Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

По-своему отреагировали на подвиг в космосе жены командиров дивизионов. Вера и Лидия испекли к возвращению мужей со службы праздничный торт и устроили торжественный ужин. А Вера припасла для Андрея Степановича и еще один приятный сюрприз. Она сообщила, что майор Гагарин является уроженцем Гжатского района Смоленской области, их близким земляком. Женщины предложили пригласить на ужин и чету Треневых, ведь Дмитрий Васильевич был однокашником командиров дивизионов по Монинской военно-воздушной академии.

Сразу после окончания митинга 12 апреля старший лейтенант Любас подошел к политработникам Павлову и Тимохову и обратился к замполиту полка:

— Больше месяца назад, товарищ подполковник, я написал рапорт с просьбой направить меня в отборочную комиссию для зачисления кандидатом Центра подготовки космонавтов. Но судьба рапорта мне до сих пор не известна.

Николай Ильич хорошо помнил тот мартовский разговор с оператором у командира полка, но он не знал, как сложилась судьба рапорта Любаса дальше.

— О том вашем обращении к командиру, товарищ старший лейтенант, я хорошо помню, — признался Павлов. — А вот о судьбе вашего рапорта ничего сказать не могу. Не знаю. Обещаю в ближайшие дни разузнать.

— Спасибо, — поблагодарил Любас. — Очень хочется знать, можно мне рассчитывать на попадание в отборочную комиссию или же путь в космонавты для меня навсегда закрыт.

— Так быть не может, чтобы передовому офицеру кто-то закрыл путь к жизненной цели, — решительно заявил Павлов. — Считайте, Любас, меня своим сторонником.

— Что будет значить для меня ваша поддержка, товарищ подполковник? — спросил оператор.

— Я попробую разузнать в Военном совете армии в Смоленске, как работает отборочная комиссия и что это за организация — Центр подготовки космонавтов, — ответил Павлов, стараясь успокоить молодого офицера.

В апреле шестьдесят первого танковая дивизия доживала свои последние дни. Ее офицеры, отказавшиеся от продолжения службы в ракетных войсках, постепенно убывали по месту призыва и освобождали занимаемые квартиры в гарнизоне. Их тут же занимали офицерские семьи ракетного полка. Без квартир оставалось всего с десяток семей. Но для полка Корнеева расформирование танкового соединения оборачивалось и дополнительными проблемами. Приходилось брать в свое распоряжение всю социальную сферу военного городка. Теперь надо было думать о функционировании детских яслей и сада, магазина, клуба, о подвозе старших школьников в городскую среднюю школу, что-то предпринимать по трудоустройству офицерских жен. Немало набиралось у штаба полка и других неотложных дел. Самой трудной проблемой стало перепрофилирование солдатской казармы предшественников под офицерскую гостиницу для молодых лейтенантов. Ни в бюджете полка, ни в бюджете дивизии не было предусмотрено целевых средств для проведения этой дорогостоящей работы.

Шестнадцатая годовщина Великой Победы над фашистской Германией стала двойным праздником для личного состава части. Член Военного совета армии генерал Любимов вручил полковнику Корнееву переходящее Красное Знамя победителя социалистического соревнования.

Генерал Любимов высказал в своем приветствии воинам-ракетчикам пророческую мысль: «Наши успехи в космосе будут приумножены в самое ближайшее время». Главный инженер армии знал, о чем говорил… 6–7 августа шестьдесят первого более чем суточный орбитальный полет на корабле «Восток-2» совершил майор Герман Титов. В тот же день старший лейтенант Любас повторил свой рапорт на имя полковника Корнеева с просьбой направить его в отборочную комиссию для зачисления кандидатом в Центр подготовки космонавтов. Любас упорно добивался своей цели.

Череда напряженных учебных будней, сменяемых лишь круглосуточным понедельным несением дежурства на боевых стартовых комплексах, продолжалась практически все лето. И все же у офицерского состава полка в шестьдесят первом появилась наконец возможность получить долгожданный отпуск, чтобы навестить родителей или отдохнуть в окружном санатории. Такое счастье в июне — июле выдалось для командиров дивизионов Алексеева и Рунова, а в августе и для командира полка Корнеева.

