Путь Найденыша

* * *

Утром он не стал будить Санду, оставив ее спать в постели. Нед проснулся так, как будто кто-то толкнул его в плечо, как-то сразу – вот сейчас спал и уже не спит. Привычка. Армейская привычка просыпаться за несколько минут до подъема.

Голова тяжелая, мутная, но ведро ледяной воды выбило из него сон и вялость. Старушки в большом доме, видимо, тоже спали. Чего им подниматься в этакую рань? Это ведь Неду надо быть на базе до утренней побудки, а не им.

Время здесь отсчитывали или солнечными часами, или огромными песочными, но отдельные, очень богатые люди имели механические часы, сделанные штучно по особому заказу. Стоили они дороже, чем такой же вес золота. На базе же специальные люди, приставленные к песочным часам, переворачивали их, как только последняя песчинка падала вниз. Хватало «хода» этих часов на четыре часа. Их постоянно проверяли по солнечным часам. На базе довольно точно определяли время, и каждый переворот часов отмечался ударами колокола – многие горожане следили за временем по колоколу корпуса, слышимому из всех уголков города.

Собравшись, Нед схватил со стола пару пирожков, быстро сжевал их, поглядывая на разметавшуюся во сне девушку, и сокрушенно покачал головой – как же это он позволил себя соблазнить? Ведь знает – будут проблемы. Нет, а что он должен был делать, когда к нему в постель забралась обнаженная красивая девчонка, в которую он влюблен?!

То, что он влюблен, Нед понял еще тогда, когда они с ней сидели в трактире. Она одновременно и отталкивала его излишне эксцентричными манерами, но и притягивала – красотой, веселостью, и… да кто знает, чем притягивает тебя объект противоположного пола, если ты его любишь? Любят ведь не за что-то, любят потому, что любят. Вот пожелала Селера сыграть такую шутку, пронзить сердца любовью – и сделала. А кто может противостоять богине? Только не Нед…

Накрыв Санду простыней и борясь с желанием поцеловать ее на прощание, Нед вышел во двор, плотно прикрыв за собой дверь.

Его отловили уже у калитки, когда Нед боролся с хитрым засовом – нужно было вначале дернуть засов на себя, и только потом он сдвигался в сторону.

– Как спалось? – услышал он слегка насмешливый голос Задары.

Женщина стояла полностью одетой, как на выход в город. Такое впечатление, будто она совсем не ложилась спать.

– Хорошо спалось, – ответил Нед, покосившись на хитрые глаза старушки.

– А ей? – подмигнула Задара.

– Кому ей-то? – якобы не понял Нед. – Простите, мне уже бежать нужно! Скоро побудка!

– Не изображай невинность. Терпеть не могу, когда врут. – Задара легонько хлопнула Неда по голове сложенным веером. То, что это веер, он понял тогда, когда она развернула его и начала томно помахивать, будто сейчас не утренняя прохлада, а дневная жара.

– От нас ничего не скроешь! – укоризненно покачала головой женщина. – Быстро рассказывай, кто она такая и откуда взялась. У меня смутные подозрения, что ты попал в неприятности.

– В окна подглядывали, что ли? – усмехнулся Нед. – Откуда узнали?

– Тебе-то какое дело! Может, и подглядывали. Рассказывай! Девочка точно не шлюха, это видно с первого взгляда. Одежда не та. Да и видно по ней, что не продажная девка, их обычно сразу можно определить. Значит, дочь кого-то из солидных горожан. А они очень не любят, когда их дочери спять с вояками. Если, конечно, те не замужем за солдафонами. Значит – жди гостей. Ждать?

– Ждать… – вздохнул Нед и вкратце рассказал женщине все, что счел нужным, об их отношениях с Сандой.

– Девственница? Вот дела… – Женщина сложила губы трубочкой и дунула, как будто сдувая пыль. – Значит, скоро тут будут ее папаша и толпа всяческой родни. Что будешь делать? Вообще – что собираешься с ней делать, с этой… Сандой? Я не имею в виду постельные утехи и ваши позы, – невозмутимо добавила старушка, – я о вашем совместном будущем.

