Путь один- в глубь себя

Буддийская духовная наука крайне сложна вначале: ведь сделать ощущение вкуса медитацией — невообразимо сложная задача. Чувства и ощущения по сути сво-

П 7/10

ей — бессознательны, а под медитацией подразумевается состояние осознанности. Поэтому так сложно сознательно окунуться в удовольствие ощущений, окунуться настолько тотально, что внутри тебя не остается никакого эго, нет того, кто окунается, а есть лишь само погружение. Это трудно, ведь чувства погружают нас в спячку — именно для того, чтобы заснуть, мы и ищем в них прибежища. А Будда говорит, что с самого начала следует сохранять осознанность, что не нужно при помощи эго контролировать свои чувства, вместо этого следует убрать само эго. Вот почему Будда говорит, что внутри нас нет ни души, ни «самости», там просто никого нет. Ты — лишь повозка; и внутри тебя нет никакого возничего. Двигайся с пониманием этого.

Так что начало — многотрудно, но в конце все становится легко, ведь для того, кто двигается с пониманием всего этого, настанет день, когда он вдруг отпустит свое «я», устремясь к Богу. Этот человек однажды обнаружит, что «я» больше нет. Его исчезновение будет таким незаметным... Однажды он вдруг увидит: «Меня нет, есть только брахман, высшая реальность». Это состояние Будда назвал нирваной.

Но если посмотреть на эти две системы духовных практик, то в общем и целом они одинаковы. Пусть будет сложно вначале и легко в конце или будет легкость в начале и сложность в конце — все это одно и то же. Эти системы равноценны.

Поэтому каждый ищущий решает для себя сам. Если ты хочешь пойти по пути Будды, трудности тебя поджидают в самом начале; если же предпочитаешь отправиться вместе с Шанкарой, тяжело тебе придется в конце. Так что все зависит от тебя. Трудно будет в обоих случаях, и эти трудности ты должен будешь преодолеть. Все зависит от тебя — от твоих личных склонностей, твоего отношения, твоей жизни, твоего типа личности. Ясно пойми самого себя и действуй соответственно — ты придешь к тому же результату. Будда называет это нирваной, Шанкара — брахманом. Шанкара ведет тебя туда через постижение вечности, Будда ведет тебя через постижение момента.

Вот почему воззрения Будды в Индии так и не прижились: здесь издавна существовала традиция индуистского мышления, а индуистская философия столь жестко выступала против настоящего момента, что трудно было даже представить, будто через него возможно постижение истины. Индуизм отвергал чувства и ставил их под жесткий контроль; вспомним хотя бы определение йоги, данное Патанджали: «Читтавритти ниродха» — управление проявлениями чувств. Это было не что иное, как формирование конфликта между читтой, умом, и врит-ти, проявлениями чувств. Такова была давняя традиция. Казалось, что утверждения Будды противоречат этим воззрениям; создавалось впечатление, будто они расшатывают всю систему взглядов индуистской философии.

Поэтому индуисты увидели в Будде врага столь опасного, что никто другой с ним не сравнится. С Махавирой индуисты так не боролись. Вот почему джайны смогли удержаться в Индии. Ведь духовные практики Махавиры так же сосредоточены на воле, на преодолении чувств. В основе своей они индуистские, поэтому между индуистами и джайнами нет существенных расхождений. Возможны отличия в идеологических аспектах, но структура личности в этих религиях одинакова. Вот почему джайны смогли в Индии выжить, но допустить существование здесь буддизма было совершенно невозможно. От Будды следовало избавиться. И причина здесь вот в чем: его представления о духовном пути были совершенно противоположны индуизму. Тебе в рот падает капля меда, и ты должен настолько раствориться в ее вкусе, что сама эта капля становится брахманом. Согласно индуистским представлениям, капля меда олицетворяет чувства, это майя, иллюзия. Согласно воззрениям Будды, эта капля и есть брахман, окончательная истина.

Обе концепции верны. Когда я говорю, что верны обе концепции, это создает еще больше трудностей. Всегда просто сказать, что этот прав, а тот ошибается, поскольку их воззрения противоположны. Величайшее искусство религии состоит в том, чтобы не делать поспешных выводов, когда сталкиваешься с противоположностями.

Религия — не что иное, как название для синтеза противоположностей.

