Путь молодого бога

Болтающийся над входом Мимин потребовал позолотить его могучий мужской инструмент. В ответ я покрасил гвоздь, на котором он висел. Злое: «Дэлэнь-дэлэнь-ублюдки!» провожало нас до самого конца квартала.

Сделали пару кругов вокруг борделя. Охрана впечатляла. Зверобоги охраняли вход, как гигантские каменные львы в Питере. Здание мерцало куполом – защита от несанкционированного входа и выхода. В небольшом каменном саду ковырялся зверобог-садовник – урсолак двухсотого уровня. Такому дай волю – за пару часов втопчет в океан континент средних размеров.

Ближе к вечеру, в двери моего номера постучал посланник от Патриарха фей. Мою озабоченную феечку ко мне уже не допускали, так что перед открытой дверью порхал вполне себе упитанного вида седовласый божок семидесятого уровня.

Почтенно поклонившись, молча зажёг в воздухе надпись: «Патриарх благодарит вас. Со мной ваша недельная доля с маковых полей и с пальмовой рощи». Дав прочитать, он стер надпись рукой и, подлетев к столу, принялся выкладывать на него дары.

Отборный маковый чай, из зелёных сочных головок и нежных лепестков. Лёгкой ферментации, высушенные в тепле божественного источника магии жизни. Бафы – умопомрачительные. Но подсаживаться на такой чаек чревато зависимостью.

Бурые бруски опия сырца и флаконы с белоснежным порошком опиума. Практически – валюта на текущем уровне Древа Миров. То, что нельзя купить за деньги, легко отдадут за дозу марафета.

Подарки для дам: мешочек семян мака и бутыль макового масла.

Отдельной горкой: дюжина крупных спелых пальмовых арбузов. Ящик с глиняными банками: арбузное варенье и ящик с пузатыми бутылями: арбузный сок. Все с бафами, все божественного вкуса и свойств.

Ну и основное: тугой, двухкилограммовый кошель золотых монет.

Принимаю добро, даю команду гордому Сиреневому перетаскать все в кладовую.

Коротко интересуюсь:

– Надёжно все?

Фей оглядывается, затем беззвучно шепчет:

– Сады в чертогах Патриарха. Надёжней, чем у бога за пазухой.

Киваю. Молодцы, крылатые. Чётко работают. И ништяки вроде не жмут, можно с феями дружить. Нужно бы отдариться ответно…

Прошу посланника подождать:

– Одну минуту…

Отвернувшись, быстро разминаю в руках пару мифриловых монет из стратегического резерва. Затем припоминаю, какого вида клинки видел у охраны Патриарха. Нечто сродни эльфийским, хоть и безумно миниатюрные. Полуторный клинок сложной вязи и плавной формы. Односторонняя заточка, ятаганистого вида лезвие.

Силой воли придаю предмету нужный дизайн. Вытягиваю рубящую кромку, гарду, концевик. Творю дорогую на вид рукоять. Вот и готов шедевр на скорую руку. Расходы совушек – две тысячи на монеты и три косаря на крафт. Терпимо. В кошельке Патриарха сотня золотых – это десять тысяч.

Гляжу на статы предмета и невольно приподнимаю бровь. Это что ж, такой зуботычкой можно дракона завалить? Выходит что так, но только в случае, если боец уверен в справедливости своего дела и сражается ради блага других.

Последний жест руки – формирую бархатную ткань, в которую заворачиваю крохотный, с палец длиной, меч. Торжественно вручаю посланцу:

– Ответный дар Патриарху. Лично в руки.

В глубине моей души мычит связанный хомяк. И даже насильно впихиваемые ему в пасть плюшки с маком не могут порадовать жадного зверя.

Ав весь день заморачивался с переездом. Своё старое жилье он стеснялся показывать, так что шмотье в таверну таскал один. Да и было-то там… Хрен да ни хрена.

