Путь в себя

Две иллюзии – внешней заданности границ и беспредельности – породили идею ложного прогресса, идею беспредела. Осуждая беспредел политический и преступный, мы симпатизируем этой идее беспредела по отношению к человеку, не понимая, что речь идет на самом деле о духовном коммунизме или фашизме. Это та же идея, которая в социуме порождает коммунизм, фашизм и другие системы изменения параметров человека, моделирование человека под сконструированный идеал, но только перенесенная в духовную плоскость.

Предел – это не «плохо», ибо только через него мы узнаем о существовании целого, только через осознавание отграниченности как принципиального факта мы можем пережить воссоединение с реальностью. В этом смысле мы бессмертны. Других обоснований бессмертию не надо. А ловушка начинается с низведения понятия тела до пределов, ограниченных кожей.

Переживание своего тела

Следующий момент, связанный с понятием «тело», состоит в том, что мы его не познаем, а тем более не переживаем. Мы отдали познание этого отграниченного кожей объекта «специалистам». А раз сами не познаем, то и сведения о нем получаем в основном извне. Мы его не переживаем, а значит, как субъекты мы с ним не соединены и, следовательно, оно не наше в строгом смысле слова. Ни физическое тело, ни все остальные нам не принадлежат, они майе принадлежат и в этом смысле чужие.

При рождениях: при первом – биологическом, при втором – социальном и при третьем – духовном – все это вручается нам лично, мы обязаны быть хозяевами этого. Это сделано по образу и подобию Божьему!

Но при первой же попытке это взять люди говорят нам: давай мы поможем, похозяйничаем за тебя. На этом принципе построена вся жизнь в Великом Среднем – отдай нам это, это и это тоже, и мы сделаем тебя свободным. «Свобода от», как известно, самый большой соблазн.

А для чего ее предлагают? Для того чтобы человеком было легко управлять, чтобы он был адаптирован в социуме, добросовестно выполнял законы Великого Среднего, изучал и соблюдал конвенции. И за это был совершенно свободен от ответственности, потому что есть старший, есть руководитель, он отвечает.

Отказаться от трудной и порой трагической работы по познанию себя как образа и подобия Божьего, от переживания себя – не означает ли это отказ от своей самой главной работы и самого главного предназначения? Доступным же это осознавание, осмысление, переживание становится только тогда, когда мы усваиваем простой принцип – принцип отграниченности всего сущего. Ибо образ и подобие уже подразумевают отграниченность. И тогда – да! Велик человек, воистину велик, изумительное изделие, изумительное творение!

Но выясняется, что большинство людей в действительности предпочитают ощущать себя маленькими, мания величия – та же возможность ощутить себя маленьким. И делается это очень просто: своему Я присваивается новое имя, великое имя. И все. Я – Наполеон. Пустое Я при полном и великом имени. И незачем тогда изучать, постигать свое хозяйство и переживать самого себя. Ведь хорошо известно, что на уровне социальных потребностей страх самого себя есть главный регулятор поведения. И только преодолев его и решившись стать хозяином, вы поймете, что человек не матрешка, где одно тело вложено в другое в любом порядке. Отнюдь. «Великий квадрат не имеет углов».

Переживания открывают нам другой контекст понятия «тело». Тело как часть мира, часть реальности, часть, хозяином которой может стать наше Я.

Сотворение себя для себя

Размышляя, осмысляя в этом ракурсе такое понятие, как «любовь», прежде всего мы должны увидеть его состоящим из двух понятий: любви как чувства и любви как переживания. Любовь как чувство – это экспансия, оно описано в литературе, психологии, засвидетельствовано искусством. Только обращаясь к понятию «Божественная любовь», мы обнаруживаем любовь как переживание – это возможность прикосновения к другому. Как сказал Мастер Абу Силг: «Любовь – это снятие дистанции».

В любви как в переживании мы можем обнаружить свою истинную отграниченность. Иными словами, обнаружить себя. В любви как в чувстве мы обнаружить себя не можем, любовь как чувство – вектор, действие, и мы обнаруживаем в чувстве только свои возможности; чем сложнее реализация чувства, тем больше мобилизация, тем больше пробуждение различных возможностей для функционирования. В любви же как в переживании мы имеем шанс обнаружить себя. Без другого себя обнаружить невозможно.

