Путь на Север
Шрифт:
Когда все закончилось, шлюпку втянули обратно, а старпом шепотом пояснил мне:
– Блокада у острова очень плотная. Так что мы оружие в тайник перегрузили, его отсюда патриоты с Крита заберут, а сами идем в Стамбул. И тебя высадим там, понятно?
– Да уж понятно!
– Впрочем, если рвешься защищать свободу Крита, можешь прыгать за борт! – как будто пошутил он. – Наши патриоты добровольца всегда примут!
– Нет уж, благодарю! – так же вроде бы шутливо ответил я.
Тут вдалеке раздался звук сирены.
– Черт! Сторожевик! – Тут он повернулся ко мне: – Прыгай за борт, акулья требуха, если тебя тут поймают, нас всех троих повесят! Плыви на остров! – С этими словами он достал из кармана свой «кольт» и угрожающе направил в мою сторону: – Ну? Живо! Я кому сказал?!
Небольшой
Я оглянулся. С одной стороны, мои револьверы так и лежали в карманах куртки. Не то чтобы это было очень удобно, но в другом месте их попросту сперли бы. Там же лежали и деньги, и моя старая заветная золлингеновская бритва.
А дальше что? Что увидит досмотровая группа со сторожевика, поднявшаяся на корабль – залитую кровью палубу с кучей трупов? И меня с дымящимися револьверами в руках… Ну ладно, уже не дымящимися – до сторожевика еще далеко. Но это ничего не меняет. Я хочу, чтобы кроме тех обвинений, что уже повесили на меня в Нью-Йорке, получить еще и обвинение в пиратстве?
И перестрелять к чертовой матери я успел бы не только старпома, но и трех матросиков, что готовы были вмешаться. А дальше что?
В общем, я прыгнул за борт и поплыл, прикрываясь, насколько можно, сначала бортом судна, а потом торчащими из воды скалами. Потом я тупо устал и все никак не мог выбраться на скалистый берег. А когда выбрался, сторожевик уже удалялся куда-то в компании суденышка Костадиса.
«Ну и черт с ними! – решил я. – Буду изображать Робинзона, пока «революционеры» не приплывут».
Насчет «революционеров» я не обольщался, помнил обмолвку Теда про «тайник контрабандистов». Ну да ладно… Прикинусь, что я идиот, решивший воевать за свободу Крита. Авось не зарежут и на острове не бросят. А мне бы только до берега добраться… И я настроился ждать.
И вот тут-то до меня дошло, что робинзонада у меня какая-то необеспеченная выходит. Воды на острове не было. Вообще. Еды тоже. Не было ни топлива, чтобы развести костер, ни спичек с собой, ни укрытия от непогоды. Так что, если контрабандисты не придут сегодня, то завтра, максимум послезавтра, я тут благополучно помру от жажды и ночного холода.
Тут как раз начал моросить мелкий дождик.
«Уже хорошо!» – решил я. И начал искать, нет ли тут углубления, в котором соберется лужа. Найдя, напился. Потом, оценив размеры лужи, понял, что протяну и денька три, если не замерзну…
Впрочем, винтовки все в деревянных ящиках, патроны тоже. Так что, если станет совсем худо, можно будет ящики разбить и пустить на топливо. Бумага есть, а поджечь ее можно порохом. А его подожгу капсюлем. Он же ведь как раз для этого предназначен, не правда ли? Патрон раскурочу и достану. Даже если с первого раза что-то не получится – патронов много, так что с какого-то раза обязательно получится. Поняв, что еще поживу, я успокоился и решил не спешить. Неизвестно, как контрабандисты отнесутся ко мне, если я их имущество попорчу.
Подумав еще немного, переставил ящики так, чтобы они образовали норку. Так, как дети домики строят. Ящики снизу, ящики по бокам и с тыльной стороны, ящики сверху. И узкая норка между ними.
Еще раз напившись впрок, я снял куртку и юркнул в эту щель. Потом укрылся. Благодать! Не дует, не холодно, и никто на вахту не гонит, можно спать вволю! Чем я и занялся.
Санкт-Петербург, 22 июня 2013 года, суббота, вечер
Тут принесли заказ, и Алексею пришлось отложить чтение. Как наставлял его дед: «Китайская кухня простая, сытная, но во время еды нельзя отвлекаться!»
Да и как тут отвлечешься? Баоцзы [7] надо есть, пока они не остыли. Иначе гадость получится. А перед тем стоит подготовить желудок чашкой-другой зеленого чая.
В детстве Алексея очень забавляла такая последовательность, «шиворот-навыворот», смеялся он тогда. Но дед настаивал, что именно в таком порядке и рекомендовал ему все есть хозяин этого ресторана дядюшка Джиань.
