Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата

Толпившиеся на пристани крестьяне сняли шапки, ломают в руках. Стрельцы смотрят настороженно, но без страха. Попик-флегмат развалился на лавке и дремлет, закрывши глаза.

— Доброго вам дня, люди! — поздоровался Андрей Константинович. Подошли и стали рядом молодые офицеры.

Крестьяне загалдели вразнобой. Непонятная птица залетела в Калугу. Непонятная, но, судя по всему, важная. Головы рубить вроде не собирается, значит, леший с ним. Десятник стрельцов напрягся. Надо бы спросить грамоту, да как бы спину кнутом не ободрали. Люди решительные и сильные — видно по подтянутым фигурам. Хоть и одеты чудно, но чувствуется исходящая от них сила и угроза.

— Позвольте представиться, — мягко сказал Андрей Константинович, — полковник Волков, граф.

Ага, полковник! Чин высокий, понятный. Граф — титул иноземный, не совсем понятный. Но раз поп — человек грамотный вскочил с лавки, то десятнику, человеку военному, сам бог велел. Видали мы в Москве полковников: и Цыклера, и Гордона, и Головина.

— Ваша светлость, десятник Степан Мотыга. Направляюсь со стрельцами на хутор Анусино — разбойнички шалят.

Подбежал попик.

— Отец Ефросиний, слуга божий. Помощник настоятеля Новодевичьего монастыря. Навещал родных в Калуге.

Полковник поздоровался с каждым за руку.

— Вот что, Степан. Как бы нам найти человечка, что ответственный за перевоз. Канат нам мешает зело.

Десятник быстро метнулся к небольшому зданию за пристанью, похожему на амбар, и почти волоком вытащил оттуда подьячего, взимавшего пошлину за проезд через Калугу, — бородатого пропитого мужика в помятом бордовом армяке, щедро покрытом пятнами жира и чернил. Перепуганный подьячий со слезами кинулся в ноги графу, но тот только сказал, как отрезал:

— Канат уберите!

Подьячий убежал, подметая дощатый настил пристани полами армяка. Вскоре из амбара выбежали двое здоровых мужиков и принялись отвязывать канат. В это время подьячий что-то кричал паромному. Вскоре канат был отвязан. Один из мужиков прыгнул в лодку, намереваясь отвезти толстый конец каната в сторону, давая проход «Мурене», но Константин его остановил.

— Просто опусти в воду! — крикнул он мужику. — У нашего судна осадка малая.

— Господин полковник, пожалуйста, можете плыть дальше. — Десятник был доволен собою аки пес, удачно выполнивший команду «тубо».

— Спасибо, братец, — поблагодарил стрельца Андрей Константинович, — вот, держи.

Щедрый граф пожаловал остолбеневшему стрельцу рубль, а двум мужикам дал по серебряной деньге. Затем он повернулся, собираясь уходить, но вдруг о чем-то вспомнил.

— Святой отец, — обратился он к попу, — ежели желание есть, то можете подъехать с нами до Москвы.

— Храни вас Господь! — обрадовался поп и, схватив свой мешок, быстро засеменил за полковником.

«Мурена» начала раскручивать турбины, а палубный Ревенант убрал сходни. Лейф дал все тот же пятиузловый ход. Корабль отвалил от пристани, дал гудок, перепугавший крестьян, и устремился вниз по течению.

— Ваше сиятельство, — проорал вслед благодарный десятник, — будьте осторожны, на реке разбойники шалят!

Полковник молча кивнул и скрылся в надстройке.

Попа устроили в одной из кают. Воняло от него, как от дохлого скунса, но все мужественно делали вид, что все в порядке. Зашедший спросить, не нужно ли чего, сержант Ваня Шишкин отрапортовал:

— Батюшка расположились на шконке и жрякают. Там у него в мешке пропасть всякой еды: и окорок, и сыр, и репа печеная. Огромный каравай хлеба, бутыль с какой-то гадостью... Все это он жрет с чесноком. Короче, запах что на южном рынке.

— Не ерничай! — строго одернул его Андрей Константинович. — А в наказание пойдешь к батюшке и пояснишь ему, как пользоваться гальюном.

— Товарищ полковник, — взмолился сержант, — за что?

— Уважения к старшим нужно побольше оказывать, — отрезал Волков, — да и кому-то нужно просветительную работу среди духовенства вести. Слушай сюда. Во-первых, начнешь с фразы Михаила Задорнова, что по туалетам постигается культура нации. Во-вторых... нет, во-вторых, я с ним сам обговорю.

Подумав, полковник снова вышел на палубу и уселся впереди надстройки. Зоркое око Эриксона усмотрело, что командующий любит там уединяться, и он приказал одному из Ревенантов соорудить там что-то вроде скамейки с небольшим навесом. Банкетка с поролоновыми сиденьями, обтянутыми дерматином прекрасно отвечала желаниям полковника.

Отсюда хорошо было видно, что делается по носу судна и не так раздражало гудение надпалубных турбин — неизбежное зло любого СВП. Хорошо бы вытянуть ноги и на расслабоне свернуть сигаретку... Но не было табака на Унтерзонне, как и не было Нового Света, и люди научились прекрасно обходиться без него. Не забыть и здесь помешать распространению этой заразы, ведь договор с лордом Кармартеном уже заключен. Необходимо вернуть чертову англичанину деньги вместе с неустойкой — пусть продает свое зелье где-нибудь в другом месте!

— Вот как я вас поймала, солдатик! — хихикнула Настя, обнаружив своего благоверного. — Ответь мне, Андрюша, на какого лешего нам этот поп сподобился?

Андрей наклонил голову и шаловливо посмотрел на жену.

— Ты попа не трожь, — наконец сказал он, — он нам нужен. Совершить обряд крещения с младенцем хотя бы!

— Ой, не шибко я верю твоей хитрой роже! — сказала жена, пристально всмотревшись в мужнино лицо. — Ну-ка, признавайся!

— В чем? — с неподдельным недоумением спросил Андрей Константинович.

— О чем умолчал, когда рассказывал о целях экспедиции. — Настя уперла руки в бока. — Я же вижу, у тебя в глубине глаз черти пляшут!

Она села к нему на колени и зашептала:

— Андрюша, ты постоянно забываешь, что я — внучка волхва, причем одного из самых могущественных. Твое эмоциональное настроение я ощущаю очень хорошо.

Волков нежно поцеловал жену.

— Настасья, я тебе все расскажу. Но чуть попозже, обещаю. Просто сейчас мне еще все не до конца понятно самому. Ты бы привела этого попа сюда — есть разговор. Можешь даже присутствовать при нем.

— Ты меня заинтриговал, муж мой, — сказала Настя голосом Шехерезады, — сейчас я приведу этого демона в рясе.

Волков лишь хмыкнул, услыхав эпитет, которым она наградила служителя культа. Вновь и вновь он проворачивал в голове разговор с Хранителем, а затем достал из кармана переговорное устройство.

— Лейф, вызови на верхнюю палубу Каманина, — произнес он в микрофон.

Ростислав явился первым.

— Вызывали, командир? — спросил он, усаживаясь на спасательный плотик напротив.