Путь один- в глубь себя

Он станет медитировать, сядет рядом с цветком. Он ничего не будет менять в цветке, он изменится сам, сделает так, чтобы все его мысли остановились. Он вообще не будет прикасаться к цветку; он трансформирует себя, и его душа погрузится в полную тишину; настолько полную, что цветок сможет войти в него. Ему придется избавиться от всех оборонительных укреплений, чтобы цветок тоже смог освободиться от своих защитных средств. Именно потому, что ради собственной безопасности ты готовишься к обороне, другой делает то же самое. Когда ты окружаешь себя стеной, другой из страха поступает так же; но если ты эту стену убираешь, его страх проходит.

Мистик сядет рядом с цветком в медитации любви, он позволит себе раствориться в цветке, а цветок растворится в нем. Наступит момент, когда не будет ни мистика, ни цветка; потоки жизни каждого из них сольются воедино в полной гармонии. Так мистик узнает, что цветок существует. Тогда он скажет: «Тот, кто познал один цветок, познал все Божественное». Таков способ познания мистика.

Та история, о которой ты меня спросил, — случай из жизни Хотея. Он был уникальным человеком; совершенно бессмысленно сравнивать Хотея с другими святыми. Ни один мистик не прожил свою жизнь так, как это сделал Хотей. Всю жизнь он провел в странствиях, переходя от одной деревни к другой и нигде не задерживаясь. Оседлость была ему не по нраву.

Хотея как-то попросили коротко объяснить, что такое медитация. Он ответил одним словом: «Иди!» Если ты остановишься, говорит он, то потеряешь медитацию. Как только ты останавливаешься, рождается ум. Там, где останавливается река, образуется озеро, и там начинается застой. Так что Хотей говорит: «Иди не останавливаясь, не старайся куда-то дойти; в самом передвижении и есть твоя цель». Достигать нечего; достижение заключено в самом потоке — просто теки.

Это представление, основанное на глубинном внутреннем опыте Гаутамы Будды. Будда говорил, что в мире не существует вещей»¹ только процессы. Ты — не личность, ты — процесс. Мы все преобразуем в объекты и делаем это главным образом с целью лингвистического удобства. Мы говорим, что «там есть река». Спросите Будду, и он скажет, что ничего подобного не бывает. Река — это процесс, это становление. Фраза, что «река существует», предполагает стабильность, а река никогда не находится в этом состоянии, она всегда в процессе становления. Или мы говорим, что вот стоит дерево; язык все поворачивает так, будто дерево находится в покое, но в каждый миг оно изменяется, становясь другим. Пока мы произносим: «Вот стоит дерево», с него падает пожелтевший лист, а новый лист распускается, ветер обрывает с дерева цветок. Дерево не статичное образование, это течение, процесс. Ты — тоже процесс.

Вот почему Будда говорит, что у человека нет души.

Как только мы говорим «душа», она представляется нам какой-то вещью, неким застывшим образованием. Будда говорит, что человек — это поток, беспрерывное течение, что-то наподобие пламени свечи. Мы можем увидеть это пламя, но это не статичный объект; каждое мгновение пламя меняется, оно принимает все новые очертания. Будда говорит, что нет ничего вечного, кроме изменений. Неизменны только изменения. Не существует никаких вещей, только процессы, происходящие в эту секунду.

В этом заключена сущность медитации. Как говорил Хотей: «Иди!» Уму всегда хочется стабильности, поэтому он всегда стремится обозначить какой-то конечный пункт и готов что угодно назвать таким пунктом, где можно было бы остановиться. Один ум останавливается на деньгах, другой на успехе, третий на чем-то еще. Смысл в том, что ум находит, где бы ему остановиться и обосноваться. Это самое заветное желание ума — отыскать местечко, где он мог бы обосноваться. Как только ты освободишься от этого желания, как только перестанешь искать конечный пункт, ты достигнешь. В миг достижения все напряжение, сковавшее твой ум, исчезнет. Если стремиться некуда, откуда взяться напряжению?