7
Баоцзы – популярное блюдо китайской кухни, аналог среднеазиатских мантов или русских пельменей. Готовится на пару. Начинки бывают самые разнообразные – мясной фарш, капуста, грибы, тыква или их сочетание. Чаще всего
используют свиной фарш с капустой. В Китае баоцзы особенно любят есть на завтрак, но употребляются они и в другое время дня.Впрочем, как подумалось Алексею, может быть, Джиань учил не только деда, но и Американца? Вообще-то, Американец здорово в этой книжке завернул. Себя главным героем фантастического романа прописал, но ведь и реальных кусков биографии накидал немало. Про то, что Фредди Морган его изобретение украл, в семье все знают. Да и в мире многие с этим согласны. Портрет Генри Хамбла Алексей в Сети нашел, оказывается, этот ганфайтер сохранился в истории. Причем упоминалось его имя в основном в связи с Американцем. Опять же Крит… Алексей вспомнил позапрошлогоднюю поездку на Крит с дедом. Как раз в Ханью. Их семья давно тамошний колледж патронирует. И деньгами снабжает, и с учителями помогает… Вот и приходится ездить регулярно, в торжествах всяких участвовать.
Ладно, сначала надо все доесть. И заказать такси. После такого сытного ужина ехать на метро совсем не тянет. Вот в дороге и продолжим чтение…
Небольшой островок неподалеку от Крита, 30 сентября 1896 года, среда, ночь
Петр Дукакис долго колебался, плыть ли в эту ночь за оружием. С одной стороны, наблюдатели определенно докладывали, что Костадис достаточно долго дрейфовал неподалеку от островка с тайником и мог успеть разгрузить оружие. А оружие было нужно. Спрос был велик и на винтовки с патронами, что обещал Костадис, Дукакис уже заранее нашел покупателей, причем по цене вдвое выше. Учитывая, что платить не пришлось ни копейки – прекрасная сделка! Все равно из партнерства пришлось бы выходить. Ну не получалось у него нормально работать с этим чертовым Костадисом.
Но именно это Дукакиса и смущало. Костадис-то не сам уплыл, его сторожевик конвоировал. А ну как сдаст его, Дукакиса? Тут уж ему светит только быстрый суд да расправа… Но, подумав, Петр решил рискнуть. Оружие было нужно. Очень нужно! И не только ради денег. Людей ведь могли вырезать. Земляков, родственников, клиентов…
Поэтому Дукакис решил пойти сам. Вышли вечером, на закате подошли к островку, покрутились вокруг. Поблизости никого, ни турок, ни представителей «держав». Как стемнело, огни зажигать не стали, а выслали к островку шлюпку «на поводке». Поводок помогал контрабандистам на обратном пути найти кораблик Дукакиса без огней.
Когда впереди зачернел островок, выслали вперед пловца, чтобы помог мягко причалить. Возле тайника засветили потайную лампу. Да, ящики были на месте, как и оговорено.
«Грузим!» – знаком показал своим людям Дукакис. Здоровяк Георгий вместе с братом приподнял верхний ящик и… неожиданно выронил свой край. Ящик упал почти «стоймя», скользнул по ребру соседнего и провалился в странную «норку», зачем-то сделанную внутри груза.
Оттуда раздался дикий крик.
«Я пригрелся и уснул. Проголодаться не успел и поэтому был почти счастлив. Тем кошмарнее было пробуждение. Проснулся я от дикой боли в ноге и от неожиданности заорал. В ответ раздалось несколько не менее громких криков испуга. Повезло, что контрабандисты стрелять не стали! И второе везение – их главный, грек Дукакис, хоть как-то понимал английский. И потому мои объяснения, продавливаемые сквозь стоны, что я прибыл бороться за независимость Греции, были им отчасти поняты. Узнав же, что я русский, он почему-то совсем успокоился и пообещал, что не только доставит меня на остров, но еще и отведет к людям, которые меня примут.
Не сразу (сначала в несколько рейсов перевезли оружие), но меня доставили на его суденышко. Контрабандисты прекрасно владели ремеслом, так что, несмотря на темень, без особых проблем пристали к нужной точке критского берега и разгрузились. Я опять был последним.
Дукакис выделил мне еще несколько секунд и объяснил, что дает мне ослика и проводника. Проводник меня понять не сможет, но ему все объяснили, так что он приведет ослика туда, где мне дадут приют, потому что «это тоже русские, и они добрые люди». Ослика проводник заберет и вернет к Дукакису. Закончив объяснения, Дукакис растворился в темноте.
Проводником оказался паренек лет двенадцати. Со мной он, как и было обещано, не общался, зато много, хоть и тихо, говорил сам с собой и с осликом. Время от времени он что-то даже напевал…»