски (только совсем уж завзятые интеллигенты считали, что хозяева, требующие менять обувь, любят свои полы больше, чем гостей), а теперь стали внедряться европейские нормы. У нас в квартире вечный беспорядок и тапочек не хватает, поэтому мы всегда руководствовались европейскими нормами. У Богословских же был евроремонт и все такое прочее, и тем не менее ботинки с меня не сняли и в тапочки не одели. Вот она, интеллигентность!