Путь сквозь жизнь

— Ну, не знаю. Многие интересовались этим доблестным юношей.

— Сколько? — медленно, будто прошипела змея, произнесла незнакомка и снова посмотрела в глаза работорговцу.

Тот побледнел и визгливо протявкал:

— Десять золотых монет, госпожа!

— Десять, так десять. Держи. Хотя тебе уже заплатили за него, будем считать, что сегодня твой удачный день, свинья, — неожиданно произнесла незнакомка приятным и певучим голосом и бросила торговцу рабами мешочек со звенящими монетами. Тот от неожиданности едва не упустил золото. — Проверишь? — спросила она у него.

Последний нервно затряс головой из стороны в сторону, демонстрируя, что он оскорблен подобным вопросом. Затем, тяжело сглотнув, дрожащими губами работорговец поблагодарил госпожу. Не дожидаясь, пока хозяин придет в себя, слуги освободили Джутаро, весело подмигивая ему, полагая, что Джутаро улыбнулась удача. А как же иначе? Его купила таинственная и прелестная незнакомка, а не хозяин галер и не владелец рудников или шахт, где несчастные просыпаются от свиста и ударов кнута надсмотрщика и жизнь их убога и жалка, ибо свой кнут надсмотрщик ценит больше, чем жизнь такого же человека, как и он сам. Слуги уже было хотели снять с Джутаро его магического стража, когда незнакомка вновь заговорила.

— Нет. Пусть остается в цепях.

Слуги с недоумением переглянулись и посмотрели удивленно на хозяина, но работорговец только молча кивнул, развеяв любые сомнения в необходимости спора и не желая навлечь на себя еще больший гнев. Слуги поспешили помочь спуститься Джутаро, приняв на себя половину его ноши. Это было последнее, что они могли сделать для него. Вскоре Джутаро и его госпожа затерялись в толпе.

— Ну и баба, — завистливо присвистнул один из ближайших помощников работорговца.

Удивленный взгляд работорговца, адресованный недалекому ассистенту, ничуть не смутил последнего. Работорговец до сих пор не мог прийти в себя от взгляда таинственной незнакомки, а потому, пошатываясь, направился в свой шатер. Еще никогда столь удачная сделка не оставляла в нем таких мучительно тяжелых чувств и головной боли, а потому работорговец желал как можно быстрее забыть о случившемся. Ухватив край развевающейся белой материи, он только теперь услышал удивленный странной сменой настроения хозяина голос помощника, на которого впечатление производили лишь звонкие монеты и те скудные радости жизни, которые он мог удовлетворить этими деньгами.

— Господин? Мы же еще не закончили! И позвольте узнать, что мы скажем колдунам, когда они спросят о своей колдовской цепи? Господин?

В ответ работорговец лишь отмахнулся рукой, словно от назойливого насекомого, так и не удостоив своего помощника взглядом. Тот лишь пожал плечами и усмехнулся, поскольку знал, что ведающие темными искусствами колдуны и чернокнижники тоже любят золото, также как и простые смертные. Люди могли спорить о многих вещах: криком кричать или шепотом говорить, но в чем они были едины, так это в любви к деньгам в любом виде: и короли, и нищие, маги, торговцы рабами и хлебом. К тому же чародеи предпочитали не портить отношений с рабовладельческими гильдиями. Также как и с остальными, кто занимался темными делишками при свете дня и под покровом ночи. Теперь ему самому предстояло продолжить продажу живого товара вместо хозяина. И мерзавец потер руки в предвкушении неожиданной и весьма перспективной наживы.

Никто не обратил внимания на человека в серо-коричневых одеждах, наблюдавшего за продажей Джутаро. Он последовал за таинственной незнакомкой и ее рабом. Вскоре к нему присоединилось еще четверо в столь же неприметных одеждах.

3

Джутаро не спеша тащился вслед за своим новым господином, а вернее — госпожой. Он нарочно шел медленно, оценивая свои шансы. Когда они покинули душные ряды, где десятками и сотнями толпились рабы, их хозяева и слуги работорговцев, в его голове немного прояснилось, и он начал размышлять над этой неожиданностью. За эти несколько месяцев, что он провел в королевстве Эония, с ним приключилось много чего.

Чего стоило одно только путешествие с королем Арзулом через жаркие пустыни и безжизненные бескрайние пустоши, отделявшие два конца света: север и юг. Джутаро даже и не подозревал, что мир настолько велик и так отличается от того мира, в котором жил он. Арзул поведал Джутаро о том, как он узнал о готовящемся на него покушении. Хотя в гордом северянине закипала злость и он проклинал самого себя, все же Джутаро не мог понять двух вещей. Первая — что же все-таки произошло с его народом, опустившимся до столь подлого предательства? А второе, почему же король Арзул пощадил его? Ответ очень сильно удивил Джутаро.

