Путь, исполненный отваги

Графиня от громового каманинского голоса вздрогнула и выронила книгу. Ростислав по рангу был вторым после Андрея Константиновича, поэтому хамить ему не следовало. Она лишь нервно пожала плечами:

– При чем здесь я? Я так, вообще...

В кают-компанию ворвался Денис.

– Эй, черти, человек за бортом! Пойдем, сейчас потеха будет.

Костик и Шевенко бросились за ним. Остальные продолжали наслаждаться различными проявлениями качки. Выскочив на палубу, наши герои обнаружили, что шторм почти утих, и волны уже не так бессистемно бросаются друг на друга. Мокрая палуба производила тягостное впечатление. У левого борта два Ревенанта деловито вытаскивали из объятий Нептуна смуглолицего бородатого человека. Он уцепился за спасательный круг, и теперь его подтаскивали до уровня палубы.

– Вот тебе и Африка! – сказал Денис. – Первый встречный оказывается типичным франком!

– Такой погодой негры дома сидят – телевизор смотрят, – поцокал языком Костя, – лишь проходимцы всякие шатаются.

Между тем человека уже втащили на палубу, где он и распластался. Мокрый, изнеможенный и до одури прекрасный. Насчет последнего, правда, Андрей Константинович сильно преувеличил, но остальное было правдой.

– Gracias! [11] – сказал первым делом спасенный, когда обрел способность говорить.

11

Спасибо (исп.).

– No problem, amigo! – приветливо отозвался полковник. – Bueno dias! [12]

– Der Striche mich nimm, wer Sie solche? [13] – изумился спасенный.

– Позвольте, товарищ полковник, – вмешался Денис, – мы с ним на немецком пообщаемся.

Присев на корточки перед бедолагой, он ответил:

– Den Kreuzer «Orion», Russland. Wer Sie und woher? [14]

– Marcusus Lechche. aus Venenig, – представился спасенный. – Unsere Brigg ist zum Grund neben der Stunde ruckwartsgegangen. Mich hat fur Bord fur die Minute bis zu demhinausgeworfen ist da aller dass es mir bekannt ist [15] .

12

He стоит, добрый день! – смесь (англ. и исп.).

13

Черт меня подери, кто вы такие? (нем.)

14

Крейсер «Орион». Россия. Кто вы и откуда? (нем.)

15

Марко Лечче из Венеции. Наш бриг затонул час назад. Меня выбросило за борт за минуту до этого – это все, что мне известно (нем.).

– Чего он говорит? – нетерпеливо спросил Андрей Константинович. – Кто он такой?

– Венецианский торговец Марко Лечче. Их корабль затонул час назад.

– Ладно, если хочет, мы его подбросим до Сиракузы, но на большее пусть не рассчитывает.

– Wir werden Sie bis zu Syrakus anffihren [16] , – перевел Денис.

– Ihnen werde ich sehr dankbar sein! [17] – с жаром воскликнул Марко и потерял сознание.

– Где там эти близняшки? – вознегодовал Волков-старший. – Пора «Дело врачей» заводить! Костя, ну-ка бегом сюда младшую маму!

16

Мы подбросим вас до Сиракуз (нем.).

17

Буду вам очень благодарен! (нем.)

Сын сорвался с места и исчез – только звездочки блеснули на погонах. Денис Булдаков принялся вытаскивать потерявшего сознание Марко из спасательного круга с белой надписью «Orion», а полковник молча помогал ему. Вдвоем им удалось перетащить неожиданно тяжелое тело венецианского купца в кормовую рубку и уложить на жесткую кушетку. Вскоре прибежала запыхавшаяся Настя.

– Я думала, мой муж отдыхает в каюте командирской, а он тут... Ну-ка, ну-ка! Невредно его было бы на камбуз...

– Куда?! – в один голос воскликнули капитан с полковником. – Может, в лазарет?

– А я куда сказала? – Настя еще не привыкла к морским терминам, поэтому ляпы допускала сплошь и рядом. К счастью, подошла Дуня и окинула больного цепким знахарским взглядом.

