Путь к бессмертию 1

Лишь в одном месте, где горный хребет рассекает ущелье, по которому течёт Богатырь-река, барьер истончается. Воды насыщенные лёгкой живой нарушают структуру силовой стены, хотя и вместе с тем являются для неё дополнительной подпиткой. В этом месте барьер всё ещё отгоняет самых могучих тварей, что и является его первостепенной задачей. Но те, что помельче, могут проникать на территорию Подгоренского Союза, Семикняжия и Новой Империи.

Сии державы возникли из городов, в которые эвакуировались люди. Ведь после того, как на их глазах великая Империя пала, а совет потерял рычаги давления, для многих было естественным начать жить так, как хотят они сами. Так что спустя больше трёх сотен смутных лет в итоге сформировалось два основных государства, к которым спустя ещё столетие присоединился Подгорный Союз. Тот был основан подгоренцами, что во время катастрофы оказались отрезаны от мира в своих подземных городах, а оттого потребовалось немало времени, чтобы воссоединиться с другими народами.

Несмотря на все прочие разногласия и делёжку власти, почти сразу же после окончания эвакуации в ущелье был основан город-государство. Назвали его Твердыня Людская, как дань значимости этого места. Там денно и нощно несут стражу сильные хвостатые, отражая нападения монстров и не позволяя им проходить дальше. Также в их ведении находится сеть крепостей, охраняющих камни-обереги, из которых состоит барьер. Вне зависимости от политической ситуации все три державы, а также город-государство Китеж направляют на службу в нём своих воинов и поддерживают ресурсами. Ведь никому не нужно объяснять, что если падёт Твердыня, орды чудовищ хлынут на юг континента, уничтожая всё живое.

Что до хвостатых, то как Мирослав и полагал — они лишь новое поколение духовных мастеров. Из-за низкой концентрации живы самосовершенствование в привычном виде стало недоступным. Но на помощь пришло желание духовных созданий жить. Не каждый дух достаточно силён, чтобы создать собственную оболочку, и зловреден, чтобы захватывать чужое тело силой. Есть и те, что готовы сосуществовать, пусть для них это и значит отказ от своего «Я». Такие духи сливаются с людьми сразу после рождения. Их духовная сущность сплетается с духом ребёнка, растёт и крепнет вместе с ним, формируя новые, более запутанные, но мощные линии животока. А к шестнадцати годам, когда тело человека становится достаточно развитым, появляется возможность сформировать хвост.

Он выполняет сразу три функции. Первая — поглощение живы из окружающего мира. Хвосты не всегда видно, но они всегда за спиной владельца, впитывают силу, которую потом тот сможет использовать. Вторая — хранение живы, ведь сниженная концентрация лёгкой живы в мире влияет и на то, сколько её надо, чтобы сотворить нечто чудесное. Третья — хранение умения. Духовные техники прошлого создавались с учётом другого внутреннего устройства человека. Так что значительная часть оказалась несовместима с хвостатыми, а потом и утеряна. Так что, даже если какие-то из них можно адаптировать и это удалось, мастера хранят эти знания при себе и передают лишь внутри семьи.

Поэтому, чтобы сформировать что-то, что подходит новому стилю совершенствования, приходится уничтожать монстра, а потом поглощать ядро, содержащее его сущность, чтобы из этого уже сотворить умение. Но, даже после поглощения, это остаётся силой монстра, несовместимой с телом человека, а потому помещается в хвост. К тому же так остаточное влияние сущности монстра на носителя значительно уменьшается. Ведь, если таковая выйдет из-под контроля, хвостатый может превратиться в монстра. По крайней мере, так единогласно пишут во всех трактатах о новых методиках духовного развития. Именно поэтому процесс поглощения ядра опасен, ведь сила монстра может убить или подчинить хвостатого всё с тем же исходом.

* * *

Утром во время тренировки к Мирославу подошёл сосед по комнате.

