Путь от змеиного хвоста. Книга 1. Часть 1

– Колитесь, почему бросили?

– Дед умер от рака легких, - коротко и ясно ответил Дима, потягивая вкуснейший местный горячий шоколад. Неожиданные вкусы у товарища всплывают, неожиданные...

– Вы, поди, и клубнику любите?
– кивнула на его за минуту опустевшую чашку.

– Люблю, - согласился Стрешнев и впервые мне открыто улыбнулся.

Не думала, что он вообще умеет улыбаться. Мне казалось, часть его лицевых мышц окаменела намертво. А тут такой сюрприз...

Решив не обижать братьев, явно трудившихся без устали и с большим энтузиазмом, взяла на вынос и им перекусить. Конечно, на двух здоровых лбов пакет кексов - это так, только побаловаться, но должна же я чисто по-человечески выразить им благодарность... В том числе и за внеплановую потерю времени?

***

В магазине нас встретил неусидчивый Серёга. Обрадовался в первую очередь хавчику - так, будто его дома голодом морят, отжал у меня пакет и метнулся ставить чайник. И только потом соизволил выразить радость от лицезрения, собственно, меня.

Господи, как был лопоухим дитём, так и остался. Веснушки, правда, почти прошли, курносость тоже. Вытянулся - в отца, под притолоку - и в плечах раздался, с работой-то на свежем воздухе да с тяжёлым инструментом. Но маскирующейся под невежество доброты и невинности всё столько же. Удивительное дело по нашим тёмным временам...

– Вась, чего вы так долго-то?
– вздохнул показавшийся из подвала Андрей.
– Давай вниз, мерить скорей. Сначала перчатки с наколенниками подгоним, потом наши фантазии на тему топоров посмотришь.

– А что, вы сделали не один?

– Не один, - устало улыбнулся Кузьмин-старший.
– Да что рассказывать, сейчас сама всё увидишь.

Заинтригованная, я отмахнулась от приплясывающего Сереги, чтоб делили выпечку на двоих, а мне только чайку горяченького - с такими нагрузками, перешедшими на постоянку, рискую заполучить обезвоживание - и пошагала вниз. Стрешнев, разумеется, присоединился ко мне.

На столе ждал слегка видоизмененный классический боевой одноручный топор. С гравировками на тему скандинавов и... сильмариллиона. Я у мамы папы бунтарь?.. Второе вооружение лежало, к досаде моей, скромно прикрытое куском мешковины. Блин. Так нечестно. Заметив тоскливый взгляд, приятель фыркнул:

– Вот мы тебя ждали, и ты теперь подожди!
– и продолжил защёлкивать постоянные клёпки на основных сегментах перчатки.
– Правая, как видишь, скоро будет готова... Так что ждать тебе не дольше получаса.

Я печально вздохнула. Стрешнев, не мудрствуя лукаво, присел рядом на табурет и стал наблюдать за процессом. Андрей ловко закреплял подогнанные точно по моим меркам куски, защёлкивал их в какие-то хитрые пазы, брал следующий...

– Успокаивает, прям как вязание, - пробормотала я, тоже наблюдая за процессом.

– А то!
– фыркнул кузнец.
– Вязание, между прочим, тоже поначалу было исключительно мужским занятием, ведь изобрели его где-то в арабских странах... И лишь значительно позже, когда в Средние века это исключительно дорогостоящее по тем временам ремесло завезли в Европу, оно спустя пару десятилетий стало практиковаться наоборот - знатными дамами... Которые отобрали сие достойнейшее действо у своих занятых то войнами, то торговлей, то разорением крестьян мужчин и присоединили его к длинному списку благоро-о-одных наук рукоделия... Пряжа по тем временам стоила просто баснословных денег, о спицах можно не заикаться - первые экземпляры везли из-за морей, пока местные умельцы не наловчились как-то делать свои. Короче, крестьяне ещё не скоро начали вязать себе носки с чулками...

– Не знал, - поднял бровь Дима.
– Всегда почему-то был уверен, что вязание наоборот - распространилось из Европы.