Все складывалось хорошо. Первый полноценный отпуск за последние три года приближался к благополучному завершению. Ничто вроде не предвещало каких-то чрезвычайных обстоятельств. Последний летний месяц на Рижском взморье выдался солнечным и по-особенному безветренным, спокойным. Санаторий Прибалтийского военного округа в Лиелупе оказался заполненным до отказа. Но 27 августа в адрес Владимира Егоровича поступила телеграмма из штаба части, подписанная майором Треневым, об отзыве его из отпуска. Пришлось срочно возвращаться к месту своей службы.

Все более-менее выяснилось только в части. Приказ начальника Главного штаба ракетных войск генерал-полковника Никольского поразил Корнеева: «Немедленно прибыть в Главный штаб ракетных войск для уточнения оперативной задачи. Иметь при себе личное оружие и все необходимое для длительной командировки, включая парадную форму одежды».

Корнеев позвонил в Шауляй, доложил командиру дивизии о полученном приказе. Генерал Колосов удивился сообщению не менее Владимира Егоровича. Он заявил, что в его адрес таких приказов из Власихи не поступало, пообещал уточнить этот вопрос, а затем сообщить командиру полка итоговый результат.

Командир дивизии был точен. Позвонил в штаб части через полчаса. Ввиду чрезвычайной срочности приказ действительно был направлен генерал-полковником Никольским только в адрес полковника Корнеева. Но его следует выполнять немедленно. Колосов особо надавил на последнее слово «немедленно». Как только майор Щербак подготовил командировочные документы и приказ по части об исполнении обязанностей командира майором Треневым, Владимир Егорович на легковушке доехал до Риги и через пару часов уже находился в купе скорого поезда Рига — Москва. В соседнем купе того же поезда в столицу ехал начальник ремонтно-технической базы из соседней части полковник Карпенко. Оказалось, что и Карпенко приказано срочно прибыть во Власиху для «уточнения задачи».

Как только полковники Корнеев и Карпенко прибыли в Главный штаб, они были приняты генерал-полковником Никольским. Начальник Главного штаба объяснил причину их столь срочного вызова:

— На Западном ТВД назревает тревожная военно-политическая обстановка, вызванная необходимостью изменения статуса Западного Берлина. В связи с этим руководством Советского Союза принято решение о выдвижении некоторого количества ракетных средств на передовые рубежи стран Варшавского Договора, то есть на территорию ГДР.

Михаил Александрович отдернул штору на стене, которая закрывала карту Западного театра военных действий, и обратился к полковнику Корнееву:

— С этой целью на базе вашего полка, Владимир Егорович, в соответствии с директивой Генштаба вооруженных сил СССР, разворачивается отдельный ракетный полк в составе двух стартовых дивизионов по четыре батареи в каждом. Обеспечение боеготовности полка возлагается на ремонтно-техническую базу полковника Карпенко. Я сделал вводную. Конкретную боевую задачу вам поставит Главком ракетных войск маршал Москаленко.

Кирилл Семенович рассказал и о ближайшей перспективе:

— Вас, полковники Корнеев и Карпенко, уже ждут в штабе Группы советских войск в Германии для увязки всех вопросов размещения личного состава и боевой техники отдельного ракетного полка на территории ГДР. Средства транспортировки и заправки ракет Р-12 включить в штат стартовых батарей. Вся организационная работа по формированию полка возложена на командующего 50-й ракетной армией генерала Добыша и командира 29-й дивизии генерала Колосова. Передовая группа армейских офицеров уже находится в Берлине и приступила к работе. В ее составе имеются представители Главного штаба ракетных войск для оказания необходимой организационной помощи. По прибытии в ГДР вы представитесь Главкому нашей группировки маршалу Соколовскому. Но все вопросы по организации работы, взаимодействию со службами Группы войск следует вести через заместителя Василия Даниловича маршала Якубовского. Готовность отдельного ракетного полка к передислокации в ГДР по железной дороге обеспечить не позднее 1 ноября.