Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

Нелюбов, Аникеев и Филатьев были отчислены из Центра подготовки. Гагаринский отряд кандидатов в космонавты, вслед за Карташовым, Варламовым и Бондаренко уменьшился еще на три претендента. Распалась третья, планируемая к полету связка: Нелюбов — Хрунов. Главный конструктор был очень недоволен действиями командования ВВС по поводу предпринятых им крутых мер в отношении «любителей футбола», но прискорбный факт уже совершился. Скрепя сердце Королев согласился на перемены в согласованной связке. Вместо выбывшего Григория командиром третьего экипажа был назначен майор Комаров.

Следующее происшествие стало подлинным несчастьем для Центра подготовки. Через неделю в Москве открывается съезд партии, а его известный делегат, первый космонавт планеты, вынужден был отсутствовать на его открытии 17 октября. Произошла поистине нелепая и необъяснимая случайность.

С конца сентября Гагарин и Титов отдыхали в Крыму, в Форосе, на красивой даче, где в середине тридцатых жил Максим Горький. На 13 октября был назначен их отъезд в Москву. Но на 11 октября их пригласили в соседний санаторий выступить перед отдыхающими и рассказать о ближайших планах космонавтов. Встреча продолжалась почти два часа. В конце Юрий ответил на несколько вопросов и направился к себе, чтобы сообщить Валюше о своем скором возвращении в Звездный. Герман остался в зале, чтобы ответить на остальные вопросы. Гагарин был уже у дачи, когда шумная группа молодых людей вблизи затемненной аллеи отвлекла его внимание, он споткнулся на бордюрный камень и упал. При ударе об острый угол бордюра была рассечена кожа, пробита левая надбровная кость. Пришлось обратиться к хирургам, которые искусно заштопали ранку, но прописали постельный режим. Глаз затек, бровь опухла и появиться с такой внешностью в Москве, тем более на партийном съезде, он посчитал неудобным. Титов улетел в Звездный, а Гагарину пришлось на несколько дней задержаться в Крыму.

Ни одно советское издание не сообщило о нелепом происшествии с первым космонавтом. Зато на Западе его отсутствие на XXII съезде партии послужило поводом к написанию откровенных небылиц. Американские газеты сообщили, что «Юрий Гагарин поражен лучевой болезнью и тяжело болен». Спустя несколько дней появилась новая версия: «Гагарин погиб в автомобильной катастрофе». Дальше всех пошла лондонская «Таймс», которая сообщила, что «Гагарин утонул в Черном море».

Конец махровому вранью положило только само появление Юрия в Кремлевском Дворце съездов в предпоследний день его работы, 29 октября. Гагарин занял место среди делегатов партийного форума и вместе со всеми слушал выступление своего товарища, Германа Титова. Космонавт-2 достойно говорил не только о своей недавней работе на околоземной орбите, но и о создателях непревзойденной советской космической техники. Свое яркое выступление Герман закончил словами:

— Мои друзья-космонавты готовятся к новым полетам. Ведь эра освоения космоса только началась, и мы гордимся тем, что Юрию Гагарину и мне выпала честь открывать ее. Впереди новые, более сложные космические маршруты. Все новые и новые советские люди полетят в космос по неизведанным маршрутам, будут изучать его, раскрывать и дальше тайны природы и ставить их на службу человеку, его благосостоянию, на службу миру…

Критика культа личности Сталина, которую Хрущев обнародовал на XXII съезде партии, очень огорчила генерала Каманина. Его и многих других руководителей она просто поставила в тупик. Многое, по мнению Николая Петровича, ставилось с ног на голову. В самом деле, в Президиуме ЦК остались верные ленинцы — Хрущев, Суслов, Микоян, Шверник, которые в сталинский период тоже находились у кормила власти и сами должны нести ответственность за беззакония, творившиеся в тридцатые и сороковые годы. Им следовало бы признать и свою долю вины за допущенные «черные дела» и сделать правильный шаг — отойти от руководства партией и страной, не приписывать только Сталину организацию массовых репрессий. Их руки, особенно Хрущева, тогдашнего партийного руководителя Украины, тоже обагрены кровью многих невинных жертв произвола.

Сразу после ноябрьского праздника Каманин пригласил к себе Карпова и его заместителя по политико-воспитательной работе полковника Никерясова. Начал разговор издалека:

— Насколько я понимаю ситуацию в стране, товарищи руководители Центра подготовки, ни в ноябре, ни в декабре намеченные старты не состоятся. Конечно, существует много внешнеполитических причин, но повлияли и наши внутренние неурядицы.

