Путь в Вальхаллу

– Кирилл! – Даша резко повернулась, – объясни своей мадам, чем мы занимались, а то она мне тут истерики закатывает! Знаешь, оно мне на фиг не надо! Иди сюда, блин!..

В возникшей тишине скрипнула все та же половица.

– Наташ, ты извини… – Кирилл выдвинулся вперед.

– Так не пойдет!.. – взвилась Даша, – ты расскажи, как лез ко мне, и куда я тебя послала!..

– Помолчи!.. – на секунду глаза Кирилла злобно прищурились, но тут же вернули прежнее виноватое выражение, – Наташ, я люблю ее, – не называя имени, он указал на Дашу пальцем, – то, что у нас с тобой, это очень хорошие отношения, а любовь – совсем другое. Я сегодня понял… прости…

Не желая слушать дальше, Лунина выскочила из кухни; в коридоре уже слышался ее давящийся слезами голос:

– Такси?.. Да, прямо сейчас! Нет, час не устроит!..

– Придурок, ты чего?.. – прошипела Даша, – а ну, верни ее!

– И не подумаю, – Кирилл победно вскинул голову, – я сказал то, что есть, и если ее что-то не устраивает, пусть катится. Я люблю тебя!

«Игра» вышла из-под контроля, и больше Даша не понимала ее правил.

– Слышишь, ты, идиот! – она толкнула Кирилла, но тот попытался поймать ее руки, – грабли убери!.. Я сказала – ты мне, на хрен, не нужен!!.. – видя, что Кирилл лишь довольно улыбается, Даша повернулась к двери, – Наташ! Подожди! Иди сюда! Он просто пьяный и несет всякую херь! Успокойся!.. – но в ответ услышала, как хлопнула входная дверь.

– Я не пьяный, – в голосе Кирилла послышалась угроза, – я в здравом уме и повторяю – я люблю тебя, – он стиснул Дашу так, что та вскрикнула.

– Пусти, дебил!.. Я тебе всю морду подеру!..

– Прекратите, блин! – Ваня кинулся разнимать их, но упал, споткнувшись о стул.

– Во, развлекалочка… – восторженно прошептала Настя.

– Павлик, сделай что-нибудь!!.. – Викин голос сорвался.

– Стой, где стоишь! – Кирилл повернул голову. Его хватка чуть ослабла, и этого Даше хватило, чтоб резко дернувшись, освободиться. Она выбежала с кухни, а Ваня с Пашей навалились на Кирилла.

– Сматывайся, – шепнула Вика, выскакивая вслед за Дашей, – я сейчас твои шмотки принесу.

* * *

Наташа не заметила, как буквально скатилась по лестнице, и только ветер, карауливший у подъезда, привел ее в чувство – только, что это было за чувство, она и сама не могла понять.

На площадке одиноко стояли старенькие «Жигули», недовольно урча и подслеповато вглядываясь в ночь тусклыми фарами. Обычно Наташа пользовалась престижным «Такси-Форд», но сейчас ей было все равно, ее ли ждала эта машина и такси ли это вообще; без лишних вопросов она плюхнулась на переднее сиденье, и легкие тут же наполнились застарелым запахом табака. Это был не тот нежный сладковатый аромат, который источали отцовские сигареты, а отвратительная вонь – будто в салоне наблевали. Зато как это отрезвляло сознание!..

На секунду Наташа поймала безразличный взгляд водителя и поняла, что, оказывается, жизнь продолжается, и никому в этой жизни нет дела до ее маленьких трагедий. То, что кипело в душе минуту назад – всего лишь чайник на гигантской коммунальной кухне, и таких чайников там тысячи, а еще есть кастрюли и множество всяких других важных и полезных предметов.

Возникший образ показался Наташе просто замечательным, и она, по инерции, еще разок шмыгнув носом, почувствовала, как слезы плавно утекают обратно в необъятный резервуар, заключенный внутри каждой женщины (даже той, что считает себя очень сильной и умной). От унизительного кошмара ее теперь отделяли не какие-то жалкие минуты и даже не кирпичные стены, а вся огромная ночь, наполненная собственными чувствами и переживаниями, состоявшими из чувств и переживаний миллионов других людей. Такое соседство сразу успокаивало, и Наташа, глубоко вздохнув, вновь повернулась к водителю. Тот выстукивал по баранке какую-то незамысловатую мелодию и терпеливо ждал.

