Путь тени

У Нани не было ни времени, ни желания рассматривать собеседницу или пытаться понять, что на нее вдруг нашло. Она просто продолжала слушать, отмечая про себя, что чужачка стала вдруг ей интересна.

– Он ведь тоже бог. И один из самых могущественных.

– Ты чего это? – Инна в ужасе вытаращилась на нее. Не ожидая ничего подобного, она никак не могла взять в толк, что вдруг случилось. – Ты что, с Губителем собралась дружить?! Ведь Он же… Он… – караванщица не могла даже подобрать слов. Да и о чем тут можно было говорить? Ведь все и так было ясно!

– Ну да, бог, – негромко проговорила Нани, ее глаза сощурились, но не подозрительно или оценивающе – просто в задумчивости. – Если смотреть на все с этой стороны…

– Да как ни смотри! – Мати не унималась. – Может быть, тем, кто по Его воле или на собственный страх и риск осмеливаются называть Его Нергалом, Он и является злым и безжалостным. Но я Его знаю как Эрру.

– Который чуть не убил тебя! – не унималась Инна, в недоумении поглядывая на подругу, не понимая, почему та молчит.

– Меня чуть не убил Лаль! – Мати уже не говорила – кричала.

– Но легенда…

– Да что легенда! – ей стоило замолчать, если она хотела и дальше скрывать правду, но сделать это было уже выше всяких сил, когда девушка чувствовала себя бегущей сломя голову вниз со священного холма. – Она – лишь часть правды. Та, которую захотели дать людям боги! А на самом деле…

– Да, что было на самом деле? – Нани подалась вперед, ловя каждое слово.

– Он спас меня, вот что! Он и Шамаш!

– Ты хочешь сказать, что Они объединились…

– Да! Потому что оба хотели вернуть меня к жизни!

– Нани! – взгляд Инна, устремленный на подругу, был полон ужаса. – Неужели это правда?

– Не бери в голову, – спокойно проговорила та.

– Но это… Если это так…

– Она врет.

– Да, – кивнула Инна. Это объяснение было ей понятно. А, главное, в него все укладывалось и она могла, наконец, вздохнуть с облегчением. – Конечно. Видит, что нам все равно, что она там говорит, и решила таким жутким образом обратить на себя внимание, – она отвернулась от чужачки, которая сразу стала ей понятна, а потому – неинтересна. – И чего только не выдумаешь ради популярности!

– Я не вру! – насупилась Мати. В ее взгляде, обращенном на Сати, читалась нескрываемая злость.

– Ничего себе! – прошептала вмиг покрывшаяся пятнами караванщица, которая почувствовала себя настолько неуютно рядом с чужачкой, что ей захотелось в тот же миг убежать от нее прочь.

– Ну и дура, – процедила сквозь стиснутые зубы Нани.

– Я? – глухо спросила ее вторая караванщица, задетая однако не грубостью подруги, а тем, что ее ответ слишком уж перекликался с ее собственными мыслями. Тем более что она и сама уже жалела о начатом разговоре. Даже случайно задеть своим смехом тень Губителя – кто знает, чем на самом деле все это может закончиться. Особенно когда эта тень может упасть на повелителя небес…

– Она! – Нани больно ткнула пальцем в грудь чужачки.

– И почему же я… – с вызовом начала Мати, но успела сказать лишь пару слов.

– Да потому что, – прервала ее Нани, – не маленькая и должна понимать, что говоришь!

– Правду!

– Нет, ложь! Легенды священны! Они пишутся по воле и с благословения небожителей!

В них – сама истина!

– Но я-то лучше знаю, что было, а чего нет, ведь все это происходило со мной!

– Ты что, хочешь, чтобы кто-то усомнился в них? И в стоящих за ними богах?

– Но… – она открыла рот, чтобы сказать… Но, не произнеся так больше ни звука, закрыла его, затем, подумав еще немного, прикусила губу, поняв, что сказала лишнее.

"Они ведь не случайно скрывали правду… – думала девушка. – Тому была причина.

