Путь к рассвету

Шкипер указал на остров Каррадун, на один длинный док, выступавший в направлении Морской Феи.

“Глубина выше у северной части острова”, — заметил моряк, стоявший рядом с ним.

“Но длинный док находится в частном владении”, — вставил третий рыбак.

“Мы достанем разрешение пришвартовать ее”, — прямо сказал серобородый.

“Но это не так легко сделать”, — вставил слово Дюдермонт. “У нас нет парусов, и мы не можем поворачивать и плыть. И, совершенно очевидно, я не знаю этих вод”.

“Выкиньте несколько веревок капитан …”

“Дюдермонт”, — ответил капитан Морской Феи. “Капитан Дюдермонт”.

“А меня зовут Террадакет”, — сказал седобородый. “Приятно познакомиться”. Пока он говорил, он просигналил другим лодкам, и они уже толпились вокруг Морской Феи, пытаясь занять позицию.

“Мы доставим вас в доки, а Каррадуне есть достаточно плотников, чтобы помочь вам с ремонтом”, — продолжил Террадакет. “Даже с этой мачтой, хотя нам придется поискать и в самом деле высокое дерево, чтобы заменить ее! Знай, если я хоть как-то знаю своих ребят, то это вам обойдется в порядочное число историй о ваших морских приключениях на Море Мечей!”

“У нас есть что порассказать!” — заверил его Дюдермонт.

Веревки выбросили, и рыболовецкий флот выстроился в линию и стал направлять и буксировать огромную шхуну.

“Братство моряков распространяется и на тех, что плавают по озерам”, — заметил Дриззт.

“Похоже”, — согласился Дюдермонт. “Если бы нам нужно было заменить команду, я бы знал, где начать поиск”. Капитан посмотрел на Харкла, который все еще покинутым взглядом смотрел на палубу. “Вы хорошо поработали, господин Харпелл”, — сказал Дюдермонт, и лицо мага просветлело, когда он посмотрел на него. “Мы бы погибли в водах, которых нет даже на картах вдали от Муншаес, а теперь мы будем жить”.

“Но на озере”, — ответил Харкл.

Дюдермонт отмахнулся от этого замечания. “Робиллард найдет нас, и вы оба найдете способ доставить нас туда, где мы должны быть, в этом я не сомневаюсь. Пока, мой корабль и команда в безопасности, и лишь это имеет значение. Молодец!”

Харкл просто сиял.

“Но почему мы здесь?” — пришлось спросить Кэтти-бри.

“Туман судьбы”, — сказали Дриззт и Харкл в унисон.

“А это значит, что здесь есть что-то, что нам нужно”, — продолжил волшебник.

“Нужно для чего?” — спросила Кэтти-бри.

“Для поисков, конечно же!” — зарычал Харкл. “Ведь все это связанно именно с ними, не так ли?” — он посмотрел вокруг так, как будто это должно было все объяснить, но он увидел, что во взглядах вернувшиеся к нему, не было понимания. “Перед штормом мы направлялись к …”

“Уотердипу”, — ответил Дюдермонт. “Твое заклятье нас к Уотердипу не приблизило”.

Харкл бешено замахал руками. “Нет, нет”, — поправил он. “Не в Уотердип, а к жрецу или, возможно, магу в Уотердипе”.

“И ты думаешь, что мы быстрее найдем заклинателя необходимой нам силы здесь, чем в Уотердипе?” — недоверчиво спросил Дриззт. “В этом крошечном городке, в такой дали от дома?”

“Любезный капитан Террадакет”, — позвал Харкл.

“Здесь”, — раздался ответ дальше, чем раньше, потому что рыбацкая лодка Террадакета передвинулась вперед, чтобы присоединиться к буксирующему строю.

“Мы ищем жреца”, — сказал Харкл. “Очень могущественного жреца …”

“Кэддерли”, — не колеблясь, прервал его Террадакет. “Кэддерли Бонадюс. Во всех Королевствах вам не сыскать жреца сильнее!” — похвастался Террадакет, как будто Кэддерли был собственностью всего Каррадуна.

Харкл бросил взгляд превосходства на своих друзей. “Туман судьбы”, — заметил он.

“А где нам найти Кэддерли?” — спросил Дюдермонт. “В Каррадуне?”

“Нет”, — пришел ответ Террадакета. “В двух днях пути в горы, в обители, которая называется Храм Парящего Духа”.

Дюдермонт посмотрел на Харкла, больше не поднимая на поверхность вопросов с сомнением.

Харкл схлопнул руки вместе. “Туман судьбы!” — снова сказал он. “О, и это так подходит”, — волнуясь, сказал он, как будто еще одна мысль только что пришла ему в голову.

“Подходит как Морская Феяозеру”, — саркастически вставила Кэтти-бри, но Харкл просто проигнорировал ее.

“Неужели вы не понимаете?” — спросил всех их волшебник, спросил он, опять заволновавшись и замахав своими, похожими на крылья, руками. “Морская Фея и Парящий Дух, есть что-то общее, МФ и ПД! А туман судьбы ТС”

“Мне нужен длинный сон”, — простонала Кэтти-бри.

“И ХХ!” — промычал Харкл. Дриззт с любопытством посмотрел на него. “Харкл Харпелл!” — объяснил взволнованный маг, затем он ткнул пальцем в дроу. “И ДД как Дриззт До’Урден! ТС как туман судьбы, и МФ и ПД, ХХ и ДД! И ты …”, — показал он на Кэтти-бри.

“Не подойдет”, — заверила его девушка.

“Не важно”, — добавил Дриззт. Дюдермонт усиленно кусал губу, пытаясь не украсть момент славы Харкла, порывом смеха.