* * *

Пока Вика бросала в пакет вещи, Даша успела одеться. Что происходило на кухне, она не видела, но слышала шум драки и звон посуды.

– На, быстрее, – Вика сунула ей пакет, – похоже, крышу у него снесло конкретно.

Даша бросилась вниз по лестнице, даже не закрыв дверь, и перевела дыхание лишь на улице; оглянулась на ярко освещенные окна. …Ну, чего вылупилась? Беги, дура!.. И побежала, в самом прямом смысле. Со стороны это, наверное, выглядело забавно, потому что за ней никто не гнался – даже ветер отстал, или просто она перестала ощущать его дыхание.

* * *

Наташа слышала, как хлопнула дверь, но не разглядела, кто это пулей выскочил наружу, потому что остановившись лишь на мгновение, фигура исчезла за углом.

Видя, что клиентка упорно молчит, водитель усмехнулся.

– Ехать будем или мы так, погреться?

Неуклюжее вторжение в мысли, только обретшие видимый порядок, раздражало, но Наташа знала испытанное средство против любых дурацких вопросов и предложений. Открыв кошелек, она небрежно протянула водителю тысячную купюру.

– Хватит, чтоб я могла делать то, что хочу?

Водитель долго изучал новенькую банкноту и не найдя изъянов, сунул в карман.

– Хозяин – барин, – он отвернулся, разглядывая раскинувшуюся метрах в десяти мусорную свалку.

…Нет, конечно, надо ехать, – подумала Наташа, – только куда? Домой?.. И что там делать? Спать? Так я не засну – да и глупо спать в новогоднюю ночь. Глядеть телек?.. Тоже не вариант. Можно двинуть к отцу на корпоратив?.. Ага, и испортить всем настроение – он же сообразит, что неспроста я от своих смылась… А, может, и не сообразит – не особо-то я ему нужна… Блин, стерва!.. Что же она сделала с Кирой? Как можно его так быстро обработать?.. Нет, я понимаю, что-то у них могло быть – перед такими ногами мало кто устоит, но зачем же меня выставлять дурой?.. Это уже поступок, требующий мотивации. Что она дала ему такого, чтоб башню снесло?.. Или, может, просто «дала», а он и поплыл, как теленок?.. Ведь любил он меня или не любил, но отцовский-то банк он любил, точно!..

– Мисс, – водитель достал сигарету, – я закурю?

– А?.. – Наташа, уже забывшая о нем, повернула голову и наткнулась на… улыбку. В первую секунду она растерялась, но приглядевшись внимательнее, вроде, приценивалась к невиданному доселе товару, решила, что эта улыбка лучше пустого дома, лучше вечеринки, где веселятся по команде ее отца, – курите, это ж ваша машина, – и улыбнулась в ответ.

– Но деньги-то ваши, – водитель взглянул на часы, – исходя из праздничных тарифов, еще часа полтора я принадлежу вам.

– Неужели? – последняя формулировка понравилась Наташе неожиданной ясностью, и, главное, возвращала только что утраченную веру в себя. Извлекла еще одну тысячу, – а если так?

– Если так?.. – водитель уже не стал проверять ее и просто сунул в карман, – если так… я не знаю… заказывайте музыку – знаете, как в поговорке?.. Кстати, – он поднял указательный палец, – может, правда, включить? Вы что любите? У меня тут разная, – он открыл бардачок, и Наташа увидела множество в беспорядке сваленных кассет.

Ощущение того, что жизнь, как ручеек, пробивает себе новое русло, победило окончательно и бесповоротно. Оставалось лишь выяснить, что это будет за жизнь, ведь она вполне могла оказаться лучше прежней – а тогда жалеть-то не о чем! …А я и не жалею! Я никогда ни о чем не жалею!.. Это от отца – если б он жалел о чем-то, то никогда б не стал управляющим банком. И за это я люблю его!..

– Ну, что? – водитель закурил, – магнитофон, конечно, хилый, но пока пашет.

Наташа вытащила несколько потертых, залапанных кассет и брезгливо сунула обратно, даже не взглянув на названия. …Боже, какой отстой!.. Впрочем, одно соответствует другому – и машина, и музыка…