Путь к ОкеануПовести и рассказы

Подчистив все хвосты, сказали братве, что ложимся на грунт, и всю ночь пробухали со шлюхами. Домой пришёл утром с трёхлитровой банкой томатного сока, сижу во дворе, похмеляюсь, глядь — газик ментовской подъезжает. «Гражданин такой-то? Проедемте с нами!» — «Куда ещё?» — «На опознание. Тебя с пёрышком вчера повязали, а неподалёку в подъезде девку подрезали. Есть свидетель». Втиснули на заднее сиденье между тёткой-лейтёхой не меньше центнера весом и сержантом таких же габаритов. «А кто свидетель-то хоть?» — «Да бабулька-пенсионерка любопытная на шум дверь открыла и видела убегавшего высокого мужчину». Час от часу не легче, у этих бабок все высокие мужчины на одно лицо. «Она хоть здравая, вы же все протоколы нарушаете, меня одного везёте, без понятых?» — «Да не ссы ты, шустрая бабка ещё, в своём уме, ноги только еле ходят». Поднимаемся на этаж: «Ой, что ты, сынок, не он — тот чёрный был и постарше. Нет, не он точно». У меня чуть ноги не отнялись. «Подвезти, что ли, болезный?» — жалятся менты. «Нет уж, как-нибудь сам.»

Ловлю тачку, еду за Блэком, берём пива и в сауну, к чёрту всё!

Стали думать, что делать дальше. И надумали: мастер для группы, по идее, как отец родной должен быть — все насущные вопросы решать, как учебные, так и бытовые. Сева изначально таким себя и обозначил. Заявил, чтобы при малейших рамсах, особенно с ментами, в первую очередь к нему бежали, мол у него всё на мази. Вот мы и решили, выпарив в сауне остатки алкоголя, на всякий случай заручиться его поддержкой, мало ли…

Пришли, обрисовали ситуёвину. «Что, довыёживались, охламоны?!» — «Да нет на нас ничего, но маляву за привод могут накатать. Выручи, пожалуйста» — «Просто так дело не заводят, тут я вам не помощник, тем более в том районе подвязок нет, — лепит гнилые отмазки Сева, — выкручивайтесь, как хотите», а самого чуть ли не трясёт от страха, чем ему это может аукнуться. «Да не ссыкуй ты так, мы ментам уже забашляли, просто подстраховаться хотим», — ядовито шипит Ричи. «Нет, ребята, я ничем», — Сева аж позеленел. «Тогда считай, этого базара не было» — «Ладно, ладно».

«Вот козёл, проститутка дешёвая, а какого героя из себя корчил, млядь», — ругается Блэк. Что ж, остаётся надеяться на удачу, подкреплённую изъятыми у нас тремя сотнями рублей. Дней через десять нам вручили официальные бумажки о закрытии дела в связи с отрицательной экспертизой, то есть нож под «холодное» не прокатил, анаши не обнаружено. Подписку о не выезде сняли. «Что стоите, писдуйте отсюда, свободны», — буркнул мент. «Малява в бурсу покатит?» — «Да не дрейфь, всё нормально, валите накер». И мы попёрлись готовиться к экзаменам… в ближайшую пивную, ах-ха-ха! Но ведь наепал, козёл. Малява пришла, но слишком поздно, когда мы были с паспортами на кармане перед отправкой в Шереметьево. Севу чуть не отмудохали, когда он за нами приехал, чтобы отвезти к помполиту. «Да вы что, ребят, я и сам ему сказал, что вы в море уже». Э-э-эх, он к тому же и пидором оказался, как потом выяснилось, но об этом впадло рассказывать.

Вадик, наливай!

Собственно, об учебе

— Декс, вот я слушаю тебя — полный улёт. Но одного не могу понять — как ты ещё и учиться умудрялся?

— Да как-то так, — хмыкнул кореш, — Вадик, наливай!

— Просыпаюсь по будиле к первой паре. Что там у нас, политэкономия? Накер! Встаю ко второй и думаю, зачем мне переться в бурсу, когда потом нужно будет на обед вертаться? Накер! Помахал костями во дворе (чувак один разминке научил японской), отобедал, вот теперь можно и топать. Путь проходил через «золотой треугольник». Первая пивнуха под открытым небом (26 копеек кружка), почему бы не разбавить сытный обед кружкой бархатного? «Эй, Ашот, у тебя свежее?» — «Канешна, дарагой, тока подвезли!» По времени знаю, что не врёт. Пиво внатуре обалденное, стою кайфую. Дальше идти мимо пивбара (35 копеек кружка), а как пройдёшь мимо, когда там офигенные креветки подают? Ну и, наконец, мимо пивных автоматов (20 копеек недолитая). Там обычно пересекались с Блэком, вспоминали, что четвёртая пара физкультура, клали на неё с прибором и шли по делам.

Фил, ну чему можно научить матроса рыболовецкого траулера на политэкономии, эстетике и информатике, ах-ха-ха? На кер мне нужно было электрооборудование и судовые силовые установки, когда я знал заранее, что все «электрики», «мотористы» и прочая пойдут на суда матросами. Мы не выбирали профессию, когда поступали, её выбрали нам, и я очень рад, что этот выбор совпал с моим. Долбаную физкультуру и все эти нормы ГТО я всегда ненавидел — у каждого человека свои нормы, и некуй вгонять всех в одни рамки. Ходил лишь на судовождение, устройство судна и английский. Первые два предмета были мне интересны, а инглиш преподавала молоденькая девушка, и грех было лишний раз не взглянуть на её стройные ножки. И не только ради этого ходил — она переводила нам тексты хэви-групп, многое о них знала и делилась с нами впечатлениями, в теме была девочка, короче. Посещали иной раз и практические занятия, в основном, чтобы накуриться и постебаться над старым придурком боцманом, который их вёл. Он учил нас делать швабры, плести коврики-маты и мочалки, ха-ха.

