Путь первый: демон
Шрифт:
— Хорошо что я один из вас.
— Нет, любимый, — качает головой Дала. — Это прекрасно. И открывает новые грани восприятия.
— Это да.
— Ну, мы пока потанцуем, и с подданными пообщаемся, — улыбается Люци. — А ты выпей что-нибудь. Мы быстро.
Подваливаю к стойке. Сбрасываю с неё стонущее, замотанное в колючую проволоку тело, сажусь…
— Ваше величество? — телепортируется ко мне бармен, красный рогатый демон. — Чего изволите?
— Чего-нибудь, — скидывая со стойки лоскуты кожи и ошмётки плоти выдыхаю. — Чего-нибудь… Давай на твой выбор.
— О, какая честь. Одну минуту.
Бармен, если демона можно так назвать, ставит передо мной пивную кружку. Быстро наполняет её разными жидкостями, насыпает порошки. Вместо льда
— Пожалуйста, — подавая кипящее и коптящее фиолетовым дымом нечто кивает бармен. — Угощайтесь.
— Ну… Твоё здоровье.
Первый же глоток, заставляет внутренности задрожать. Горло и желудок пылают, в голове шумит. Глаза судя по тому что вижу, смотрят в разные стороны. По телу разливается невыносимый жар, собирается в груди и падает вниз. И я бы решил что меня отравили и я сейчас сдохну… Но не могу. Мне нравится вкус. Я не могу описать, но…
Выкинув соломинку, залпом опустошаю кружку и прошу бармена повторить. Выпиваю ещё одну, окосев заказываю третью. Слышу за спиной восхищённые возгласы…
— Ох, нихрена себе… — повернувшись выдыхаю.
На танцполе мои девочки. Под музыку извиваются. Извиваются так что дышать прекращаю. Их тела, их движения…
— Они совершенны…
— Да, ваще величество, — вздыхает бармен. — Ох и повезло же вам.
— Сам себе завидую.
Танец трёх демониц продолжается. В момент когда Люци создаёт шест и начинает крутится на нём, открываю рот. Выдыхая клубы фиолетового дыма встаю, плетусь к ним. Дала перемещается и звеня соединящей соски цепочкой крутится вокруг меня. От чего присутствующие хлопают в ладоши, свистят и подпрыгивают.
Музыка стихает, девушки подходят, целуют меня… От чего толпа сходит с ума и глушит нас одобрительными выкриками.
Время как будто останавливается. Всё вокруг меркнет. Для меня есть только они. Три прекрасные демоницы. Больше ничего и никого. И я…
Вот сейчас я понимаю что мне нужны только они. Что ни одна смертная женщина не даст мне и миллионной доли того что уже дали они. И я…
— На сегодня тебе хватит, — мурлыкает Люци. — Пойдём, развлечения только начинаются.
Продолжаются развлечения на Болотах Убийц. Плывём на лодке, держим в руках вёсла. Как только из разверзшейся кровавой жижи с целью глотнуть воздуха всплывает тело, глушим его веслом по маковке.
И вот новые изменение. Хоть и пьяный, я с первого взгляда понимаю что за тело всплывает. Я вижу кого, сколько и за что он убил. Знаю что двигало им. И понимаю, что жалеть здесь некого. От этого смеясь хреначу веслом по головам всплывающих. Которые от такого погружаются обратно.
— Мерзость, — ломая каблуком пальцы тех кто по глупости пытается найти спасение в лодке кривится Люци.
— Ещё какая, — выдыхая в рожу всплывшего поток пламени кивает Ирис.
— Полностью согласен с вами, — глуша веслом всплывшую женщину киваю. — Знаете, я всегда считал убийцей себя. Думал что на моей совести сотни невинных, тех с кем я погорячился.
— Глупости, — поймав за руку пытающегося забраться в лодку парня и поднимая его морщится Люци. — Вот пример. Конченая мразь. Вместо того чтобы учиться, работать, как-то самосовершенствоваться. До двадцати пяти лет сидел на шее у престарелых родителей. А когда у них не оказалось денег, хладнокровно убил их.
Кривясь Люци срывает с верещащего тела кожу и бросает за борт.
