Путь к сердцу мужа

— Ты что, купил себе «мерседес»? — разглядывая роскошный автомобиль, спросил он. — Да, шикарная штучка, сиденья из кожи, конечно, — заглянув вовнутрь, восхищенно, но без особой зависти сказал он. — Ну, молодец, рад за тебя. Видно, твоя мастерская неплохо процветает.

— Гм, — Полонский смущено откашлялся. — Понимаешь, Борис, это вы почему-то сами решили, что у меня мастерская. Я как-то и не обратил на это внимание сначала, а потом, учитывая ваше негативное отношение к новым русским, решил промолчать. На самом деле у меня фабрика, и довольно большая. Она находится в Подольске, а офис здесь, в Москве.

— Да? — удивился Борис, — и сколько же у тебя человек там работает?

— На фабрике примерно тысяча двести, ну, и в офисе еще двадцать пять. В общем, до олигарха, мне, конечно, далеко, но, скажем, не бедствую. Я вот только не знаю, как остальные на это прореагируют. Мне кажется, они не очень-то жалуют всех этих владельцев заводов, газет, пароходов и прочего.

— Да, брось ты, — засмеялся Борис. — Это они их в общем не любят, но у нас есть достаточно знакомых богатых людей, которых мы уважаем и даже любим. Это вполне приличные интеллигентные люди. Ты мне, знаешь, напомнил одного моего друга. Он сейчас живет в Израиле. Так вот, когда он приезжал, все рассказывал, как они там не любят арабов, а палестинцев так и совсем ненавидят. Но когда я в прошлом году ездил к нему в гости, то мы пару раз навещали его друзей в арабской деревне, естественно, арабов. Очень гостеприимные люди, прекрасно нас там принимали, угощали, пили, кстати, с нами водку. Но это были арабы-христиане. А самое главное, что я был с ним на свадьбе у его родной племянницы. Так вот, она выходила замуж не просто за араба-мусульманина, а за самого настоящего палестинца. Они девять лет встречались, все никак не решались пожениться. Более того, их столько раз разводили. И они сами решали больше не встречаться, так как считали, что у них нет будущего. Но потом всякий раз снова оказывались вместе. И в итоге все-таки поженились. Парень, кстати, отличный, они все его очень уважают и любят. На свадьбе были его родственники, все очень дружелюбные, приятные люди. Теперь девочка вместе с мужем каждую субботу едет в Рамаллу, навестить родственников, и, слава богу, никто ее не трогает, она там живет по нескольку дней. Так вот, я хочу сказать, что везде есть люди хорошие и есть плохие, и все зависит от самого человека, а не от того, кто он и чем занимается. Так что, Дима, перестань комплексовать и поехали к ребятам. Я думаю, у них уже все готово.

— Тогда садись впереди и показывай дорогу, — скомандовал повеселевший Полонский. Лиза поменялась местами с Борисом, и они двинулись вокруг дома и дальше по дорожкам между домами.

— У нас тут за жилищным массивом очень приличный лес, — объяснял по дороге Борис. — Раньше там милиция всех гоняла, боялись пожаров, а сейчас догадались сделать площадку для мангалов. Так что там мы и посидим.

— А зачем же вы так далеко к Игорю ездите, если у вас тут тоже есть природа? — удивился Полонский.

— Ты не понимаешь, — мягко объяснил Борис, — здесь вроде и место неплохое, но никакого интима. Здесь же полно народа и каждый имеет право рядом сесть. Мало ли какие придурки есть, накрутят музыку, матерятся, дети орут. А у Игоря закрытый двор, тишина, все свои. Красота… Я вас хоть не напугал? — засмеялся он. — Это я преувеличил. В общем-то, ничего страшного там не происходит, а сегодня жарко, так что все уехали на пляж, и орать там будут только наши дети.

Они подъехали к заасфальтированной площадке, за которой начинался лес. Между деревьями виднелись столы, рядом со столами — места для мангалов. У самого длинного стола суетилась вся компания: женщины накрывали на стол, мужчины жарили мясо, открывали бутылки, ставили раскладные стулья. Рядом бегала стайка детей в ярких футболках.

— А ну-ка, просигналь им, — скомандовал Борис. — Пусть удивятся.

Но все уже и так разглядели в машине знакомые лица.

— Так, — сурово сказал Валера, подойдя к машине. — Значит, одни должны не разгибая спины жратву готовить, а другие на «мерседесах» раскатывают.

— Ха, так в этом же и есть суровая правда жизни, — отозвался Борис, выходя из машины. — Кесарю кесарево, а слесарю слесарево, слышал, небось, такое?

