Путь Пилигрима

Все они были достаточно хорошо знакомы с алаагскими правилами и поспешно поднялись в тот момент, когда он появился на входе. Они знали, что вошедший мог оказаться кем угодно - хотя бы даже уборщиком, но рисковать им было нельзя.

Он оглядел их. Среди них не было женщин, что могло указывать на какие-то причудливые прихоти Лаа Эхона - или было просто совпадением. Их возраст варьировался от юношеского - около двадцати - до пятидесяти с лишним, причем фигуры, рост и внешность были самые разнообразные.

– Я - Шейн Эверт, действующий Первый Офицер корпуса,- представился он по-итальянски.- Увижу всех вас не позже завтрашнего утра, а тем временем вы должны написать мне свои автобиографии с перечнем языков, на которых говорите, и указанием, насколько хорошо говорите на каждом. Пока все.

Он повернулся и вышел, следуя принятому алаагскому обычаю, который не предусматривал приветствий и прощаний или речей при ознакомлении. Он был там, чтобы отдавать приказания, они - чтобы выполнять их. Каждая сторона действовала так, как было принято, и он увидит их завтра.

И все же, уходя прочь, он ощутил беспокойство, не зная, как лучше обращаться с ними. По крайнем мере, ему надо будет их занять чем-нибудь, а лучше - найти способ демонстрации языкового прогресса кого-нибудь из них, в особенности для предъявления Лаа Эхону, который может устроить проверку того, как Шейн выполняет его приказы.

И вот по пути из здания штаба в квартиру, где он оставил Марию, его посетило вдохновение. У него уже был опыт обучения Марии алаагскому языку в той степени, чтобы она могла не только проявить некоторое знание языка чужаков, но и быстро схватывать новое. Он уже составил фразы, в состав которых входили легкопроизносимые звуки. Он может начать обучать своих практикантов этим фразам. Будучи одаренными в языках хотя бы в какой-то степени, они запомнят их даже быстрее, чем она. В действительности они не смогут говорить по-алаагски, но их можно натаскать так, чтобы создалась видимость их умения,- и притом они смогут быстрее, чем Мария, научиться понимать вопросы на алаагском, которые подскажут ответ.

К счастью, участие человеческого существа в разговоре с хозяевами в основном сводилось к вежливому «да» в ответ на приказание. Обычно зверям не задавали вопросов, как делал это Лит Ахн, а сейчас Лаа Эхон. Даже если бы не существовало языковой проблемы, обычный алааг предполагал, что любой ответ зверя потребует запроса информации, которая может быть непонятной или ненадежной.

Он глубоко вдохнул прохладный воздух, начав путь длиной всего в четыре квартала, отделяющих здание штаба от квартиры. Прошло около часа после рассвета. Утро выдалось солнечным, но с необычной свежестью воздуха, проникающей в легкие и напоминающей о том, что на дворе ноябрь, но день все же теплый для этого времени года.

Зима опять надвигалась на Северное полушарие Земли, бывшее основным регионом путешествий Шейна, и мысль об этом привела его в изумление. Время летит быстро. Оно стало мчаться еще быстрее после всего, что случилось, начиная с того дня, когда он спас Марию и впервые встретился с участниками Сопротивления. Он смотрел по сторонам, видя окружающее с удивительной ясностью, как это бывает у человека, только что выпущенного из тюрьмы. Наверху бездонное голубое небо, казалось, простирается в бесконечность над крышами зданий. Ветер не был холодным, но резкие его порывы подхватывали полы плащей тех многочисленных проходящих мимо него пешеходов, которые были одеты странниками и имели при себе посохи. Его по-прежнему удивляло их большое количество. Он поймал себя на том, что ускорил шаг, чувствуя настоятельную потребность в действии, причину которой в тот момент понять не мог.

Дойдя до многоквартирного дома, где они теперь жили, он поднялся на третий этаж. Отперев дверь и войдя, он не ощутил присутствия Марии или Питера, но поскольку вряд ли их не было на месте, он пошел в заднюю часть квартиры, где находился открытый балкон-лоджия, выходящий в маленький, обнесенный стеной садик позади здания.

Он прошел вдоль длинного коридора, в который выходили двери комнат, и выглянул через дверь в его конце. Остановился, услыхав приглушенные голоса, и улыбнулся. Они были там.

Он выглянул на улицу. Косые лучи утреннего солнца, падающие на балкон, создали островок тепла в его дальнем, защищенном от ветра конце. Питер и Мария сидели друг напротив друга в довольно неудобных плетеных креслах за маленьким столиком с круглой стеклянной столешницей. Оба были в темных свитерах, составлявших контраст освещенному солнцем фону: зеленой бетонной стене, полу и загородке балкона. Низкая стена слева от них была украшена арками из бетона, Питер с Марией выглядели какими-то чуждыми этому интерьеру, как люди, перенесенные в прошлое.

Они разговаривали очень тихо, и он не мог разобрать слов, но разговор был, видимо, всепоглощающим, потому что они держали друг друга за руки, протянутые через стол. Все так же улыбаясь, Шейн вошел.

– А вот и я!
– объявил он по-английски.

Они разомкнули руки и выпрямились, отдаляясь друг от друга, когда он подошел к ним. Вскочив на ноги, она обвила его шею руками и принялась целовать, почти неистово.

– Эй,- произнес он в следующее мгновение, осторожно высвобождаясь из ее объятий,- ты скоро задушишь меня. Я знаю, что немного задержался, но не так уж долго меня не было!

И тут он заметил слезы у нее на глазах.

– Ну, что случилось?
– спросил он, приподняв ее лицо за подбородок, чтобы лучше рассмотреть.- Что тебя расстроило? Я в порядке.

– Ничего,- сказала она, отстраняясь от него и смахивая слезы с ресниц.- Просто мы с Питером разговаривали о том, какая была жизнь - до пришельцев - и какой она стала с их приходом, и когда я увидела тебя, то вспомнила, что хотя сейчас нам и плохо, но не явись они, мы никогда не нашли бы друг друга…

– Моя вина, что я затронул эту тему,- произнес Питер с кресла у стола.- Как бы то ни было, нет смысла вспоминать давно прошедшее.

Шейн придвинул к столу еще один стул и уселся. Мария тоже села. Они посмотрели друг на друга поверх маленького стола, и Шейн повернулся к Питеру.

– Каков ответ?
– спросил он.- Как скоро можно ожидать появления двойников Пилигрима вокруг зданий алаагских штабов?

Лицо Питера скривилось.

– Ты понимаешь, о чем спрашиваешь?
– сказал он.- Ты хочешь, чтобы не то что тысячи - миллионы в плащах собрались там, где ты укажешь, но ты хочешь еще, чтобы это произошло одновременно во всем мире, и имеешь в виду людей, не подчиняющихся приказам или не находящихся в прямой связи с Сопротивлением или профессиональными группами.

– Ладно,- сказал Шейн.- Я знаю, требование чрезмерное. Но дело в том, что его надо выполнить. Все, чего я ожидал от вас и организации,- это оповещение людей и

оценка того, насколько быстро можно достигнуть результатов.

– Тем не менее,- сказал Питер,- хочу, чтобы ты понял, насколько это невыполнимо - то, о чем ты просишь.

– Я понимаю!
– нетерпеливо произнес Шейн.- У тебя есть что сказать мне? Только это я хочу сейчас услышать.

Питер криво усмехнулся. Это была усмешка человека, в конце концов махнувшего на все рукой и отказавшегося от споров.