Путь мрака

— Постойте! Подождите, мой господин! — умоляюще воскликнул он. — Это еще не все! В манускрипте приведена одна фраза на древнем языке бурусов, которая звучит так: «Тра катриам хе но». Они написали эти слова своей кровью на стенах дворца, когда поспешно покидали его, но время не сохранило начертанного. Они кричали эти слова захватчикам, когда те врывались в их жилища, но победители не обращали на непонятный возглас никакого внимания, и лишь со временем кто-то решил на всякий случай записать их. К сожалению, что означают эти слова, я не знаю. Думаю, это какая-нибудь угроза или проклятие.

Ту замер, словно что-то припоминая, затем нахмурился и сжал руки в кулаки.

— Тра катриам хе но! — пробормотал он. — Да-да, совершенно верно! Обезьяночеловек, которого убил король, перед смертью произнес именно эти слова — Кулл их запомнил. Значит, все обстоит именно так, как вы рассказали. Ну что ж, еще раз спасибо, господин Калук. Если вы еще что-нибудь разузнаете, непременно сообщите мне.

— Конечно, конечно, — горячо заверил его архивариус и, поспешно откланявшись, засеменил к дверям, а к советнику тут же подскочил весьма упитанный пожилой господин, который, заискивающе улыбаясь, схватил Ту за обе руки и прижал их к своей обширной груди.

— Господин советник, — торопливо заговорил он, загородив Ту дорогу, как это только что делал Калук. — Я собираюсь кое-что сообщить вам. Надеюсь, вы выслушаете меня со вниманием во имя блага Валузии. Моя преданность королю и трону позволяет мне рассчитывать…

— Излагайте только суть, господин Ламос, — буркнул советник, перебивая, и недоверчиво глянул на толстяка, раздраженно освобождая руки, зажатые в его пухлых ладонях.

— Разумеется! Я понимаю степень вашей занятости, высокочтимый Ту, и буду краток, — горячо воскликнул придворный. — Понимаете, у меня дома живут две ручные обезьяны. Совершенно замечательные! Они такие умные и сообразительные, что просто диву даешься! И вот я подумал, а что если… — Он замолчал, выжидательно глядя на Ту.

— Ну? — нахмурился тот. — Что же вы подумали, господин Ламос?

— О я был уверен, что вы догадаетесь, — яркие розовые губки болтливого сановника расплылись в загадочной улыбке. — Все очень, очень просто! Сейчас вы оцените мою задумку! Мы запустим моих обезьян во дворец, и они мигом по запаху найдут своих сородичей. Гениально, правда?

— Этого еще не хватало! — замахал руками Ту. — Мало нам тут хвостатых нелюдей, так запустим по коридорам еще и настоящих обезьян! Безобразничать да мешаться под ногами!

Улыбка сползла с круглого лоснящегося лица Ламоса.

— Почему же безобразничать и мешаться? — обиженно засопел он. — Они такие…

— Как вы собираетесь им объяснить, что они должны заняться поиском своих так называемых сородичей? — не сдержавшись, рявкнул Ту. — А может, им больше понравится просто порезвиться во дворце? Пошвыряться разными предметами, разнести в щепки мебель и перебить посуду. А то и попрыгать на головах у стражников, которые, между прочим, заняты важным делом!

— Ну зачем же вы так? — толстые щеки придворного дрогнули, и показалось, что он вот-вот заплачет. — Они у меня очень умные и сразу поймут, что от них требуется. Между прочим, они даже сообразительнее некоторых людей…

— Не сомневаюсь. — При виде растерянно хлопающего глазами и чуть не рыдающего толстяка Ту смягчился и теперь едва сдерживал улыбку. — Хорошо, я обязательно подумаю над вашим предложением и дам знать, как только понадобится ваша помощь. Вернее, помощь ваших необыкновенно разумных питомцев. А сейчас я должен идти.

— Вы, правда, воспользуетесь моими услугами? — с надеждой спросил Ламос. — Уверяю вас, вы оцените…

Но Ту его уже не слушал. Повернувшись, он громко объявил собравшимся, что аудиенции не будет, и, не обращая внимания на поднявшийся ропот, собрался покинуть Зал Приемов и недовольную толпу придворных, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появился Тору. Обычно бесстрастное лицо лучшего из шпионов сейчас выражало крайнюю встревоженность и даже испуг.