– Андрей, прикажи истуканам, чтобы отнесли его в лазарет. Пока он со смеху не помер. Настя! Дашь ему, как очнется, пустырника настойки граммов сто пятьдесят, и пусть отдыхает. Я вечером его осмотрю.

«Истуканами» Евдокия называла Ревенантов. Сколько ей ни объясняли, она ни в какую не соглашалась считать их обычными людьми. «Зомби», «Навьи», «Умруны», «Мавки» – как она их только не обзывала.

Мужчин она к себе вообще не подпускала вот уже десять лет. Со смертью Володи что-то надломилось в ее душе, и она уже больше не была такой сорвиголовой, как раньше. Ратибор боялся, чтобы она не ушла в монастырь, о чем неоднократно с ней разговаривал и отговаривал. Но она только и сказала: «Тятя, мне плохо, а не тошно!» – и на полгода ушла в лес – к деду.

Старый волхв постарался снабдить внучку хотя бы необходимым набором знаний из арсенала травника – он охотнее возился с Романом. Семилетнего правнука дед обучал всерьез и со всем прилежанием, говоря, что в мальчугане дремлют могучие силы, которые стоит только разбудить и направить в нужное русло. Хотя малыш ему и не был правнуком по крови, ибо приходился сыном Андрею и Анжеле, но старый Боримир твердил что-то про неземные связи и прочую в таких случаях сообщаемую ерунду. В живописи вилами по воде колдуны и знахари не имеют себе равных.

Два Ревенанта с носилками забрали Марко и унесли в лазарет. Анастасия ушла следом, Евдокия осталась вдвоем с Андреем. Капитан Булдаков помчался в кают-компанию сообщать последние новости.

– Ну, как тебе Авдотья, новый мир? – спросил свояченицу полковник, приобняв за плечи.

– Ох, Андрюша, ты полагаешь, что нас уже возможно чем-нибудь удивить? Столько всего навидалась за эти десять лет, что и удивляться разучилась. Разве что негра из сказок вживую не видала...

– Попросить капитана пристать к берегу? Там добра этого...

– Перестань! – Она мягко взяла его за руку. – Я ведь не это имела в виду. Андрей, скажи, зачем нам это нужно? Зачем лезть к чужим людям, учить их жить, исполнять наши желания, зачем? Может, их собственный мир не настолько плох, чтобы его переделывать!

Андрей Константинович глянул в строгие глаза.

– Не тебе объяснять концепцию разумной жизни. Борьба противоположностей: черное – белое, плохое – хорошее, кислое – сладкое.

– Умное – глупое! – продолжила Дуня. – И что?

Волков отвел глаза.

– Есть такое понятие, Дуняша, – энтропия системы. Своеобразный показатель вероятности пребывания системы в данном состоянии. Понимаешь?

– Я изучала начала физики. Какие-то там термодинамические процессы...

– Термином «энтропия» пользуются не только физики. Так вот. Система «Земля-Унтерзонне-Гея» сейчас находится в весьма неуравновешенном состоянии.

– Почему? – перебила Дуня его непроизвольным возгласом.

– Ты не была на Земле. Там хреново. Слишком много насилия и несправедливости. Хранитель говорит, что от Земли в Космос идет мощное излучение темной энергии, привлекающее соответствующие формы жизни. За последнее тысячелетие этот район галактики стал нестабилен. Становятся возможными различные катаклизмы и прочие проявления нестабильности.

– А мы при чем? Нас ведь отправили сюда!

– Погоди, не перебивай. Насколько я понял, хотя мне и не сказали, наше появление у вас – своего рода клизма...

– Ну уж сказанул!

– Да, клизма! Хранитель признал, что Унтерзонне является нейтралью – золотой серединой, где темного и светлого поровну...

Дуня внезапно шлепнула себя по лбу.

– Ты хочешь сказать, что мы должны превратить Гею в некий плацдарм для светлых сил!

Лицо Андрея просияло.

– Именно. Естественно, мне прямо так не сказали, но задача ясна.