– Ну к нам - да, купцы завезли модную новинку уже из Европы... У нас как-то исторически, в свете вечно борзеющей то Византии, то Османов, то Турции под боком, была нескладуха в отношениях с мусульманским миром. Да и сами европейцы, по сути, вели себя со славянскими народами не сильно лучше... И это я сейчас не о переделах церковного и политического влияния, а о том, что те же французские лорды покупали себе на невольничьих рынках славянок в наложницы. И их вроде как благовоспитанные, высокородные жены это терпели, а мамаши - дак вообще поощряли... Короче, на хрен Пётр прорубал окно в Европу? Надо было форточку... Зачем прорубал? Чтоб немку в жены взять? Своих же мало - надо страшную найти! Хотя страшнее их принцесс вряд ли во всём мире найдёшь. Инквизиция, ревнивые, пьющие пиво мужья и сырая погода с лживыми тёплыми зимами явно сделали свое дело... Прачка-немка лучше прочих претенденток, да? И не русская - перетягивающие одеяло бояре не возмутятся - и не совсем уж стрёмная Августа под боком по ночам... Короче, царю Петру, по ходу, жилось-то довольно кисло, - вздохнул Кузьмин-старший.

Я фыркнула. Андрей опять сел на своего любимого конька: с тех пор, как на одной из международных выставок, проходивших в провинции Пьемонт, итальянские наследные мастера высмеяли работу дяди Леши, они оба с Серёгой покрывались едва ли не аллергией на слово "Европа".

– Так, ладно. Бог с ними, с убогими, - свернул ликбез Андрюха.
– Ну-ка, пошевели пальцами... Ага. Эспандер возьми, посжимай... Ничего нигде не режет, не колется кромками? Нет? Отлично... А теперь ручку со стола возьми и напиши чего-нибудь на листике. Ну что, чувствуешь где-то неудобство?

– Ты знаешь, нет. Вот вообще нет...
– с удивлением я разглядывала послушно сгибающуюся и разгибающуюся перчатку с бешеным количеством сочленений, как на мой непрофессиональный взгляд.
– Не считая когтей, такое впечатление, что я просто в плотной, очень плотной садовой перчатке с армированием.

– А то! Фирма веников не вяжет!
– хвастливо заявил спускающийся по лестнице с подносом и перемазанными в шоколадной крошке и вишне губами Серёга.
– Я вам тут чаю принес...

– И сожрал всё угощение, - передразнил его старший брат, насмешливо поглядывая на художественно разложенные по тарелке кексы. Которых осталось так мало, что пришлось заполнить образовавшееся пустое место крайне здоровенными чашками...

– Ну-у... как бы... да, - смутился двадцатитрехлетний охламон. Мы с Андреем переглянулись и необидно заржали:

– Знаешь, я каждый раз вспоминаю, как тетя Рита напекла коржи на торт "Сюрприз", для дяди Лёшиного юбилея, а этот обормот влез на закрытую на щеколду кухню и понадкусывал по краям каждый!.. С трех-четырех сторон! И соврал, что в кухне мыши табунами бродят!

– Да-а, как мама тогда ругалась, замазывая "мышиные погрызы" кремом и выравнивая всё это дело ножом, - рассмеялся Андрей.
– А уж как ржал Стёпин отец, когда у себя в тарелке отковырнул кусок крема с торта...

Захрюкала, глядя на помидорно-красного Серёгу:

– Мыши, да... большие!

– Да ну вас! Это было двадцать лет назад!

– Ага. Мышь значительно подрос.
– Я заплакала, у Андрея уже просто молча тряслись плечи. Да уж, день рождения тогда удался на славу...

– Злые вы, уйду я от вас, - буркнул Серёга.

Откашлявшись, повеселевший Андрей предложил:

– На-ка, возьми пока попрыгун и побросай его в стену.

– Просто бросать?
– уточнила.

– Бросай и лови, бросай и лови. Мелкую моторику мы уже, считай, проверили. Осталось убедиться, как работает кисть, нормальный ли отклик на быстрые движения, и не будет ли тебе как-то натирать край манжета...

– Поняла, - кивнув, приступила к упражнению. Сначала правой, потом левой. Потом попеременно...

– По-моему, всё абсолютно нормально. На самом верху, правда, край немножко упирается в работающую мышцу, а так - практически идеально.

– Эта?
– Андрей ткнул на себе.
– Локтевой сгибатель запястья?

– Да.

– Ну-ка, дай руку, счас поправим...
– чего-то подкрутив и приспустив, попросил: - А теперь?

– То что нужно.

– Давай вторую!

Серёга, тяжко вздохнув, выдал Стрешневу поросячье-розовую бадью с цветуёчками и в очередной раз в горьких раздумьях завис над кексами.