Оказалось, что много лет назад сын Арзула погиб: отравленная стрела, предназначавшаяся Арзулу, убила его единственного сына. Варвар, предавший Джутаро, рассказал о том, что дед и отец Джутаро погибли в ходе войны севера и юга. Король южан увидел в этом знак свыше. Хотя Арзул прекрасно понимал, что он навсегда останется врагом для Джутаро, король, все же, не хотел выглядеть бессердечным и жестоким тираном в глазах гордого юноши, а потому приказал отпустить всех пленных северян. Для большинства южан этот поступок мог означать лишь только то, что Арзул уже не тот король, каким был прежде. Ненужная и бессмысленная военная кампания, закончилась фактически провалом, а пленные северяне, которые как-то могли окупить затраты, в итоге были отпущены на свободу. Подданные короля Арзула не переставали гадать, что же это — запоздавший акт милосердия, либо же прогрессирующее безумие? Кто-то сказал однажды, что любая война — бессмысленна; тот, кто развязывает войны, болен безумием, словно одержимый, но всегда опустошенный в конце, ибо нет безумцу утешенья и покоя в этом мире, не найдет он его и после смерти. Однако тот, в чье сердце постучалось милосердие — будет прощен и, спасая одного достойного, спасет и себя.

Однако же когда Джутаро узнал о том, что Арзул приказал отпустить всех пленных, гордыня покинула сердце варвара. Когда раны Джутаро зажили и он уже уверенно мог держаться в седле, Арзул предложил ему вернуться на родину, но варвар отказался и испросил позволения остаться и увидеть Эонию своими глазами. Ему, как человеку молодому, хотелось испытать нечто новое, доселе неизведанное. Еще больше хотелось забыть о боли и печали, постигшей его столь внезапно. К тому же Джутаро давно и всерьез мечтал повидать мир, но возвращаться обратно он ни за что не хотел. Орвал и Зовар погибли, сражаясь за тех, кто так легко смог предать все те идеалы, в которые верили отец и дед, в которые продолжал верить сам Джутаро. Их народ изменился, стал слабее. Орвал и Зовар были сильными. Юный варвар искренне верил, что он один из тех немногих, кто сохранил в себе эту силу. И пусть он остался одинок, пока жив он, до тех пор будет жить истинный дух свободного варвара. В этом Джутаро, конечно же, не признался Арзулу. Хотя ему почему-то казалось, что король догадывался об истинных причинах нежелания Джутаро возвращаться к соплеменникам.

Вскоре северянин стал первым телохранителем короля. Джутаро оказался не только умелым воином, но и превосходным охотником и следопытом. Арзул был удивлен тому, что варвар умеет читать и писать. Еще больше он удивился, когда узнал, что северянин говорит на языках соседних восточных и западных племен — некогда самых сильных соседей северных кланов, что были разбиты Арзулом в самом начале его военной кампании против варваров. Однако последнее и, казалось бы, самое невероятное, окончательно разрушило миф о примитивности варваров, и Джутаро живой пример этому — обладал магическими знаниями, которые он продемонстрировал королю Арзулу. Не раз южане становились свидетелями тому, как звери приходили на помощь варварам, как природа откликалась на зов своих детей. Цивилизованные южане, живущие в городах, знающие так много о других народах, посчитали бы это первобытным и диким волшебством, объяснимым с научной точки зрения учеными и магами Эонии, как низкий этап эволюционного развития, ставящий варваров практически на одну ступень с животными. Однако Арзул так больше не считал: король искренне уверовал в то, что способности и пытливый ум Джутаро со временем превратят юного варвара в выдающегося воина-чародея и он станет многим величественнее, чем просто воин или чародей, многим больше, чем варвар или человек.

Когда раны Джутаро окончательно зажили, Арзул приставил к нему нескольких чародеев и волшебников из своей свиты: им было поручено обучать варвара до тех пор, пока они не прибудут в Эонию. Там Арзул намеревался сделать из гордого северянина настоящего аристократа и дворянина. И поскольку король не имел прямых наследников, втайне он питал надежду на то, что Джутаро согласится стать королем после его смерти. До поры до времени это должно было оставаться тайной, включая самого Джутаро, однако Арзул не видел причин, которые могли бы помешать этому случиться.