Путь проклятых
Шрифт:
Выползая на четвереньках из палатки, я уткнулся носом во что-то мягкое и шерстяное.
– Михаил Батькович, пропусти меня.
– Урррауррр.
– Все нормально, отойди.
Проход тут же освободился, но выйти мне не дали. В мое многострадальное тело врезался белый вихрь, стараясь облизать все лицо.
– Ууау ууау ууау.
– Да, я тоже рад тебе, Вьюга. Как ты себя чувствуешь?
Лисичка что-то проскулила и подняла переднюю лапу.
– Дай посмотрю.
Я взял лапу и пощупал на предмет переломов, Вьюга не выдержала издевательства и слегка прикусила мне руку.
– Все, все. Сейчас мазь намажу и все пройдет.
– Урр.
– Наморщила мордашку проказница.
– Ну и что, что вонючая? Зато рану вылечит.
Я достал
– Да выпустите же меня!
Достал же. Я обработал ногу лисички и встал. Картина впечатляла своим ужасом. В комнате полной трупов и крови, десять человек сидят на полу, опустив руки. Непонятно, заметили ли они вообще перемены тут. Парень в клетке требует отпустить его, и постоянно зовет маму. Сначала я думал, что это он так плачет, но нет. Он тянет руки к конкретной женщине. На вид ей лет пятьдесят, порванные одежды, грязь на теле и волосах. Но если присмотреться, ей не больше сорока, а скорее всего, еще меньше. Кисти рук и шея гладкие, по ним бы я сказал, что ей лет тридцать пять, а вот по взгляду, все семьдесят.
Я подошел к клетке и начал рассматривать парня, держась поодаль. Слишком хорошо я помню, как его слабая, на первый взгляд, рука превратилась в звериную лапу.
– Кто ты?
– Выпусти меня.
– Тут же повернулся ко мне парнишка. На вид он оказался молодым. Лет восемнадцать, может девятнадцать.
– Пожалуйста, выпусти.
– Как тебя зовут?
– Продолжил я допрос. Слишком он странный, чтобы так рисковать.
– Денис. Пожалуйста...
– Затянул он вновь свою песню.
– Она твоя мать?
– Показал я на женщину.
– Да.
– Кивнул он мне в ответ.
Я подошел к ней и заглянул в пустые глаза.
– Извините, вы знаете этого юношу?
– Женщина не реагировала на мои слова.
Использовать на ней контроль мне не хотелось. Как-то это неправильно. Я достал из сумки бутылку с мутной жидкостью. Фирменный самогон Митрича. Стоило мне приставить горлышко к ее губам, она тут же рефлекторно их открыла, совершая сосательные движения. Наклоняю бутылку, чтобы горькая жидкость влилась ей в рот. Женщина тут же начинает откашливаться. Самогон пошел через нос. Только сейчас она поняла, что что-то здесь не так. Ее взгляд начал оживать. Она пыталась осмотреться и понять, что происходит, но наткнувшись на тела убитых разбойников, остановилась на них и стала всматриваться.
– Извините!
– Потрепал я ее за плечо, после чего она все-таки сосредоточилась на мне.
– Вы знаете этого парня?
– Мама! Мам, я здесь!
– Махал из своей клетки юноша.
Взгляд женщины снова начал меняться, становясь злым и наполняясь безумием.
– Тварь.
– Чуть не зарычала женщина.
– Убей его! Убей!
Женщина вцепилась в мою одежду, смотря мне прямо в глаза. Столько ненависти и боли я никогда не видел во взгляде человека.
– Убей эту тварь!
– Продолжала трясти меня женщина.
– Мама...
– Тихо шептал юноша в клетке.
– Кто он?
– Пытаюсь успокоить ее, получить хоть какую-то информацию. Основываться на мнении умалишённой не стоит.
– Он ваш сын?
– Он?
– Она немного наклонила голову вперед, смотря на меня исподлобья.
– Он дьявол! Он монстр в человеческом обличии. Он монстр! Он...
– Да как ты смеешь, тварь!
– Крикнул юноша совсем другим, тонким голосом. На мгновение его уровень снова стал тринадцатым, но тут же вернулся к нулевому.
– Уйди прочь.
– Аааа!
– Не выдержала этих изменений женщина и, подняв с пола нож, бросилась к юноше.
Я схватил ее за плечо, но она дотянулась до него, а парень даже не пошевелился. Он стоял с ножом в животе. Непонимающим взглядом смотрел то на нож, то на свою мать.