Полковник Карпов возразил:

— Но 5 ноября, Николай Петрович, мне звонил Королев, поздравил с праздником личный состав нашего Центра и заявил, что вопрос о полете трех «Востоков» еще окончательно не снят с повестки дня. С его стороны, все готово к полетам. Есть ракеты, готовы корабли. Значит, дело в чем-то другом?

— Я уверен, Евгений Анатольевич, что «наверху» имеется решение об отмене этих стартов. Главный конструктор просто вдохновляет нас на продолжение активной подготовки. На съезде партии я разговаривал с маршалом Малиновским. Он высказался против полетов в ближайшие месяцы. Министерство обороны испытывает большие затруднения с финансированием ракетных войск, — не согласился Каманин. — Он урезает деньги и на космос.

— Если эти полеты не состоятся, Николай Петрович, то мы станем топтаться на одном месте, — вступил в разговор Никерясов.

— Нет, Николай Федорович, топтаться на месте мы не будем, — твердо заявил Каманин. — Подготовлено правительственное постановление о наборе второго отряда космонавтов. Оно уже согласовано мною в ЦК партии. С необходимостью такого шага полностью согласны Королев, Келдыш, Устинов и Вершинин.

— В постановлении предусмотрены какие-нибудь особенности, Николай Петрович? — спросил Никерясов.

— Особенности значительные. Их три. Из тысяч претендентов намечается отобрать шестьдесят человек, втрое больше, чем было зачислено в первый отряд. Это во-первых. В новом наборе должно быть не менее пяти женщин. Это во-вторых. Так что, товарищи, готовьтесь разрешать и неизбежные романтические истории. И самое важное в-третьих. Отбор будет производиться только из состава летчиков и инженеров с высшим образованием. Недели через три, как я полагаю, постановление будет подписано. Нам предстоит большая работа.

— Да, озадачили вы нас, Николай Петрович, — загадочно протянул Карпов. — Придет много холостяков, потребуются новые гостиничные номера. Опять возникнут проблемы.

— Новый корпус придется строить для семейных, Евгений Анатольевич, — добавил Никерясов.

…В конце декабря появилось ожидаемое постановление правительства о втором наборе в отряд космонавтов. Никакой речи о предстоящих орбитальных стартах в нем не шло. При встрече с генералом Каманиным в середине января шестьдесят второго Главный конструктор откровенно посетовал, что не удалось осуществить ноябрьскую задумку о запуске сразу трех пилотируемых «Востоков». Сергей Павлович, однако, заявил, что продолжает добиваться разрешения на такой групповой старт.

— Понимаешь, Николай Петрович, я не собираюсь паниковать, но объективная ситуация указывает на то, что мы утрачиваем достигнутое с таким трудом, наше лидерство в освоении космоса.

— Правильно, Сергей Павлович, и я так думаю, что мы утрачиваем свое космическое первенство, — глаза Каманина и Королева встретились. — Больше того, считаю, что дальше хвастаться полетами Гагарина и Титова просто неприлично. Это выглядит…

Главный конструктор не позволил куратору космонавтов закончить свою мысль. С присущей ему убежденностью, он принялся доказывать собеседнику необходимость организации группового полета:

— Понимаешь, Николай Петрович, американцы лезут из кожи вон, чтобы хоть в чем-то опередить нас. Возьми в расчет хотя бы соотношение космических стартов. Сейчас они уже устрашают — сто двадцать к двадцати не в нашу пользу. Американы непрерывно создают и испытывают новую технику, получая мощный поток информации из космоса, а мы «пульсируем» — разрывы между стартами измеряются у нас месяцами. Вот и сейчас «верхи» почему-то упорно молчат о сроках очередного старта. Дай бог, чтобы он состоялся в марте, но скорее всего будет перенесен на апрель, к годовщине гагаринского полета.

— Ты доказываешь мне, Сергей Павлович, очевидные вещи. Будто именно я и задерживаю подготовленные пуски? — возразил Каманин. — Нет, я всецело на твоей стороне… Скажи, пожалуйста, чем я могу тебе помочь?

Королев попросил:

— Если сможешь, Николай Петрович, то узнай у своего начальника Главного штаба Руденко, из-за чего происходит задержка стартов. Главком ракетных войск маршал Москаленко жаловался мне на съезде, что его ведомству выделяется совершенно недостаточно финансовых средств.