Путь над бездной

— Только вот целовать мы тебя не будем, хоть и просила! — авторитетно заявил Кердрик. Ириус скривился и махнул рукой:

— Не надо.

— Ваша милость, — окликнул его Расмус, — какие будут указания?

Он огляделся вокруг, посмотрел на кутающихся в плащи людей, сидящих у костра:

— Надо возвращаться…

Путь в столицу был не слишком долгим. Коротко посовещавшись, они пошли напрямик, останавливаясь на ночлег в лесу. Ириус уже настолько привык к этому, что, когда они, наконец, вошли в небольшой город и расположились на постоялом дворе, у него от вечного шума разболелась голова. Это не придало ему настроения.

Как ни настаивал инквизитор на том, чтобы охотники сопроводили отряд до столицы, те отказались. Дан сказала, что он слишком дорожит жизнью отца, чтобы держать обоих родителей в неведении относительно его судьбы, Кердрик заявил, что устал и просто хочет домой, с него хватит приключений. Ириус не стал их удерживать, лишь под неодобрительным взглядом магов подписал бумаги, позволявшие его друзьям беспрепятственно добраться до дому.

Затем он слишком вежливо предложил Расмусу сделать марш-бросок, и тому не оставалось ничего другого, как согласиться. Вернее, подчиниться воле Великого инквизитора Срединного королевства.

Через два дня они въехали в столицу. Каменные стены, за которыми Ириус должен был наконец-то почувствовать себя в безопасности.

Город совершенно оглушил его. Вечная жизнь, вечная суета. Как только они проехали окраины, Ириус придержал своего коня и обратился к командиру отряда:

— Дальше я поеду сам.

— Как вам будет угодно, Ваша Милость, — тот коротко поклонился, привычно пряча удивление, — Что мне передать Его Величеству?

— Что я в столице, — игнорируя возмущенные взгляды магов, он тронул коня, направляя его по знакомым улицам прямиком к особняку Тавишей.

Холодный и неприступный дом, облицованный серым и розовым мрамором, всегда напоминал ему склеп. Сходство усиливали и белые колонны, поддерживающие крышу портика над ступенями крыльца и темные портьеры на окнах.

Спешившись, инквизитор недовольно покрутил головой, ища слугу, которому можно было бы отдать коня, но никого не было. Философски пожав плечами, Ириус привязал животное к ограде и начал подниматься по ступеням. Дверь сразу же распахнулась, на крыльцо выскочил лакей, на ходу застегивая верхние пуговицы ливреи:

— Послушайте, любезнейший, здесь…

Ириус остановился на последней ступеньке, посмотрел на слугу и усмехнулся. Узнав хозина, тот осекся и замер, судорожно хватая ртом воздух.

— Добрый вечер, — почти ласково произнес Ириус, лакей задрожал, прекрасно понимая, что такой тон означает лишь неприятности.

— Простите, ваша милость, я не узнал вас, — признался парень. В любое другое время он получил бы хорошую выволочку, но сейчас у инквизитора не было настроения.

— Ты так и будешь торчать здесь, как статуя?

Лакей покраснел, дернул ворот рубахи, пытаясь ослабить и подбежал к двери, распахивая её:

— Добро пожаловать домой, Ваша милость!

Его крик был слышен повсюду. Дом моментально ожил. Ириус недовольно нахмурился: он не хотел, чтобы его видели таким: оборванный, небритый, покрытый дорожной грязью.

Топот по лестницам, сердитые окрики, хлопание дверей — все это отдавалось в голове тупой болью. Впрочем, это слегка отвлекало от ставшей почти привычной боли в груди. Не дожидаясь, пока слуги выбегут, чтобы, как положено, построится для приветствия хозяина, он прошел в свою спальню, на ходу отдав приказ о горячей ванне.

Ужинал Ириус в одиночестве. Он долго сидел за огромным столом, с мрачной решимостью рассматривая фамильный хрусталь, в котором ему подали мальт, затем запустил графином в стену. Осколки брызнули в разные стороны, а на голубом шелке, которым были затканы стены, расплылось безобразное пятно.

— Ваша милость? — лакей вошел в комнату, — что случилось?

— Ничего, — инквизитор резко поднялся, — убери здесь.

На следующее утро он пил кофе в покоях у Ланса.

Когда Ириус появился в дверях, король, не сдержавшись, подошел и крепко обнял своего друга:

— Рад видеть тебя живым.

— Вижу, Расмус тебе уже все рассказал? — тот отстранился, пытаясь насмешкой скрыть смущение от столь бурного проявления дружеских чувств. Король покачал головой:

— Он мало что знает, кроме того, что Ровен и Торсен погибли.

— Ну, тогда тебе известно все, — усмехнулся Ириус. Правда, улыбка не затронула его глаз. Ланс внимательно смотрел на друга.

— Пойдем, а то кофе остынет, — наконец сказал он, подходя к столу, сервированному на двоих. Ириус послушно занял свое место. Было что-то странное в том, чтобы сидеть снова в этом кресле, словно и не было этих безумных приключений, блуждания по лесу в странной компании не то друзей, не то шпионов сопредельных государств. Как и раньше, Ланс потянулся рукой к кофейнику, разлил по чашкам ароматный напиток, говоря что-то, затем с укором посмотрел на друга:

— Ты меня совсем не слушаешь!

Тот вздрогнул, нахмурился и вдруг спросил:

— Куда подевались твои кружева?

— Выбросил! — король воскликнул это с такой искренней ненавистью, что Ириус невольно улыбнулся:

— И что теперь?

— Цветы, — король кивнул на букет желтовато-кремовых роз, украшавший стол.

— Тоже мерзко, — инквизитор взял чашку и отхлебнул кофе, затем откинулся на спинку кресла, — признаться, мне недоставало этого…

— Цветов?

— Кофе. И общения с тобой. Что нового в королевстве?

— Все на ушах, удивляются, что ты в одиночку раскрыл заговор.

— Да ты что! — голос инквизитора был пропитан сарказмом, — Надо же… и как мне только это удалось…

— Повезло? — предположил король.

— Не то слово.

Они помолчали, наслаждаясь горьковатым вкусом напитка. Затем Ланс оставил чашку.

— Ты нашел её? — решился спросить он. Ириус слегка приподнял брови, выражая удивление:

— Кого?

— Эту ведьму, как там ее, — король щелкнул пальцами, — Дарину…

Ириус помолчал, затем кивнул, понимая, что глупо отрицать очевидное:

— Нашел. Обвинения были сфабрикованы. Ровен подставил ее, надеясь заполучить в свои союзники.

— Ты уверен?

— Да, перед смертью старик признался, — а вот это уже ложь, но какая кому разница. Дарина ушла вместе с Григонуаром Волленбергом. В драконьих горах она будет в безопасности. Григ позаботится о ней. Ему вновь вспомнились зеленые глаза ведьмы, то, как она улыбалась дракону, и захотелось заскрежетать зубами от бессильной злости.