Путь магии и сердца

Бетти тоже такой поворот предвидела — горничная обнаружилась в моей гостиной, с пяльцами наперевес. Завидев меня, отложила рукоделье и стремительно проследовала в спальню. Я же ехидно усмехнулась и поспешила за ней.

Ну, Кирстен, держись!

Споры о том, прилично ли женщине появляться в обществе в брюках, велись давно. А с тех пор, как лучшие дома мод признали женские костюмы для верховой езды, состоящие из жакета, бриджей и широкой накладной юбки, эти споры превратились в баталии. Причём голосили в основном мужчины.

Одни утверждали, дескать, всё хорошо и правильно. Вторые ревели, что, надевая бриджи, женщина лишается привлекательности. Мол, когда мужчина видит столь явные очертания женских ножек, его фантазия умирает, а вместе с ней умирает стремление завоевать. В переводе на язык кухонь — заглянуть под юбку.

Я на подобные диспуты внимания не обращала, а платья носила по двум причинам. Во-первых, мне действительно нравятся именно платья. Во-вторых, мир, в который предстоит окунуться после учёбы, женщину в мужском костюме не приемлет — так зачем привыкать к брюкам?

Зато я точно знала, что… женские ножки — великая сила. Я на примере подружек убедилась. Ведь магички, которым приличия позволяют больше, нежели остальным, неспроста предпочитают брюки.

Да, я прекрасно понимала, что делаю. Ещё понимала, что дразнить Кира некрасиво и неэтично, ведь продолжения не будет… Вот только остановиться не могла. Желание вновь заставить его замереть и отрицательно качнуть головой в ответ на вопрос «Всё в порядке?», было куда сильней всякого благоразумия.

Поэтому из спальни вышла с самым непринуждённым видом. Будто так и надо, будто каждый день узкие бриджи и высоченные сапоги ношу. Шубка была переброшена через руку, шарф и шапочку в другой руке сжимала. Волосы были переплетены в пышную косу и перевязаны всё той же серебряной лентой.

Боевик, как и положено воспитанному молодому человеку, уже поджидал, вот только… мой расчёт не оправдался. Вернее, оправдался, но не совсем.

Кирстен действительно застыл и, кажется, дышать разучился. В глубине синих омутов вспыхнул огонь. Он едва не выронил перчатки и даже пошатнулся слегка. А потом прикрыл глаза, спросил хрипло:

— Мелкая, ты издеваешься?

— Прости? — переспросила недоумённо.

— Любимая, скажи честно, это месть за излишнее рвение моей бабушки?

Я с ответом не нашлась и вообще смутилась. Отчего? Нет, не знаю. Уф, как же с этими парнями сложно!

Из замка мы выехали только спустя час. Причин для задержки было много. Сперва поцелуи в гостиной моих покоев. Потом поцелуи в холле, через который можно выйти во внутренний дворик. После поцелуи в том самом дворике и опять в гостиной — ведь не торчать же на морозе, пока конюхи меняют седло приготовленной для меня лошадки? Следом попытка сесть в мужское седло — Кир страховал, а я отчего-то путалась и норовила свалиться. Зато дальше пошло гладко…

Мы проехали под подвесной решёткой, запиравшей двор. Миновали длинный и несколько мрачноватый каменный коридор, который уже тремя решётками оканчивался. Дождались, пока стража малого гарнизона, охранявшего спокойствие графини, откроет ворота, и выехали на мост.

Мост был узким и невероятно длинным, зато совершенно чистым от снега. Спрашивать, кто постарался, не стала, но мысленно возблагодарила тех, кто пожалел лошадок и не слишком умелую наездницу.

Впрочем, когда выехали на дорогу, стало ясно — о лошадях можно не беспокоиться, они не то чтоб обрадовались, но пошли гораздо уверенней. Кстати, от обычных эти гривастые красавицы отличались — шерсть слишком длинная, и копыта шире. Одна из северных пород, не иначе. У нас в Верилии таких не держат, хотя и в наших краях без снега не обходится.

Лесной коридор казался бесконечным, но совсем не страшным. Ведь над головой чистое лазурное небо, а вдалеке громадины укрытых снежными шапками гор. Последние производили неизгладимое впечатление — ведь раньше я горы лишь на картинах и гравюрах видела.

Кир не торопил и не торопился. Улыбаясь, покачивался в седле, держался ближе, чем требовалось. Я даже несколько раз ногой о его ногу потёрлась… Потом направила лошадку чуть в сторону и задала вопрос, который не давал покоя с самого вечера:

— Любимый, а почему Терри?

— Что? — недоумённо переспросил боевик. Он, кстати, в кои-то веки в шапке был. И я мысленно улыбалась, потому что тут влияние госпожи Венты чувствовалось. Да, бабушки, они такие…

— Твоё домашнее прозвище. Оно совсем не вяжется с именем. Вот и интересно — почему так?

Ну ведь действительно не вяжется. Если бы Вента назвала внука, например, Кирри, я бы поняла. Но Терри…

— Всё просто, — отозвался синеглазый. — Это производное от второго имени.

Мои брови непроизвольно взлетели на середину лба.

— Что? Второе имя? У тебя? Но как такое возможно?

Ни в Дурборе, ни в Верилии двойные имена не приняты. В Кроме, который граничит с обоими королевствами, детям иногда дают ложное имя, которое в день первого совершеннолетия (оно по традициям Крома в семь лет наступает) «меняют» на настоящее. Двойные имена только в южной Леонии встречаются, но в качестве исключения.

— Родители до последнего спорили, как назвать будущего ребёнка. Они так и не пришли к согласию, и вопрос был отложен. Но мама не пережила роды, и отец велел записать в храмовую книгу два имени. То, на котором настаивала мама, стало первым, официальным.

Сердце дрогнуло и болезненно сжалось, но я не могла не спросить:

— А Кирстен — это какое имя? Первое или второе?

— Не надо, любимая. — Боевик совсем посерьёзнел, даже посмурнел.

Именно поэтому не стала допытываться. В конце концов, у самой тоже секретов полно, а Кир, в отличие от меня, неудобных вопросов давно не задаёт.

Тишина, заполнившая мир, была неловкой. И даже щебет внезапно оживших птиц не спасал. Я искренне пожалела, что влезла с вопросами, и уже решила, что день безнадёжно испорчен, когда услышала:

— Мелкая, я столь ужасной наездницы, как ты, в жизни не видел.

Я ничуть не расстроилась, громко фыркнула. Мохнатая гривастая зараза, на спине которой я болталась, с явным удовольствием попугайничала. У неё получилось много громче и выразительней. Синеглазый растянул губы в лукавой улыбке.

— Времени на занятия верховой ездой не было, — пояснила я. — Да и… не люблю я это.

— Тогда перестань мучить лошадь и иди ко мне.

Что?! Мне послышалось, да?!