Что такое – обнаружить себя? Это значит выйти на границу себя, хотя бы в одном аспекте; если же это переживание тотально, тогда можно обнаружить себя во всех аспектах, пережить себя и соприкоснуться с другими. Это рождение – очень тонкое состояние, его тонкость состоит в том, что, обнаружив себя в переживании как реальность, вы обнаруживаете как реальность и другого, и наступает момент, когда два становятся одним, оставаясь в то же время двумя. Когда-то об этом переживании было сказано, что это и есть место, где Бог живет. Место, где два – единое, оставаясь в то же время двумя.

Переживания дают возможность и по отношению к так называемому внешнему миру, и по отношению к так называемому внутреннему миру соблюсти принцип жемчужины. Принцип, при котором новое не отменяет старого, каждый новый слой не отменяет предыдущий. Таким образом, слой за слоем, образуется жемчужина. Только так, переживая и познавая себя и другого, вы будете формироваться как целое.

Если же, бессознательно действуя по принципу вектора, устремленного в беспредел, вы станете отменять каждый предыдущий слой из соображений, что он устарел или не нужен, то за вами всегда будет пустота, ничего плотного не образуется. И тогда покой – тот покой, который ведет к переживанию пребывания себя в реальности, – не наступит никогда, потому что нечему будет покоиться. Не будет Тела Человеческого как вашего тела, а будет одно беспокойство под названием «прогресс». Естественно, что и идеи, порождаемые беспокойством, окажутся соответствующими.

Беспредельность, в буквальном смысле слова отсутствие любого тела, любой отграниченности, есть отсутствие воплощенности, отсутствие образа и подобия. Существует некоторое психическое беспокойство под названием мое Я. Пустое. Абстрактное. Если вокруг этого Я не кристаллизуется опознаваемое, отграниченное, тогда вашего бытия в строгом смысле слова нет (в терминологии Гурджиева, не появляется Хозяин). Тогда существует только жизнь как некоторое психическое беспокойство по разным поводам. Некоторая суета вокруг Я. Истинное Я плюс неистинное Я – в сумме ноль. Оно нужно только для того, чтобы стать затравочным кристаллом в насыщенном растворе реальной, живой ткани жизни в процессе образования этого перла творения. Ведь в середине жемчужины может быть просто песчинка, обычная, каких бесконечное множество. Так в середине этого перла творения, Тела Человеческого, такой же пустячок – Я.

С каким невероятным почтением мы относимся к этому пустячку под названием самосознание. С ним нужно сделать только одно: точно его выставить, то есть успокоить, поставить в центр системы координат. Сделать его стабильным, чтобы можно было наращивать на него слой за слоем до действительно полного тела, до полной своей отграниченности, переживания себя как целого, ибо «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Вот такая замечательная мысль.

В том случае, когда работа по обнаружению, опознаванию себя как тела, а следовательно, как реальности, идет непрерывно, любая функциональная деятельность – от удовлетворения потребностей до соблюдения социальных конвенций – помогает в этой работе. Тогда положение человека, находящегося в миру, оказывается гораздо выгоднее, чем положение отшельника. Быть в мире оказывается ситуацией более подходящей для этой затравочной субстанции под названием «Я есмь». Ибо большое разнообразие ситуаций дает возможность при творческом отношении уравновешивать различные тяготения и держать «Я есмь» в стабильном положении. Быть представленным самому себе в качестве бытия и означает быть представленным самому себе в качестве тела. В какой степени вы хозяин данного вам тела, в такой степени вы пребываете в бытии.

Суть состоит в том, что так замечательно выражено Флоренским в его мысли о двойственной правде человека, о том, что человек – это две равноправные правды: правда бытия и правда смысла. Именно поэтому с точки зрения бытия мы уже есть во всей полноте образа и подобия, а с точки зрения смысла мы должны стать, то есть прирастить к себе это бытие, которое уже есть. В этом и заключается духовный подвиг – сотворение себя для себя.

Известно, что без разрушения целого из него ничего нельзя изъять, ибо часть в целом обладает свойствами, вне целого не существующими, изъятие же части сразу меняет саму эту часть, превращая ее в нечто отдельное, а также меняет и само целое, оно перестает быть тем, чем было. В целом понятие «случайная деталь» не существует, а посему отбрасывать что-либо ради усовершенствования – это абсурд. Отбрасывая какую-либо часть себя, вы мгновенно становитесь не собой, а другим, и этот другой опять будет вынужден решать проблему самоусовершенствования, что-то отбрасывая, и что же останется в результате? Пустое Я, психологическое беспокойство под названием «жизнь».