Путь к Перевалу

Коготь орка ткнул в глубину улицы. Посмотрев в указанном направлении, сын старосты увидел вывеску «Единорога»и почувствовал, что краснеет. На вывеске искомой харчевни красовался единорог, одновременно занимающийся любовью с семью дамочками. Из одежды на дамах имелись только бусы, да и то не на всех.

Быстрым шагом пройдя мимо очередной вывески. «Сегодня в нашем волшебном шаре сверхбоевик» Баба Яга в тылу врага»и миновав книжный развал, продавец которого предлагал купить новейшую книгу «Месть Картавого», орк и человек подошли к двери в харчевню «Ножны Единорога».

Надпись на входе сообщала посетителям следующее

«Работаем круглосуточно.

Принос и распитие своих спиртных напитков запрещены.

Стрельба в музыкантов из арбалетов запрещена.

Стрельба в музыкантов из лука запрещена.

Использование боевой магии против музыкантов запрещено.

Метание в музыкантов ножей, топоров, отравленных игл и иного метательного оружия категорически запрещено.

Также запрещены драки с музыкантами.

Наложение на себя и других посетителей чар глухоты — категорически запрещено!!!

Желаем Вам приятного отдыха».

— Да, — вздохнул орк, — милейшее заведение, — и потянул дверь на себя.

Внутри было весело. Зал был полон. Играла музыка, играли в карты, в кости и занимались другими, не менее интересными делами. В глубине зала, на помосте, возвышалась фигура мужичка с усами, торчащими параллельно полу и длиной в добрых два локтя За его спиной трое музыкантов лихо наяривали неизвестный Рогволду мотивчик Хриплым голосом, словно пытаясь заглушить музыкантов, мужичок с усами старательно выводил песенку

Справа от помоста обнаружилась стойка, за которой виднелся рыжеволосый детинушка в кожаной жилетке на голом теле, задумчиво потягивающий пивко из гигантской деревянной кружки

Подойдя прямо к стойке, Рогволд учтиво спросил: — Почтенный хозяин, могу я видеть почтенного Редрика?

Кружка с пивом была отставлена в сторону, а из-под стойки был молниеносно извлечен самострел, который детина направил на невинно оскалившегося Урука. Похоже, клыки орка произвели определенное впечатление

Рогволд понимающе улыбнулся: — Я повторю свой вопрос. Мне описали Редрика похожим на вас, почтенный, но я не слышал вашего имени.

Смерив Рогволда недоверчивым взглядом, рыжеволосый буркнул себе под нос: — Ну я Редрик. Ты на драку нарываешься али нет? Заладил, понимаешь, почтенный, почтенный…

— Пиво пьют все, значит, пиво — это ветер, — глядя в глаза Редрику, произнес Рогволд. — Ага, даже так, — детина хитро глянул на руса — Веет для всех, понимаешь?

Рыжий Редрик почесал грудь, поросшую густым рыжим волосом, убрал самострел обратно, перепрыгнул через стойку и махнул рукой Рогволду и Уруку, мол, пошли со мной. Откуда-то сзади молча вынырнул успевший испариться с помоста усач и занял место за стойкой.

Пройдя через зал, Редрик подошел к массивной дубовой двери, обитой стальными полосами, и распахнул ее перед русом и орком. За дверью обнаружилась винтовая лестница, ведущая на верхний этаж Поднявшись и пройдя по коридору, они оказались в маленькой комнате, заставленной полками, на которых стояли огромные фолианты. У дальней стены, рядом с тихо потрескивающим камином, в кресле с высокой спинкой, прикрыв глаза, сидел человечек. Маленький, хрупкий, он казался карликом или ребенком, забравшимся в кресло папы.

Человечек был стар. Распущенные волосы были цвета перца с солью, типичная седина рыжих, и достигали украшенного серебряными бляхами пояса. Вытянутые ноги в длинных, почти до паха, сапогах черной кожи лежали на табурете, стоявшем рядом с креслом. Молчаливый кивок так и не открывшего глаз хозяина, и Редрик вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь Только тогда сидящий в кресле поднял веки, и рус увидел огромные желтые глаза с вертикальными зрачками.