После стакана, пропущенного в подсобке клятвенно обещал нам, что весной будем ходить на вёслах на догнивающей на берегу шлюпке.

Ничего, абсолютно ничего, Фил, не дала нам эта бурса, кроме паспорта моряка загранплавания. Учиться мы начали, поднявшись на палубу судна. Кстати, через пару лет она накрылась медным тазом, и синие корки с гордым названием «Диплом» уже нигде не канал и.

Хэппилог

В апреле, когда визы были уже готовы, мы сдавали экзамены. Судовождение, устройство судна и английский я сдал на чистые пятаки, по остальной шняге вякал что-то в тему, политэкономию вообще проигнорил, сдав чистый листок с портретом вождя в моей интерпретации, а на физкультуре за меня бегал, прыгал и отжимался знакомый качок, которому я подогнал стероиды. Затем была нудная медкомиссия и прививки от всяких холер, чёрных осп и тропических лихорадок, после которых запретили пить под страхом смерти хотя бы три дня. Естественно, мы с Ричи упились в хлам и выжили, ха-ха.

Наконец вся эта мутотень каким-то образом закончилась и мы вдруг оказались на автовокзале — треть счастливчиков отъезжающих, среди которых были мы с Блэком, и невезучие провожающие. Прощались без слёз, и почему то без водки. Автобус увозил нас на полуостров — в путь к океану.

— Так долго ты ещё не писдел, Декси.

— Сам напросился. Давай нажрёмся в хлам?

— Вадик, да проснёшься ты наконец?! Наливай!

ПРОДОЛЖЕНИЯ НЕ БУДЕТ

С некоторых пор я перестал праздновать Новый год и отмечать дни рождения — в моём возрасте это лишнее напоминание о том, что жизнь стала короче ещё на отрезок времени, а вовсе не повод для веселья. Большинство людей подводят итоги, ставят вехи на жизненном пути, мне же нечего подытоживать — жил, как хотел, и умру, когда подойдёт моя очередь, коль уж не случилось уйти молодым. Вот и в эту новогоднюю ночь я достал из холодильника литр «Жигулёвского», воткнул флэшку с «Однажды в Америке», и рассчитывал через некоторое время оказаться в царствие Морфея минимум часов на пять, да не тут то было — то ли раздражающий грохот залпов салюта, то ли навеянные саундтреком Эннио Морриконе воспоминания о тех, кто свой век уже отмерил, разогнали мой сон, и надолго, по-видимому. Не оставалось ничего лучшего, чем накинуть плащ и спуститься в бар напротив, где под негромкий голос Александра Новикова, звучащий из колонок, дремал бармен Вадим, а за дальним столиком, спиной к залу, сидел единственный посетитель. Это был Декс — мой старый приятель, один из немногих, оставшихся на этом свете, такой же одинокий волчара, как и я. Обрадовавшись, что не придётся коротать ночь одному, я взял два по сто с пивом и подсел к другу.

— Салют, Старый Бродяга, чего не спишь?

— Хай, брат, когда просыпается память — какой уж тут сон, — стукнул Декс по моей кружке.

— Вот и я за пацанов вспомнил. Неба им царского.

— Да, за этим столом, считай, только мы с тобой остались, — опрокинул в себя водку, не чокаясь, Декс, — не грусти особо, скоро все там соберёмся. Не о том я сейчас. Вот послушай, Фил, у тебя много баб в жизни было, и ты, как утверждаешь, всех их любил. Впрочем, да и у меня тоже. А есть единственная, память о которой цепляет до сих пор, причём, не в прошедшем времени?

— Что-то ты мудрёно завернул, у меня мозги сейчас не в том состоянии, а у тебя, чувствую, есть, о чём рассказать, так давай, я лучше послушаю.

— Помнишь дыру под названием Светлый, по дороге из Кёнига в Балтику?

— Ещё бы, думаю, и нас там не забудут, — рассмеялся я.

Декс вздохнул, смочил горло пивом, глубоко затянулся беломориной и начал свой рассказ:

— В последних числах декабря 199. года наш рудовоз причалил к стенке завода в посёлке Светлый. Предстояла сдача регистру, на комсостав ложилась головная боль, а на нас, палубных и мазутных расписдяев — долгая стоянка в унылой дыре с одной улицей и двумя кабаками. Нужно было срочно найти, чем скрасить своё серое существование — стремительно приближался новый год, а встречать его внутри железа, вмёрзшего во льды Балтийского канала, в узком кругу себе подобных ЧЛЕНОВ команды во главе с Дедом-Морозом капитаном, Снегурочкой-поварихой и Целкой-Недотрогой буфетницей никому не улыбалось. Поэтому, получив «деревянные», команда дружно рванула в посёлок охотиться на местных одиноких особей женского пола, точнее, на их уютную жилплощадь.

Вот и мы с мотористом Юркой, решив попытать счастья, отправились под вечер в один из кабаков, где ещё с прошлых рейсов были VIP-клиентами за широту души и щедрые чаевые. Кормили и поили там недорого, меню не вызывало тошноты, лабухи не капризничали и исправно исполняли на заказ «чтоб душа развернулась», но, самое главное, давали за небольшую плату спеть самому, а это была одна из моих главных фишек при съёме тёток. Админ Жора выделил один из лучших столиков, принёс запотевший графинчик водки с салатиком из свежих овощей и передал нас в руки заботливой официантки. Расположившись поудобнее, мы тяпнули по первой и стали осматривать зал.