Путь Сашки. Книга четвертая

Молчание затягивалось.

— Ты ничего не хочешь сказать? — произнес, наконец, виконт.

— А чего говорить — то? Я виноват, не знал, что вы понимаете мой язык. Наказывайте.

— Ты об этом? Это мелочь. Мальчишеская шалость. Я о другом.

— О чем?

— Вот я и хотел это узнать.

— Я не понимаю.

Виконт потянулся к столу и сдернул ткань. Под ней лежали золотые ложки и кошелек. Лешка впился в них глазами и вздрогнул. Нашли! А он еще и выдал себя. Думал о другом, вот неожиданно и попался, задергался.

— Да, — грустно сказал виконт. — Я — то еще надеялся, что это не ты. Пункт первый. Не врать. Пункт второй. Не воровать.

Лешка заплакал.

— Пункт четвертый. Впрочем, это не важно.

Всё. Теперь точно убьет. На коленях что ли прощение просить? Так, эти дурацкие пункты. Пятый — на колени не вставать. Точно — убьет. И Лешка заплакал еще больше.

— И что мне с тобой делать?

— Пожалуйста, не убивайте. Я больше не буду. Правда, не буду.

— Убивать? Значит, так. Возьми эти деньги и золото.

— Зачем? Они ваши и милорда Хелга.

— Медянки не мои. Откуда они у тебя? — это уже вмешался в разговор Хелг.

— Я взял у солдат.

— Не взял, а украл.

— Деньги и золото уже не наши. Возьми. — Повторил виконт.

Лешка взял со стола ложки и кошелек, но не знал, что с ними делать.

— Никто в этом замке не возьмет в руки ворованное. Кроме тебя. Так что это теперь все твое. А теперь, что делать с тобой. Ты хотел с ворованным сбежать из замка? Так?

— Так.

— Что же. У тебя теперь два пути. Первый. Забираешь с собой деньги и золото и уходишь из замка. Куда хочешь, но так, чтобы я тебя никогда не видел. Поэтому постарайся уйти из Ларского графства. Хелг, распорядишься, чтобы его беспрепятственно выпустили.

— Хорошо.

— Второй путь. Находишь старшего конюха и отдаешь деньги ему.

Лешка поднял удивленные глаза на Ксандра.

— Но ведь вы же сказали, что никто в замке к деньгам не притронется.

— К ворованным. Но они уже будут им заработаны. Это его плата. Цифру в количество розог, равных стоимости мешочка и золотых ложек, ты назовешь ему сам. Всё, можешь идти… Да, вот ещё что. Не советую оставаться на ночь в замке, если захочешь уйти. Солдаты парни горячие, а воров не только презирают. Теперь иди.

Лешка медленно брел по коридору замка и всё думал, думал и не мог решиться. Казалось, вот оно, что он так хотел. Есть деньги, золото и свободный путь. Иди куда хочешь. Никто тебя не остановит, даже ворота распахнут. Но как теперь уйдешь? Он думал об этом виконте плохо, думал, что тот надменный и избалованный папенькин сынок, а оказалось совсем по — другому. И из рабства его выкупили, относились почти как к своему, а он их всех обокрал. По сути, наплевал им в лицо. И Ксандру, и Хелгу, и солдатам, и Альверу. Как он им всем теперь посмотрит в глаза? Уйти? Тогда точно его будут считать крысой.

Лешка в раздумьях не заметил, как вышел во двор. Рядом оказались двери конюшни. Он зашел туда и спросил старшего конюха.

— Это я, — ответил бородатый мужик средних лет.

Лешка протянул ему мешочек с деньгами и золотые ложки.

— Милорд виконт велел мне передать вам эти деньги. И меня надо высечь розгами.

— Что натворил?

— Своровал.

— Это?

— Это

— Как сильно пороть?

— Не знаю, он сказал, чтобы я сам назначил число ударов.

— Сколько хочешь?

— Я не знаю. Выпорите… только не до смерти.

— Ну уж как получится — конюх хитро усмехнулся. — Тогда раздевайся, начнем с задницы, потом спина.

Глава 2

1003 год эры Лоэрна.

Десятник Ноксон передал барону Шогену свой разговор с Лайсом. Тот немного покривился, когда услышал условие Лайса, но ничего не сказал, кроме того, что он сейчас поедет к командиру стражников барону Чарвену. Выходец из Таренского графства, как и большинство наиболее влиятельных аристократов королевства, Чарвен даже на фоне других аристократов Лоэрна, совсем не замеченных в мягкотелости, отличался особенной жестокостью. И какой — то собачьей преданностью королю. За это тот его высоко ценил и закрывал глаза на различные темные делишки своего фаворита.

А находясь на такой должности, где ежеминутно решались судьбы людей, имевших несчастье попасть в лапы его стражников, не сделать себе состояние не мог бы даже глупец. Не без основания его считали вторым по богатству человеком в Лоэрне. Первым был сейкурский граф, бывший таренский барон Волан.

Ноксон, конечно же, не знал, как пройдет встреча Шогена с Чарвеном. Придется ли его новому командиру поделиться будущими барышами или же Чарвен окажет услугу безвозмездно. Впрочем, и услуга — то была, по меркам королевской стражи, плевая. Да и просил за своего солдата не абы кто, а влиятельный барон Шоген. Как бы ни сложилась эта встреча, Ноксон был уверен в одном: Лайсу дадут отсрочку. А барон Чарвен еще и прикажет, чтобы Лайса эту седьмицу оставили в покое.

Так — то оно так, но десятник прекрасно знал нравы, царящие в королевстве, когда каждый, допущенный мало — мальски до крохотной власти, считал себя вправе не обращать внимания на приказы вышестоящих командиров, а руководствоваться собственной выгодой и желаниями. Вот и здесь на приказ командира стражников, спущенный с самого верха, там, внизу, скорее всего, внимания не обратят. И Лайса за эту седьмицу или забьют до смерти, или в лучшем случае сделают немощным калекой. И тогда он, Ноксон, не получит своих пятидесяти монет. Деньги даже для него громадные.

Поэтому, долго не раздумывая, Ноксон вновь пошел в казематы, где размещались темницы с арестованными. Найдя начальника этих темниц хаммийца Рюбина, десятник без лишних разговоров достал из кошелька золотой и показал его хаммийцу.

— И что ты хочешь?

— Сегодня придет приказ от барона Чарвена. По моему солдату Лайсу. Не трогать парня. Совсем не трогать.

— Этого мало.

— Через седьмицу я принесу еще один золотой.

— Пять.

— Парень столько не стоит. Я назову цифру, но она будет последней. К этому золотому через седьмицу добавятся еще два золотых. Это очень много.

— Давай золотой.

Ноксон крутанул монету по столу в сторону Рюбина.

— Но если меня обманут?

— Я прослежу, чтобы все было выполнено.

— Всю седьмицу, от зари до зари? Любой стражник за полсеребрянки откроет камеру и впустит к солдату чужих.

— Я понял. Этого не будет.

— Хорошо. Тогда не будет и виры. Один плюс два. Вира в три золотых и возврат моего золотого. Итого четыре.

— Ты мне угрожаешь? Мне, старшему королевскому стражнику?

— Разве я булочник? Я десятник личной королевской сотни. И здесь не мои интересы. Это интерес самого барона Шогена. Он сейчас с вашим бароном Чарвеном обсуждают судьбу Лайса. Вопросы есть? Тогда через седьмицу я приношу два золотых. Если не принесу, можете делать с солдатом, что захотите.