— Да, иногда смертные способны на по-настоящему ужасные вещи, — вздыхает Дала. — И вся фишка в том, что виноваты все. Мы, другие смертные, родители, учителя, правительство, пролетающая мимо ворона, магнитные бури, вспышки сверхновых, но&nb 1f40 sp;вот только не они сами. Им демоны, злые силы, на ухо всякие гадости нашёптывают. А они, просто несчастные жертвы. Эх…
— Успокойся, сестра, — улыбается Ирис. — Зато это весело. Я всегда о нас много нового узнаю. А тот случай в
женском монастыре никогда не забуду. До сих пор смешно.— А подробнее можно?
— Можно, — пожимает плечами Люци. — В мире похожем на твой, в эпоху которую ты назвал бы средневековье, в горах находился женский монастырь. Там монахини и послушницы, возносили молитвы богине создательнице Валиаре. Постами истязали свои грешные тела. Молитвами и песнопениями пытались очистить порочные души свои. Светили целомудрием так, что в соседних звёздных системах все ослепли нахер. И тут… О ужас! На монастырь напали инкубы. И как начали соблазнять монашек и послушниц. Ночи не проходило, чтобы какая-нибудь монашка не проснулась на кровавой простыне с засохшей спермой на лице. Коварные инкубы, наплевав на веру, приходили в сны несчастных, соблазняли их там и самым наглым образом насиловали. Несчастных потерпевших, отлучали от церкви, топили, жгли на кострах, омывали кислотой, делали всё чтобы смыть позор. Сёстры день и ночь молились, питались только водой и хлебом. Как могли пытались выстоять в этой мерзкой и жестокой войне. Накладывали на себя руки, всего лишь подозревая что вера их пошатнулась. Собирались в залы, запирались и стоя коленями на горохе, хлестали себя по спинам. Некоторые шли на радикальные меры. Они раскаляли щипцы и прижигали самое чувствительное место. Думали, что раз им больше не получить удовольствие, то и проклятые инкубы к ним не полезут.
— И что дальше?
— Дальше больше, — хитро улыбается Люциана. — Когда счёт погибшим, замученным, казнённым, перевалил за три сотни. Несчастные сестры, обратились за помощью к местному аналогу инквизици. Следователь дураком не был. Он быстро вычислил подозреваемых, устроил засаду и уже на вторую ночь, выловил инкуба, даже двоих. Ими оказались отец Миртус, тусующийся в монастыре с неясными целями. И его племянник, можно сказать разнорабочий при монастыре. Один подливал жертвам снотворное в еду. Второй сшив костюм демона, насиловал несчастных. На допросе, Миртус клялся что его попутали злые силы. Демоны, инкубы и суккубы, вместе с дьяволом заставляли идиота насиловать сестёр и кончать им на лица. Даже когда придурка к столбу привязали, он продолжал кричать что это не он, а мы так поступали с несчастными. Но мы были ни при делах. Мы, несмотря на то что тот мир один из наших, тихо охреневая смотрели. И что ты думаешь? После сожжения придурка всё прекратилось?
— Не уверен.
— Да, любимый. Мы, как оказалось продолжили. Совсем совратили святых дев. Заставляли их лишать себя невинности и устраивать кровавые оргии с жертвоприношениями. Это, весь этот бред, быстро разошёлся по свету и разделил всех на два лагеря. Началась война, борьба верующих с еретиками. Мир пылал почти сто лет. И только благодаря Игроку, он не развалился. Твой учитель, уничтожил всех. Оставил горстку людей, все летописи, упоминания и даже воспоминания об этом, он уничтожил. Помогло…
— Не особо смешно…
— Нам смешно не от того что мир захлебнулся в крови, — качает головой Дала. — А от того, что мы как всегда остались крайними, хотя ничего не делали. Мы проверяли, никто из наших, монастырь не трогал.
— Вот так, любимый, — смотрит на меня Люци. — Именно так один идиот, может уничтожить целый мир. И он бы уничтожил, но вмешался Игрок.
— А почему вы не вмешались?
— Глупые были. Молодые. Плюс знатно так охренели. Конечно, сейчас мы& 1f40 nbsp;бы завалили их лидеров контрактами, обманули и выпили их души. Но вот тогда… Тогда мы прокололись.
— Печальная история. Но поучительная. Игрок говорил мне что белое и чёрное, не всегда таковыми являются и на самом деле…
— На самом деле, любимый, тебе только предстоит всё это понять. Это не просто. Ты совсем недавно научился делить мир на три цвета. Поверь мне, их гораздо больше. Придёт время и ты увидишь, что разделяющая чёрное и белое широкая полоса серого, на сам деле вырвиглазная палитра самых разных цветов и оттенков. Но это будет позже.
— Боюсь представить что я там увижу…