Ты замечал, насколько расслабленным и свободным от всякого напряжения ты бываешь по утрам, когда просто прогуливаешься? Через некоторое время ты пройдешь той же дорогой, в том же направлении, но теперь ты бежишь в магазин или на работу и в тебе сидит напряжение. Дорога та же, направление то же, и ты тот же, но теперь ты идешь куда-то, у тебя есть пункт назначения. Если ты опоздаешь или по какой-то причине туда не попадешь, у тебя будут неприятности. Отсюда и напряжение. Но утром, хоть ты и шел тем же путем, ты никуда не направлялся. Ты шагал легко, беспечно и не торопясь. Не так уж и важно, дошел ты куда-то или нет, ведь ты никуда и не собирался. И не имеет значения, какой дорогой ты вернулся домой. Удовольствие, которое получаешь от прогулки, совершенно невозможно, когда ты направляешься куда-то.

Игра тоже может доставить тебе большую радость. Но как только ты сделаешь игру, увлечение своей профессией, она перестанет тебя радовать. Когда ты играешь в шахматы или карты, для тебя это просто игра. Тебе все равно, выиграешь ты или проиграешь. Тебя интересует не победа, а сама игра. Это один вариант. Но если тебя наняли работать игроком, это совсем другое дело. Твоя игра — уже не игра для тебя, она стала твоим бизнесом. Как только появляется мотивация, все превращается в бизнес. Если есть цель, то это уже работа.

То, что я скажу сейчас, будет немного сложно для понимания, ведь обычно мы думаем, что, если человек забросил торговлю в своем магазине и удалился в Гималаи, он отошел от любых дел. Но если в его голове все еще присутствует некий мотив, значит, он в глубине души по-прежнему занимается бизнесом. Если он думает, что, сидя в Гималаях, достигнет Божественного, он продолжает вести свои деловые операции. Пока существует конечная цель, на которой застыл его взгляд, все происходящее — это его бизнес.

А если он испытывает блаженство лишь оттого, что живет в горах, и не важно, отыщет он Божественное или нет (получится — он будет доволен, не получится — он тоже будет доволен), вот тогда его сидение в Гималаях становится религиозным действом, когда средства стали целью, когда пребывание здесь — это пребывание в месте назначения.

Иными словами, это и есть состояние высшего удовлетворения.

Смысл удовлетворения именно в этом — когда средства становятся целью.

Если ты неудовлетворен, недоволен — это потому, что средства и цель для тебя разные вещи. Ты используешь средства, чтобы достичь какой-то цели. А наш ум живет целями. Так что, пока у тебя в жизни есть какие-то цели, — даже если это освобождение, Божественное, мир и счастье, — пока тебе есть к чему стремиться и чего достигать, ты так и останешься лавочником. И пока это так, в твоей жизни не будет той благодати, которая нисходит на жизнь медитирующего.

Хотей говорит, что смысл медитации таков: «Иди!» Нигде не останавливайся, просто иди вперед. Дело даже не в каком-то определенном направлении. Он говорит: «Плыви! Не останавливайся, не теряй этого состояния, не застывай!» Пруд затягивается тиной, с рекой такого не случается никогда. Даже если не бросать в пруд мусор, вода в нем все равно зацветет. Это потому что нет течения, он замкнут. А в реке вода никогда не зацветает, так как она самоочищается благодаря собственному течению. Если ты живешь деловой жизнью, ты уподобляешься пруду или луже; если же твоя жизнь медитативна, ты подобен реке.

Хотей никогда не оставался на одном месте. И не потому, что следовал каким-то правилам. Это очень интересный факт. Махавира просил своих учеников никогда не оставаться в одном городе дольше чем на три дня. Это правильно. Это наставление он дал после глубоких размышлений, поскольку три дня — это некий предел для ума; с четвертого дня появляется привязанность. Если ты переедешь в новый дом, три дня ты будешь чувствовать себя чужим, а начиная с четвертого у тебя появится ощущение, что это твое место. Вот почему смерть близкого индусы оплакивают в течение трех дней. Именно на четвертый день умерший действительно оставляет этот мир.