– А какое у нас совместное будущее? – пожав плечами, вздохнул Нед. – Никакого. Меня то ли убьют, то ли пошлют в столицу, а она останется здесь. Вот и все.

– Хм-м… надо рассчитывать на лучшее, – спокойно возразила Задара. – Может, и не убьют. Давай-ка подумаем, что делать, когда сюда нагрянет толпа народа вместе с городской стражей. Судя по всему – они обвинят тебе в похищении и совращении их дочери. Накатают жалобу полковнику, а могут и королю. Так-так… надо подумать, как выкрутиться.

– А чего выкручиваться? Ей больше чем четырнадцать лет, а я прочитал в книге, что с четырнадцати девушки могут по закону выходить замуж. И согласия родителей не требуется. Она сама сюда пришла. Я ее не тащил. В чем меня могут обвинить?

– В том, что ты околдовал ее, что она глупенькая, что ты соблазнил и бросишь. А если сумеют заставить девку сказать, что ты ее изнасиловал, тогда совсем беда. Ты можешь загреметь под суд. Ладно. Пока не будем делать поспешных шагов. Мне надо поговорить с девочкой – узнать, чего она хочет. И понять, чего от нее ожидать. Скажи, если придется пойти в храм Селеры и вам с ней объявиться мужем и женой, ты пойдешь на это?

– А смысл какой? – ошеломленно спросил Нед. – У меня нет ничего, я нищий! Того и гляди убьют на войне, и какой из меня муж?! Я даже не представляю себя семейным человеком – а если вдруг ребенок?! Тогда как?

– А надо было раньше думать, прежде чем совать в нее свой… хм-м… В общем, я поговорю с ней. А ты готовься надеть брачный венок, если не хочешь неприятностей. Готовься знакомиться с родителями своей невесты. Болван! Если бы ты ее не тронул, девственность осталась бы не нарушенной, ее можно было бы освидетельствовать и сказать: все обвинения – ложь, никто ее не трогал, как была она девушкой, так и осталась. А теперь чего? Все, беги на свою дурацкую базу, а тетушка Задара подумает, как вытащить тебя из той дыры, в которую ты сам себя загнал. Кстати, вот не поцеловал бы ты ее тогда, и ничего бы не было! Зачем дал девушке надежду?! Эх, где мои семнадцать лет… – грустно подмигнула старушка, – завидую я ей. Все, вон отсюда! Иди, тряси своими железяками!

* * *

– Значит, это ты сержант первой роты? – Молодой лейтенант внимательно осмотрел Неда и жестом предложил присесть за его стол. – Ты почему отсутствовал на базе?

– В отпуске был. По случаю присвоения звания сержанта, – сухо пояснил Нед.

– Я слышал, что ты ставленник полковника. Так вот – мне на это наплевать! – Лицо лейтенанта сделалось надменным и презрительным. – Я знаю, что ты селянин, ничего не понимающий в воинском деле. Печально, что тебе доверили роту. Я бы не доверил. И вообще, чтобы ты знал, – я против того, чтобы селяне занимали офицерские должности. У вас, простолюдинов, на это просто не хватает ума. Будешь слушать то, что я тебе говорю, понял? Не выполнишь приказа – пойдешь под суд.

Лейтенант бросил в рот кусочек лепешки и отвернулся от Неда, как бы давая понять что разговор окончен. Нед поднялся:

– Я могу идти?

– Иди, сержант. И помни, что я сказал!

Нед развернулся и, пройдя между столами, вышел из офицерской столовой. На душе у него было тяжело. Похоже, что будущая служба не покажется ему сиропной.

Отойдя в тень дерева, Нед уселся на скамью у забора и прикрыл глаза, обдумывая, что ему предстоит. И ничего хорошего не увидел. Одна только мысль о том, что придется учиться в офицерской школе с такими вот болванами, как Шусард, наводила тоску. Нед хотел пойти поговорить с Ойдаром и Арнотом, но те были с солдатами роты и разговаривать с ними при сослуживцах не хотелось. А сами они к нему не подходили. Может, устали, а может, затаили какие-то обиды – в любом случае, он сидел один, как некогда предсказал Дранкон.