Жалкие трофеи за несколько тысяч лет экономной жизни. Десяток кирок, бесполезные, но памятные находки и запасы дешёвой, но почти вечной еды. Самолично сушёное мясо – добытое в редких встречах с крысами хаоса. Рассказывая о них, Ав больше морщился – было не очень понятно профитны ли такие бои. Судя по всему, отожрали они у него мяса не меньше, чем бригаде удалось добыть. Не будь шахтёры богами – разобрали бы их крысюки на запчасти.

На раннем ужине поделился планами на завтра.

– Ав, уходим в глубокий рейд. Ты готов?

Авось отложил ложку, отодвинул в сторону тарелку с полюбившимся оливье и с готовностью кивнул:

– Говно вопрос. Северные шахты пробиты до полусотни метров в глубину. Туда давненько никто не ходил.

– Ты меня не понял. Мы закопаемся глубже. Возможно – даже на порядок глубже.

Ав слегка побледнел.

– Лаит, боги свидетели. Я тебя уважаю и за тобой – хоть в Пустоту, хоть в Хаос. Ты только скажи – куда ты так торопишься? Давай поживём немного крафтом, отдохнём хотя бы лет десять. А потом – потихоньку, метр за метром, полезем вглубь. Я в твою чуйку верю. Нас ждут мифриловые самородки.

– Нас ждут – мифриловые жилы. А десятилетия у меня нет. Канцлер дал всего год, чтобы убраться с уровня.

А вот теперь Авось сбледнул основательно.

– Это невозможно. Комфортное время накопления на один билет – тысячелетие. Везунчики и безумцы – справляются за столетие. Но чтобы за год… Это подстава, Лаит! Боги не живут в таком ритме! Мы можем провести год в неспешной беседе. Можем сразиться в шахматной партии на пару десятков лет. Можем отрешиться в столетней медитации. Мы бессмертные, нам вредны стрессы, мы сходим с ума!

Киваю.

– Я понимаю. Но все же попробую. По большому счету, уйти можно хоть сейчас, на пяток уровней у меня хватит совушек. Учитывая, что хотел бы забрать тебя с Сиреневым – то на пару уровней.

Ав смутился.

– У меня тоже кое-какие накопления есть. И если ты мне доверяешь – то можно перенести нас в твоих Чертогах. Там двойной понижающий коэффициент.

– А почему все так не делают?

– Да кто ж пустит чужака в свою святая святых? Там накопленное добро, центры сил, управляющие контуры защитных периметров. У многих – тайны и секреты, о которых другим знать и вовсе не нужно. Гаремник из мальчиков, пыточная, лаборатория душ, божественные застенки… Мало ли?

Я покрутил головой:

– Фигасе у некоторых фантазии. Знаешь, давай-ка заскочим после ужина ко мне в гости. Что б ты чего плохого не надумал. А потом – в приказном порядке спать. Восемь часов. Потому что регулярный сон во время фарма я тебе не гарантирую…

С утра выходили рано. Под ночной холодок, вяжущий ноги туман и первые лучи просыпающегося плазменного солнца. В городе затихала ночная жизнь. Кристаллизовались пролитые лужи крови. У кого-то: рубином, сапфиром или гиацинтом. Но чаще – недорогой яшмой или бросовым розовым кораллом.

Затихали крики ограбленных, стоны подрезанных или изнасилованных.

Исчезали в тенях боги ночи. Кто-то из них честно пахал в забое, другие – поджидали неудачников в тёмном переулке.

По ночам меня особенно часто бомбило призывами о несправедливости. От кого-то ушла добыча, а кого-то наоборот – поймали. И выражал он богам свой последний, отчаянный протест.

Но я не американский герой в синем трико и с трусами поверх штанов. Нет у меня возможности метаться всю ночь и помогать неудачникам с обеих сторон. Все что я мог – поставить вызовы на бесшумный режим и отмахиваться от них по утрам. Кстати, сегодняшнее утро принесло полторы сотни отклонённых вызовов. Полторы тысячи монет. А жизнь… жизнь несовершенна.