“Но ведь в буквах что-то есть”, — сказал Харкл, больше говоря сам с собой, чем с другими. “Я должен это изучить!”

“Изучи свой мозг”, — сказала ему Кэтти-бри, и затем тихонько добавила, так, что ее расслышали лишь Дриззт и Дюдермонт, — “Лучше взять большой фонарь и пещерный набор дварфов”.

Это вызвало смешок.

“Но твой отец!”, — внезапно закричал Харкл, хватаясь за Кэтти-бри. Она так сильно удивилась, что едва удержалась от сильного удара по нему.

“Мой отец?” — спросила она.

“ББ!” — сказали вместе Харкл, Дриззт и Дюдермонт, дроу и капитан сделали вид, что взволнованны.

Кэтти-бри снова простонала.

“Да, да. Бруенор Бэттлхаммер”, — сказал себе Харкл, и стал уходить. “ББ. Ох, мне нужно исследовать соотношение букв, да, мне нужно”.

“Пока ты размышляешь об этом, найди соотношение НБП”, — сказала ему Кэтти-бри. Отвлеченный маг кивнул и побрел дальше, прямо в каюту Дюдермонта, которую Харкл практически забрал себе.

“НБП?” — спросил капитан Кэтти-бри.

“Несущий бред придурок”, — сказала она вместе с Дриззтом, снова вызвав смех окружающих. И все же, ни Дриззт, ни Кэтти-бри, ни Дюдермонт, ни кто-либо из остальных не забывал тот факт, что “несущий бред придурок” похоже, спас Морскую Феюи приблизил их к цели.

Часть III Природа Зла

Они абсолюты, пантеон идеалов, боги добра и злые демоны, замкнутые в вечном сражении за души смертных. Концепция состоит в том, что Лолс — чистое зло, а Миликки — чистое добро. Такие же противоположности как черное и белое, без серых теней между ними.

Это концепции, добро и зло. Абсолютные, непоколебимые. Не может быть оправдания действительно злому действию, нет серых теней. И хотя доброе действие часто что-то дает, сам акт абсолютен, так как его мера основывается на намерениях. Это излагается в нашей вере в пантеон, но как же смертные расы, рациональные созданья — люди и дварфьи и эльфийские расы, гномы и хафлинги, гоблиноиды и народы великанов? Здесь вопрос путается, абсолютные истины смешиваются.

Для многих, это простое уравнение: Я дроу, дроу — зло, значит я — зло.

Они ошибаются. Ведь что, как не выбор лежит в основе рационального существа? И без намерения не может быть ни зла, ни добра. Это правда, что в Королевствах есть расы и культуры, особенно гоблиноиды, которые в общей массе проповедуют зло, и те, которые, как поверхностные эльфы, склоняются к концепции добра. Но даже в них, которые могут считаться олицетворением абсолютных истин, все решают намерения и действия индивида.

Я знал гоблина, который не был злым. Я сам дроу, не поддавшийся путям своей культуры. И все же, очень мало дроу, и еще меньше гоблинов, могут сделать подобное заявление, так что общепринятые нормы держатся.

Самая любопытная и самая разнообразная из всех рас — люди. Здесь уравнения и ожидания путаются больше всего. Здесь правит бал восприятие. Намеренья здесь часто прячут, держат в секрете. В плетении маски оправданий нет расы опытнее людей. Нет расы опытнее в плетении маски предлогов, заявляя, что все делается из абсолютно добрых намерений. И ни одна раса так не склонна к вере в собственные заявления. Сколько было войн, когда человек сражался против человека, и обе армии свято верили в то, что бог, добрый бог, был на их стороне и в их сердцах?

Но добро, не зависит от восприятия. То, что является добром в одной культуре, не может быть злом в другой. Это может быть правдивые обычаи и практика у меньшинства, но не добродетели. Добродетель абсолютна.

Она должна быть. Добродетель это праздник жизни и любви, приятие других и желание расти в сторону добра, в сторону лучшего места в жизни. Это отсутствие гордости и зависти, желание делиться своей радостью и наслаждаться достижениями других. Она над оправданиями, потому что это то, что действительно лежит в каждом сердце. Если человек совершает зло, пускай плетет свою маску, но она не скроет правды, она абсолютна, и зависит от того, что скрыто в его сердце.

В каждом из нас есть место, где мы не можем прятаться от правды, где добродетель сидит как судья. Признать правду наших действий — предстать перед этим судом, где процесс не уместен. Добро и зло это намерения, а у намерений нет оправданий.

Кэддерли Бонадюс отправился в это место так добровольно и так полностью, как я не видел ни у кого из людей. Я вижу в нем этот рост, и вижу его результат, Храм Парящего Духа, самое величественное и, все же, самое смиренное из достижений человека.

В это место отправится Артемис Энтери. Возможно не до того, как он умрет, но он отправиться, как впоследствии должны и мы все, и какую агонию он познает, когда правда о его злом существовании откроется ему. Я надеюсь, что он отправится туда поскорее, и мою надежду рождает не месть, ведь месть — пустая молитва. Пускай Энтери по собственной воле отправится в это самое личное место в своем сердце, чтобы увидеть правду, и исправиться. Он получит радость от расплаты, истинную гармонию, которой он никогда не достигнет через свой нынешний путь.

Я отправляюсь в это место в моем сердце как можно часто, чтобы избежать легкой ловушки оправданий. Это болезненное место, открытое место, но только там мы можем расти к добру; только там, где никакая маска не сможет нас оправдать, мы сможем понять правду наших намерений, и таким образом, правду наших действий. Только там, где судит добродетель, рождаются герои

— Дриззт До’Урден