И заключалась она, среди многого другого, в том, что такая истина слишком невероятна, чтобы ее можно было понять и принять, чтобы в нее хотелось верить…

Ведь… Бог солнца не может вставать на одну тропу с Губителем. Это… Это невозможно! И вообще…" -Да, – продолжала Нани, словно прочтя ее мысли. Впрочем, для этого не нужно было обладать особым даром: только круглая дура не поймет, о чем чужачка станет думать после таких слов, – мы с Инной – не спутницы бога солнца! Нам не позволено называть повелителя небес по имени. Мы не пользуемся Его особой благосклонностью и не живем легендами. Но мы уважаем Его, почитаем, преклоняемся перед Его мудростью, и… На тебя мне за горизонт плевать, но имей хотя бы… Я не говорю о любви, видимо, это слишком сильное для тебя чувство. Имей хотя бы уважение! Хотя бы… признательность, что ли! Ведь Он столько раз спасал тебя!

Он дарил тебе такие подарки, а ты… Ты говоришь о Нем так, словно Он – ничуть не лучше Губителя! "Я хочу только дружить с Ними!" С повелителем небес и Губителем, то бишь. А Они ведь враги, чужачка! И на чью сторону ты собираешься встать, когда Они в следующий раз встретятся в бою? Между Ними, пытаясь Их остановить? И не надейся, не получится! И что тогда? Будешь убеждать себя, какой Эрра добрый, ведь Он спас тебя, подарил этот браслет…

Мати не ожидала от нее таких слов. Нет, она понимала, что Нани, в отличие от Инны, отнюдь не глупа. У нее было хорошее чутье и цепкий, как сказал бы дядя Евсей женский ум. Но что она настолько… даже не умна – мудра, чтобы разобраться во всем… во всем, в чем девушка сама, знавшая куда больше, чем было сказано, так до сих пор и не осмелилась признаться самой себе…

– Они не будут… – она все еще сопротивлялась, хотя слова Нани и прижали ее к самому краю невидимой, внутренней бездны.

А та, зная это, понимая, чувствуя, вместо того, чтобы, наконец, остановиться, продолжала толкать ее вниз с края пропасти:

– Сражаться друг с другом? Будут. Они – вечные враги. Так было, есть и будет! Это правда, а не то, что ты нам тут рассказывала… – она говорила, не умолкая, говорила что-то еще, но Мати больше ничего не слышала. Не могла. Мысли, сомнения, страхи навалились на нее снежным комом, похоронили под собой, отделяя от окружающего мира точно снежным саваном.

"Дура! Дура! Дура!"…

Она даже не заметила, как осталась одна в повозке.

Глава 14

Несколько мгновений она сидела, то надевая шапку, то, чувствуя, как от жары на лбу выступают капельки пота, сминая ее. Потом она стала перекладывать с места на место рукавицы, делая это как-то лихорадочно-бесцельно, лишь затем, чтобы хоть чем-то занять себя.

"Ну почему я такая? – прежде ей казалось, что это замечательно – быть особенной, не похожей на других. Разве не этого она всегда хотела? Но теперь… – Когда одна снежинка такая же, как все, никто не увидит в ней чужачку, не станет издеваться, смеяться, только потому что она выпала из другой тучи. Ее примут в свою компанию и она растворится в безликом белом покрове снегов, ни о чем не беспокоясь, не страдая и не плача. А я… – она шмыгнула носом. Кто бы только знал, как ей не хотелось оставаться в этом караване! Ни на один миг! – Я все-таки убегу. Куда глаза глядят… – она мечтательно вздохнула. – Вот только… Я ведь не просто так здесь оказалась. Этого хотели боги. Они послали мне испытание.

Госпожа Айя решила убедиться в моем покорстве. И если я выдержу испытание, мне будет позволено вернуться… – она придумывала это все, как привыкла выдумывать образы и мгновения своей жизни, часть из которых, к ее радости или страху, порой оказывались явью. – А пока я только все порчу! – она с силой хлестнула себя по ноге рукавицами, которые в этот миг сживала. – Или того хуже, – эта мысль заставила ее поежиться, – боги доверили мне тайну, полагая, что я сумею ее сохранить, а я все выболтала первым встречным! И ведь самое обидное – не потому что меня заставляли говорить, просто потому что не смогла удержать язык за зубами! И ведь теперь ничего не изменить: ветер подхватил слово и улетел.