— Вот, между прочим, подобные высказывания и накликают революцию, — также сурово провозгласил Леша. — И мы сейчас твердо намерены восстановить справедливость. Эля, Дима, к вам это не относится, — тут же заулыбался он. — Это относится к некоторым, которые приглашают гостей, дают им работу, а сами уходят якобы встречать людей.

— Ладно вам, — сказала Ирина, — лучше посмотрите, какую Дима машину купил. Красавец.

— Неописуемый, — тут же закатил глаза Валера. — Нет, я серьезно, автомобиль классный и цвет отличный. Я вообще считаю, что серебристый цвет — самый лучший для машины.

Несколько минут все были заняты тем, что осматривали автомобиль внутри и снаружи, обсуждали его качества. Вдоволь навосхищавшись, вспомнили о жарящихся шашлыках и побежали их спасать. Полонский вытащил из машины пакет с продуктами и поставил их на стол.

— Это то, что мы успели купить по дороге. Мясо, к сожалению, мы замариновать не успели, но кое-что привезли.

— Нет, нет, этим не отделаетесь, все равно жарить мясо придется, — закричали все.

— Так, Эле, как даме, приятной во всех отношениях, мы прощаем, она может посидеть. А Борис и Дима пусть идут мясо дожаривать.

— Все, все, уже пошли. Только без нас не пить, а то знаю вас, небось всю водяру выжрете. Пошли, Дима, а то их надолго с водкой оставлять нельзя.

Они пошли к мангалу, а Лиза стала вынимать из пакета то, что они привезли.

— Я предлагаю, пока они дожаривают мясо, накормить детей, чтобы они потом нам не мешали, — предложила Ирина. Все дружно ее поддержали и начали звать детей. Те прибежали, возбужденно галдя. Им вымыли руки, усадили за стол и стали кормить. Полонский, повернувшись, со странным чувством, похожим на зависть, смотрел на хорошенькие пухлые мордочки. Оказывается, у всех друзей есть дети, а ведь они его ровесники или чуть старше. А у него есть роскошная, но пустая квартира, и когда он приходит вечером домой, его никто не встречает. А ведь ему уже почти двадцать восемь. Он невольно вздохнул. Борис с улыбкой посмотрел на него.

— Ты чего загрустил, Дима?

— Да вот, смотрю, у вас, оказывается, у всех дети есть. Я как-то раньше об этом не думал, а теперь смотрю и даже завидно.

— Слушай, так ты же еще молодой, тоже успеешь завести. Это дело нехитрое.

— Знаешь, не такой я уже и молодой, мне двадцать восемь. Вам ведь тоже примерно столько же, а у вас, я смотрю, уже по двое.

— Ну, двое только у меня, у Олега и Валерки. У остальных по одному.

— Но все равно уже успели, а я еще даже женой не обзавелся.

— Так в чем проблема? Ты извини, если я вмешиваюсь не в свое дело, но Эля, по-моему, это как раз то, что нужно. Эх, не был бы я женат… Шучу, конечно, но если серьезно, она очень милая девочка, и вряд ли ты найдешь кого-то лучше.

— Да, в общем, я и сам так думаю.

— Ну, так решайся. Это только кажется страшным, а когда женишься, сразу успокаиваешься, потому как деваться уже все равно некуда, — засмеялся Борис. — Да нет, на самом деле, жена и дети это то, что нас греет и держит на этом свете. Иногда, конечно, тяжело с ними. Придешь домой после работы, усталый, хочется отдохнуть, посидеть с газетой в тишине, да не тут-то было. Дети кричат, зовут, бегут ко мне наперегонки показать, что они нарисовали. По дороге упадут, передерутся, рисунки помнут, надо их мирить, успокаивать. Думаешь, и на черта мне это было надо. А в другой раз придешь расстроенный после ссоры с начальством, а дочка подойдет, обнимет, сын тоже прижмется. Обнимешь их, таких теплых, родных, и думаешь, да какое мне дело до этого начальства. У меня есть самое главное, ради чего стоит жить. Пусть мне самому уже за тридцать, зато вот она, моя юность, в них повторяется.

Полонский оглянулся на детей, сидящих за столом. Среди симпатичных перемазанных рожиц выделялась одна высокая темноволосая девочка лет пяти с умными серьезными глазами. Полонский обратил на нее внимание, еще когда только пришел. Она все время была в самом центре детей. Они то и дело подбегали к ней с какими-то своими проблемами, и она уверенно отдавала распоряжения, раздавала им игрушки, мирила, и они беспрекословно ее слушались. Полонскому она напомнила Ирину, жену Бориса, которая точно также вела себя со взрослыми.