— Слушай, Дарён, я попробовал сделать так, как ты посоветовал, — сказал Брячислав, — Пришлось повозиться, чтобы прочувствовать момент, когда нарушается баланс. Я бы даже и не заметил, если бы ты не сказал. Но когда смог — всё вышло! Я теперь куда подвижнее под первым умением. Спасибо!

— Рад, что смог помочь, — улыбнулся юноша, — Коли уж пришёл, не хочешь испытать себя в новом спарринге?

— Почему бы и нет. Слышал, ты второе умение получил, будет даже интереснее.

— Оно ориентировано на пробитие, так что я не уверен, — покачал головой Мирослав, — Рисково.

— Вот и попрактикуешься в контроле силы атаки, — ответил Брячислав, — Наставник Зубр всегда говорит, что надо доводить управление своими умениями до возможного максимума.

— Это верно. Просто цена ошибки уж больно высока. Я планировал для начала попрактиковаться на неживых объектах.

— Я в тебя верю, — широко улыбнулся юноша.

«Ну и зря. Мы ведь едва знакомы», — подумал Мирослав.

— Да и, в конце концов, через два года турнир. Наставник считает, что иногда выгоднее не бить в полную силу. Хоть на арене Китежа убить никого и нельзя, но навык полезный, — добавил Брячислав.

— Ну это, наверняка, не про мою честь, — усмехнулся Мирослав, — Ректор меня и в академию-то через силу взял. Хотя мне действительно интересно попробовать на живой мишени. Так что давай. Но, чтобы уменьшить риски, я тебе сразу расскажу, что делает моё второе умение. Оно призывает лук, создающий особо острые и прочные стрелы. У меня будет всего три выстрела, но пробивная сила у них страшная. Так что, если вдруг поймёшь, что не успеваешь уклониться, постарайся принимать удар так, чтобы не попало по жизненно важным органам. Я его на хвостатых не пробовал, так что не уверен, что получится безопасно даже со сниженной силой натяжения.

— Хорошо, я учту, — кивнул Брячислав, — Приступим?

— Да.

Юноши разошлись на стандартную для дуэли дистанцию и призвали хвосты.

— Кровное, надо же, — воскликнул Брячислав, — Теперь понимаю, почему ты так беспокоишься. Ну да ладно. Погнали! Волчья прыть!

— Облачение охотника!

Мирослав вчетверо уменьшил силу натяжения, рассчитывая, что этого хватит. Он натянул лук и выстрелил. Первая стрела полетела вперёд. Брячислав уклонился и пошёл на сближение. Вторая пролетела в опасной близости от него, хотя манёвр уклонения и был вновь успешным. Третья нацелилась в грудь и он уже не успевал уйти с линии атаки, ведь Мирослав вёл довольно плотный огонь, а потому застал оппонента в неудобной для того позиции.

— Кулаки леденящего ветра!

Юноша встретил своим умением атаку оппонента, успешно сместив её траекторию прочь, но четвёртая стрела тут же влепилась ему в плечо, заставив покачнуться. Брячислав остановился, ухватившись за место попадания. Белоснежная ткань рубашки расцвела алым.

— Зараза! — воскликнул Мирослав, отозвал умение и тут же метнулся к нему, — Дай посмотрю.

— Да ничего, — мотнул головой юноша, — Чай не первое ранение во время тренировки. Но с четвёртой стрелой ты меня подловил, конечно.

— Я до конца не был уверен, — хмыкнул Мирослав, — Предполагалось, что снижая силу натяжения, можно экономить живу, и её хватит ещё на несколько выстрелов. Да только соотношение вообще невыгодное. Хватило только на один. Умение словно противится такому применению.

— Ха-ха, понимаю, когда активирую «волчью прыть», то не могу на месте устоять, аж подёргивает.

— Ладно, дай-ка гляну, что с раной. Я немного понимаю в медицине, да и мазь с собой есть, которая поможет.

Брячислав стянул рубашку. В месте попадания обнаружился глубокий порез и обширный синяк.