Так что не спеши. Уму так и хочется назвать противоположность неправильной. Ум думает, что лишь одна сторона из двух может быть правильной — как могут оказаться правы обе? Но жизнь гораздо обширнее, чем ум. Ум очень узок. В нем правильной может быть только одна из двух противоположностей. В жизни обе могут оказаться верными. Разум крайне ограничен — обе противоположности в нем просто не умещаются. Существование — безгранично, и в нем содержатся все противоположности; они располагаются там бок о бок. Чем более зорким становится твое духовное видение, тем больше тебе открывается, что все противоположности сливаются воедино.

Ошо,

Ты призываешь нас к отпусканию и просишь не привязываться к Тебе. Но вот мы смотрим на себя, и похоже, что мы все-таки к Тебе привязываемся, даже во имя отпускания. Ведь в нас полно страха, что нам без Тебя не прожить. Почему так получается? И что нам делать в этой ситуации?

Вы должны умереть! Именно в этом состоит смысл отпускания. Человек не должен пытаться выжить. В смерти нет ничего плохого, все зло — в выживании. А что ты теряешь? Ради чего мы вечно пытаемся что-то приберечь на будущее, оставить при себе, отложить впрок? Что тут беречь и спасать? Если внимательно приглядеться, если спокойно поразмыслить, хоть минуту, что у тебя есть такого, за что стоит держаться?

И когда ты увидишь, что ничего стоящего у тебя нет, страх смерти тут же исчезнет. Ведь кто тогда умирает? Когда держаться не за что, что ты тогда теряешь? Страх потери основан на иллюзорном представлении о том, что ты чем-то обладаешь. А ведь ты ни разу даже не открывал двери своего дома и не смотрел, есть ли там хоть что-то? Возможно, именно этот страх виной тому, что ты там ничего не видишь — или просто не смотришь. Ведь тогда у тебя не получится поднять столько шуму, который ты обычно устраиваешь вокруг своих^бережений, накоплений, вокруг своего выживания. Тогда ты будешь выглядеть совершенно беспомощным. Никаких сбережений, припрятанных в сейфе, у тебя, наверное, нет; но если произойдет ограбление, ты поднимешь невообразимый шум. И это тоже создает впечатление, будто у тебя там что-то хранится.

Что такое страх смерти? Почему он так силен? Что ты потеряешь, когда умрешь? Это один из самых серьезных вопросов, который ищущий должен задать самому себе: «Если я умру, в чем будет потеря? Что произойдет из-за моей смерти? Вот я перестану существовать; но откуда берется это беспокойство, это нежелание принять состояние не-бытия?» Ведь наше существование все равно не приносит нам счастья. Как я уже говорил, есть только надежда, что, возможно, когда-то, в один прекрасный день мы будем счастливы. Кем бы ты ни был, ты страдаешь и мучаешься от этого; где бы ты ни был, ты страдаешь и мучаешься — и все же боишься все это потерять!

Нет, просто умрц! Умереть — это величайшее искус-

г

ство. Только тот, кто овладел искусством умирания, празднует жизнь тотально.

В ту секунду, когда ты отпускаешь себя, вся жизненная энергия внутри твоего существа закружится в неповторимом танце. Пока ты себя оберегаешь, танец не выходит на волю, именно из-за тех защит, которыми ты себя окружил. Ты настолько испуган, что не способен смеяться. Ты так переполнен страхом, что никакие цветы внутри тебя расцвести не могут. Ты так цепко держишь собственную жизнь в своих руках, что они мертвой хваткой вцепились в твою же шею. На случай своей смерти ты продолжаешь усиливать давление, и сидящее в тебе ощущение приближающейся смерти порождается твоими собственными руками. Так замыкается порочный круг.

Ко мне пришел друг. Весь день у него болела голова, и, чтобы избавиться от боли, вечером он выпил. На следующее утро голова болела опять. Теперь уже из-за алкоголя. Как же быть? Вечером он пришел ко мне и спросил: «Что мне делать? Мне придется пить опять, потому что голова не проходит». Когда я увидел его утром, он пожаловался: «Как же мне избавиться от этой привычки выпивать? От нее у меня болит голова».

Вот и в жизни все точно так же. С одной стороны, ты сам создаешь свои страдания, с другой — ты хотел бы от них избавиться. Итак, чего же хотел этот мой друг? Я спросил у него: «Ты хочешь, чтобы можно было пить и дальше, но головные боли прекратились?»