– Мама...
– Будь ты проклят, выродок! Ты испортил
мне всю жизнь! Твой отец бросил меня из-за того, что ты родился психом! Шизофреником! Ты был ужасен. Иногда ночью, засыпая, я хотела задушить тебя подушкой. Я не смогла больше выйти замуж. Кому нужна женщина с ребенком шизофреником? Я никому не была нужна! А ты, ты и тогда был выродком! Твое лицо! Как же я ненавижу его! Как же я ненавижу, когда ты меняешься. Как же я ненавижу тебя! Будь ты проклят! Это из-за тебя они напали на нас! Из-за тебя мне пришлось есть мясо собственного отца! Из-за тебя, тварь! Это ты виноват! Будь ты проклят!Я нанес удар рукоятью своего ножа по затылку женщины, прекращая брань. Проклят, значит? Этот парень, видимо, проклят с рождения.
– Мама...
– Парень в последний момент посмотрел на свою мать, после чего упал на пол, истекая кровью.
Оставить его умирать? Что я о нем знаю? Он человек. Скорее всего. По крайней мере, его родили и вырастили. Был шизофреником, но после конца света, изменился, став еще более странным. А еще она говорила, что он причастен к нападению, но те мои пленники ни о чем таком не рассказывали. Непонятно. В любом случае, для начала надо разобраться, а решать буду потом. Перевернув топор обухом вниз, наношу удар по амбарному замку, он ломается. Снимаю и отбрасываю в сторону. Дверь открывается с определенным натяжением. Внутри клетки лежит парень, взгляд его ничего не выражает . Он просто лежит и смотрит вверх, держась рукой за нож. По щекам юноши текут слезы.
Достаю маленькую бутылочку с розоватой жидкостью. Немного заливаю в рот. Парень не сопротивляется, только откашливается. Резко вырываю нож и обрабатываю эликсиром рану. Юноша выгибается дугой. Изо рта вырывается крик, а глаза выкатываются от напряжения. Еще секунда, и он вырубается. Ничего, проснется, есть будет, как не в себя. Отойдя в сторону, я поднял с пола тарелку с остатками мяса, которое поедал Шаман и поставил в клетку пленника. Дверь закрыл, но замок вешать не стал. Во-первых, от него и смысла теперь никакого, да и практика показывает, что он не поможет.
– Мишка, постереги его.
Медведь лег перед дверью, положив голову на лапы. Теперь попробуем привести в чувство других людей. Подхожу к мужчине, и провожу ту же процедуру, что и с мамой Дениса.
– Что? Я же ничего не делал. Правда, не бейте!
– Мужчина, ростом под два метра отползает от меня, стараясь оказаться как можно дальше.
– Все хорошо, они мертвы. Вон, осмотрись.
Мужик долго рассматривает тела вокруг, потом наконец-то останавливает свой взгляд на мне.
– Это ты их?
– Я.
– Спасибо.
– На глазах огромного дядьки появляются слезы. Он падает на колени и пытается дотянуться до моих ног, но я отпрыгиваю от него.
– Спасибо. Спасибо тебе большое. Спасибо!
– Да не за что, только ты прекращай вот это все, у меня вопросы есть. Можешь мне кое-что рассказать?
– Да, конечно! Все что пожелаешь!
– Тот парень в клетке, я так понимаю он сын вот этой женщины?
– Да.
– Расскажешь о них?
– Да чего тут рассказывать? Она его в шестнадцать родила, спуталась с местным ментом, Тучкой. Он сначала ей обещал, что женится, а как она родила, свалил. Тогда еще непонятно было что ребенок с отклонением, а потом он рос, разговаривать начал странно, то с собой говорит, то меняется резко, ну ему диагноз и поставили врачи, мол, шизофреник. Расщепление личности у него. Его не обижал никто, жил себе спокойно, ни с кем не дрался, правда, с другими детьми не общался, все больше сам с собой говорил. Ну, так что мы не люди? Понимаем все. А вот Анька уже замуж не вышла. Ее как мент бросил, так она и загуляла. Потому и не брал ее никто, с ней мало кто в постели не был. Вот так вот, а малой дурной был, вот только когда все это началось, он изменился как-то. Другие дурачки, что у нас были, умерли. То ли мозг у них закипел, то ли еще что, но не выжили они, а он вот справился, да и на нормального человека походить стал. Понимает, когда объясняешь что-то, сообразительный, только вот эти его странности...