Путь истины. Дмитрий Донской
Шрифт:
1343 год от Рождества Христова.
С тех пор как в соборе Успения Богородицы начали происходить чудеса исцеления, люди со всех уголков Руси-матушки потянулись в Москву, дабы приложиться к мощам святителя Петра. Странствующие богомольцы всегда находили ночлег и снедь в попутных селениях.
В те времена Бога боялись люди православные! Народ верил, что странники молитвой своей мир от погибели спасают. Оттого-то крестьяне охотно принимали незваных гостей и расспрашивали, где были они и что видели, а при расставании просили: «Помолитесь за нас, отцы, в стольном граде
– Инок сей живёт посреди лесной глуши. Выстроил он с братом своим церковь во имя Пресвятой Троицы, обаче брат покинул его и ушёл в Москву. Теперича он наедине с Богом пребывает и молится за нас, грешных. Ни глада, ни зверей диких он не страшится! Во всём нужду терпит и уповает едино на Господа нашего. Сие есть свет истинного спасения, яко сказано в Писании, что многими скорбями подобает внити в Царствие Божие…
Слава о подвижнике быстро разлетелась по округе. И однажды люди из окрестных селений пошли к игумену Митрофану и просили его:
– Покажи, отче, где живёт пустынник Сергий: ради наставления духовного желаем видеть его.
Митрофан, вняв долгим уговорам, послал инока обители своей проводить страждущих в лесную пустынь чудного старца.
Весь день пробирались они сквозь дебри и, наконец, достигли горы, Маковицею именуемой, – то было место подвига скромного и смиренного инока Сергия. Встретил он гостей незваных радушно, пригласил на скудную трапезу свою; вопрошали его люди, дивились его мудрым ответам и поучениям.
Те гости покинули святую обитель, но вскоре пришли другие, которые пожелали остаться там. Сергий поведал им обо всех тяготах жизни в чаще лесной:
– Многие лишения, скорби и печали ждут вас на сем пути. Крест сей не всякому по силам нести!
– Его понесём мы вкупе с тобою, – настаивали они. После долгих уговоров добрый старец уступил и разрешил ставить кельи окрест церкви…
Поначалу около Сергия собралось двенадцать братьев. Высоким тыном обнёс старец обитель, наречённую впоследствии Троице-Сергиевой лаврой…
В непрестанной молитве пребывали пустынники, – службы, кроме обедни, исправно совершали они в церкви. В праздничные дни братия посылали Иакова по прозвищу Якута в мир за иереем, который служил Литургию.
Вскоре поселился в обители игумен Митрофан, но недолго прожил он в пустыни и отошёл с миром к Господу, – тогда обитель снова осталась без иерея, а старец Сергий не желал принимать на себя ни сана священного, ни игуменства…
– Я слуга вам первый, а не господин, – отвечал он всякий раз на вопросы братии и слова свои подкреплял делами. Кельи рубил и колол дрова, молол на ручных жерновах, пёк хлебы, варил кашу постную, шил одежду и обувь, носил на гору воду в двух водоносах и поставлял у кельи каждого брата.
Однажды святую обитель посетил родной брат Сергия – игумен Богоявленского монастыря Стефан. С ним был сын его отрок Иоанн.
– Желает он подвизаться в пустыни твоей, брат, – сказал Стефан. Он облачил двенадцатилетнего сына в ангельский образ, и остался инок Феодор в Троицкой обители…
1353 год
от Рождества Христова.– Брат Сергий, некий крестьянин видеть тебя желает, – молвил диакон Онисим. Старец вышел из кельи своей. Муж печального образа пал на колени пред ним:
– Благослови мя, честный отче.
Смутился старец и проговорил:
– Инок обычный я без сана священного и не властен даровать благословление!
Муж поднялся с заснеженной стези и представился:
– Иваном звать меня, крестьянин я из села Покровского. Наугад шёл в твою обитель, отче, да Господь уберёг меня от лихих людей и зверей лютых! Схоронил на днях жену свою Марью, а на прошлой седмице детки мои померли. Ноне хочу постричься в схиму…
– Никак мор пришёл на Русь Святую? – побледнел старец Сергий. Страшная догадка его подтвердилась:
– Истинно так, честный отче. Паче нет у меня семьи, – страшусь я вертаться домой и хочу в твоей обители вымолить у Бога прощения грехов своих.
– Отдохнуть тебе надобно, – намаялся, сердечный, – молвил старец с состраданием, и впустил он Ивана в свою келью. Долго они беседовали наедине: Сергий тихим ласковым словом успокаивал израненную душу мирянина, пожелавшего принять монашеский постриг.
Когда Иван, вкусив хлеба насущного, лёг почивать, Сергий вышел из кельи и встретил диакона Онисима, который с тревогой проговорил:
– Брат Сергий, приютил ты мирянина сего, а он мог с собою заразу принесть. Так и погубит он нас всех!
– Немощен он да токмо душою своею, – вздохнул Сергий. – Жаждет исцеления, посему и пришёл к нам. Мы должны помочь ему встать на путь истинный.
Всю ночь Сергий пред божницей молился за души живых и мёртвых… А наутро после церковной службы он кликнул Ивана:
– Идём. Тебе келью ставить будем.
Застучали топоры, – закипела работа.
– Братья с опаской поглядывают на меня, – говорил Иван. – Один ты, отче, не страшишься, коли решил приютить меня в келье своей. Благодарствую.
– Не вини братьев, Иван, – не разумеют они, что не телом болен ты, а душою, – отвечал на его слова Сергий.
«Чудный старец, – думал Иван, – истинно всё, что о нём глаголют. И как не похож он на наших попов! Добрый и кроткий взгляд, в ветхих одеждах ходит, в сырой келье живёт, трудится аки пчела, не превозносится ни перед кем, отзывчив к чужому горю, всегда поможет мудрым словом и благим делом!».
Меж тем, они вдвоём навалились на подрубленное древо, которое затрещало и повалилось наземь…
– Отче, почто не примешь ты игуменства в сей обители? – осведомился Иван, обрубая ветки с древа. – Я жажду исповедаться тебе и причаститься Святых Даров от рук твоих…
– Об одном мечтает душа моя – умереть в обители сей простым чернецом, – грустно улыбнулся Сергий, – яко желание игуменства есть начало и корень властолюбия!
– Обители надобно иметь настоятеля, – заметил тогда Иван, – ты основатель пустыни сей, ты пред Богом в ответе за всю братию!
– Недостоин я столь высокой чести – быть игуменом, – с жаром возразил Сергий. – Прошу тебя, впредь не глаголи сего! А что до иночества твоего, поживи покуда в обители послушником, – лишь в болезни тяжкой второпях постригают в схиму. Ты, небось, и грамоте не обучен?