— Брул исчез, — без всяких предисловий, что тоже было совсем нехарактерно для него, заявил он. — Его утащили обезьянолюди.

— Как утащили? — воскликнул ошеломленный советник. — Куда?

Но Тору лишь развел руками.

— Мы сразу принялись искать, — начал оправдываться он. — Но пока никаких результатов. Как сквозь землю провалился. Вернее, сквозь крышу.

— Крышу? — удивленно переспросил Ту. — Что там понадобилось Брулу?

— Сейчас все объясню. — Казалось, шпион забыл о своей привычной таинственности и скороговоркой заговорил. — Мы отправились туда с ним, проверить кое-какие мои догадки, и обнаружили мертвого часового. Осмотрев труп, увидели, что как всегда, когда действуют хвостатые, переломана шея. Брул отправил меня за подкреплением, а сам остался на крыше караулить лазутчиков. Я был против этого, но он приказал…

— Да что же это такое! — Голос старого советника сорвался на крик. — Как он мог проявить такое легкомыслие? А ты как мог уйти и бросить его одного? С ума вы, что ли, посходили?

— Во-первых, Копьебой находился там не один, — сухо сказал шпион. — Совсем рядом расположена башня, в которой несли караул двое часовых. За поворотом есть еще одна башня, где тоже стояла стража. Во-вторых, я летел со всех ног исполнять приказание Брула и отсутствовал совсем недолго. В-третьих, когда мы с Даргом и отрядом наемников поднялись на крышу, Брул был еще там. Он тоже видел нас, но потом вдруг шагнул за поворот… Мы кинулись следом, но Копьебой исчез, словно в воздухе растворился.

— Невероятно! — воскликнул советник. — Прямо среди бела дня воруют командующего! Вы хоть что-нибудь обнаружили?

— Пока нет, но два десятка солдат сейчас прощупывают и простукивают это место, и, может быть, вскоре мы получим известие о том, что им удалось найти.

— Только бы Брул был жив! — прошептал старик Ту. — Но раз они не прикончили его сразу, значит, пикт нужен им живым. А если так, значит, остается надежда на его спасение. Тору, немедленно отправляйся на крышу и передай приказ, чтобы поиски продолжались до тех пор, пока не будет обнаружен потайной ход. А мне сейчас надо как следует поразмыслить обо всех последних событиях. — Он взглянул на оставшихся в зале сановников и послов, которые, сбившись в плотную кучку, с надеждой посматривали на советника, ожидая, что он их все-таки примет. — Всех прошу покинуть зал! Ступайте! Всем быть начеку и соблюдать крайнюю осторожность!

Вельможи, покорно опустив головы, гуськом вышли за дверь, а Ту, нетвердой походкой подойдя к своему креслу, тяжело рухнул в него и невидящим взглядом уставился в стену. Мысли его путались, а на душе было невыразимо тяжело. Покатые плечи, казалось, еще больше опустились, словно под грузом невидимой ноши, а длинное лицо осунулось. Как же так — в самый ответственный момент войско, охраняющее столицу, осталось без командующего! Что теперь происходит с Брулом? На что решиться, что предпринять в такой ситуации?

Встревоженный расстроенным видом советника, к Ту поспешно подошел слуга, ожидавший приказаний в дальнем конце зала, и почтительно застыл перед ним. Ту устало помотал головой и жестом отослал его на место. Молча кивнув, прислужник отошел к окну и стал с мрачным видом рассматривать двор, со всех сторон оцепленный стражниками.

У советника сильно разболелась голова. Он перевел взгляд на голубоватый мрамор стены, возле которой сидел, попытавшись сосредоточиться и привести мысли и чувства в порядок. Но вместо этого ему показалось, что он сейчас лишится разума — мраморные плиты перед ним плавно, едва заметно шевелились. На лбу у Ту выступила испарина, он в ужасе помотал головой и закрыл глаза, словно уверенный, что, стоит ему зажмуриться покрепче, и жуткое зрелище исчезнет само собой. Он хотел было позвать на помощь, но его язык не повиновался ему. Охваченный странным оцепенением, старый вельможа почти не сопротивлялся, когда сильные мохнатые руки с длинными пальцами сдавили его горло железной хваткой, а затем потащили в проем, внезапно открывшийся в гладкой стене.