Представив себя и стоявшего у двери Урука, Рогволд передал слово в слово послание от волхва Светлояра к мудрому Вершигоре.

— Я ждал вас, — просто сказал Вершигора, ведьмак по прозвищу Филин — Присаживайтесь, я знаю о том, как погиб Светлояр Нам придется поговорить о многом. Сейчас принесут пиво…

Беседа и впрямь получилась долгой Рогволд, отхлебнув из принесенной Редриком кружки холодного пива, повел обстоятельный рассказ. Вершигора слушал, откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Казалось, ведьмак полностью погрузился в свои мысли, а то и задремал. Неожиданно для себя самого рус увлекся своим рассказом.

Вновь скользили драккары данов по темной ночной реке. Свистели стрелы охотников-русов, падал истыканный арбалетными болтами отец, успевший всадить навскидку стрелу прямо в глаз пьяному боем и кровью берсеркеру. И суровый десятник строгий Путята уже крутил свою стальную метель, а у его ног, раскинувшись на земле, лежала тройка срубленных им рыжебородых берсеркеров.

Казалось, Рогволд со стороны смотрит за боем, не пропуская ни одной мелочи, и сухо, без эмоций передает собеседнику то, чему стал очевидцем. Он видел, как десятник, ставший острием клина дружинников, успевших набросить на себя кольчуги, отдавал команду. И как одним броском русы пробили стену щитов викингов.

За их спинами, раскинувшись на земле, лежали истекающие кровью убитые волки морей. Рогволд видел, как седовласый ярл Свен, не ожидавший встретить дружину в мирном городище, приказывает отступить к драккарам порванному в клочья строю своих воинов. Слышал, как резко взревели рога, и видел, как даны, забросив за спину щиты, бросились к кораблям, строя новую стену воинов. Как дружинники Путяты, успевшие положить замешкавшихся или не расслышавших в горячке боя сигнал рога викингов, отходят к частоколу под ливнем вражеских стрел.

Видел, как стена пылающих стрел с паклей понеслась на городище, как первые лепестки огня заплясали на частоколе и крышах домов. Умен, опытен был ярл данов. Только когда все городище русов охватил яростный огонь, плотный строй викингов сделал первый шаг вперед.

Рогволд говорил, и Урук, дымящий своей трубкой, видел все это как наяву. Казалось, строй северных воев движется несокрушимой стеной. И лишь когда до ворот частокола оставалось не более дюжины шагов, русы ответили. С этого расстояния стрела разит наверняка, а в городище охотников луками владели все жители. Женщины, старики, подростки — все, кто мог натянуть тетиву, разом метнули стрелы. Падали варяги, битые стрелами в лицо, и редкая стрела пропала зря.

Распахнули ворота, и Рогволд, сын покойного старосты Дубосвята, вместе с тремя парнями под стрелами данов, размахнувшись, метнули тяжелый жернов прямо в центр поредевшего строя викингов, а за ними плотным клином кинулись вперед воины Путяты. Жернов смял передних данов, на миг строй оказался нарушенным, и дружинники врубились напролом. Из-за пылающего частокола метко и зло били стрелы русов. Снова взревели рога, и море данов, подобно прибою, разбившись о дружину, откатилось назад.

Губы Рогволда шевелились, передавая их разговор с Путятой, и вот уцелевшие жители отходят к лесу. Казалось, придя из ниоткуда, на опушке леса вставала черная фигура, черный смерч срывался с ладоней, обращая беженцев в могильный прах, и земляки сына старосты восставали из этого праха закованными в вороненую броню воинами, послушными воле чародеев-некромантов. Сам русоволосый некромант казался юнцом, но его глаза подернулись прахом тысячелетий. Рогволд, повинуясь чьей-то чужой воле, видел, как чародей снял с пояса мешочек, развязал завязки и высыпал в ладони белый порошок, миг спустя обратившийся черным вихрем.