Путь в вечность [СИ]

Минуты три я сижу неподвижно, в полном ауте от произошедшего. Постепенно прихожу в себя, стряхивая всю ту гадость, которой меня основательно присыпало. Придерживаясь руками за шершавый ствол, поднимаюсь на ноги. М-да… Нервная дрожь так сотрясает тело, что удерживать вертикальное положение я могу только мёртвой хваткой вцепившись в опору. Ладно, торопиться не будем. Постоим.

Глаза начинают привыкать к слабому, неверному свету звёзд, и я едва удерживаю непроизвольный стон – настолько удручающей выглядит открывшаяся моему взору картина всеобщего разгрома.

От нашего лагеря не осталось совсем ничего. Пара жалких тряпочек, запутавшихся в ветвях, только усугубляют общий трагизм произошедшего.

И где все? Живы хоть?

Нахлынувшая паника заставляет начать выбираться на открытое пространство. Однако раньше, чем мне удаётся преодолеть новоявленные препятствия, в мозгу постепенно проявляются окружающие звуки. Шелест веток. Слабое, едва различимое похрустывание. Чей-то стон.

– Эй! – вдруг раздаётся отчётливый зов. – Живые есть?

На поваленном стволе, ощутимо далеко впереди, появляется тёмная фигура, в которой не так трудно узнать Дениса – нашего проводника.

– Есть! – подтверждают откуда-то слева.

– Вроде целы, – откликается ещё кто-то из парней.

– Помочь кому? – немедленно интересуется Ден.

– Сюда! – нервно выкрикивает женский голос. – Ирину придавило.

Фигура исчезает и я, ориентируясь на звуки, сворачиваю в том же направлении.

Через несколько минут, когда процесс "покорения" полосы препятствий закончен, я оказываюсь в жалкой компании из пяти человек. Один, вернее, одна из которых в сознание не приходит.

– Вероника? – судорожно выдыхает, оборачиваясь на хруст веток под моими ногами Марина.

– Я, – тихо подтверждаю.

– Одна? Кого-нибудь видела? – с надеждой спрашивает Денис.

Отрицательно качаю головой.

Ребята, переглянувшись, исчезают в темноте, а я устало опускаюсь на ближайший ствол. Странно. Я же не так уж и долго шла. Или это нервное?

Отстранёно наблюдаю, как Маришка пытается привести в себя подругу, но встать и помочь сил нет. Неприятно начинает пульсировать и ныть бедро. Непроизвольно проведя по нему рукой, я взвизгиваю от боли.

– Что? – немедленно вздрагивает девушка, нервно оглядываясь.

– Поранилась, кажется, – присматриваюсь к порванной одежде. Цвет явно темнее, чем должен быть. Да и на ладонях осталось что-то липкое. Кровь? Вот ведь! А я от шока даже не заметила. Надеюсь, что не серьёзно. Едва удерживаю паническую волну. Не реветь надо, а соображать – чем перевязать. До аптечек теперь, как до ископаемых останков динозавров, просто так не докопаешься, поэтому, пользуясь темнотой и отсутствием мужской составляющей, стягиваю с себя куртку и футболку. Первую возвращаю на место, а вот второй приходится пожертвовать.

Через несколько минут в отдалении появляется несколько ярких огоньков. Первый испуг сменяется облегчением, когда мы понимаем, что это фонари. В итоге к нам присоединяется ещё четверо "потеряшек", а ребята аккуратно опускают на траву два найденных рюкзака. Как раз к этому моменту и Ирина со стоном открывает глаза.

Произведённая перекличка оптимизма не внушает. Шестеро из нашего туристического отряда отсутствуют, в том числе и Оксана Петровна – наш преподаватель, с которой мы проходим эту экстремальную летнюю практику. Да и среди "имеющихся в наличии", не получивших ранений – раз, два и обчёлся. Порезы, ушибы, вывихи… хорошо хоть переломов пока нет.

– Что это было? – наконец, кто-то задаёт волнующий всех вопрос.

– А шут его знает, – пожимает широкими плечами Ден. – Может, метеорит шарахнул. Не это сейчас важно, надо остальных найти. Придётся ещё и там посмотреть, – снова поднимается и указывает куда-то в эпицентр катаклизма. – Кто идёт?

Поняв, что оставаться в неведении будет выше моих сил, присоединяюсь к поисковой группе.

Решаем расширить зону поиска и оставив троих, которые совсем не в состоянии перемещаться, выдвигаемся в обозначенном направлении. Идём неплотно, цепью, стараясь громко переговариваться, внимательно осматриваться и не терять друг друга из вида. Всё-таки фонарики, это спасение! Повезло, что нашлись!

Медленно углубляемся в жуткое месиво из земли, вывороченных каменных глыб и деревьев. Пока мой вклад в общее дело наименьший. Кто-то нашёл ещё один рюкзак, кто-то пострадавшего, а я только чей-то спальный мешок обнаружила.

– Сюда идите! – раздаётся сдавленный вскрик.

Господи! Чего ж так орать-то! И без того страшно!

Сориентировавшись в направлении, сворачиваю на звук и присоединяюсь к активно дискутирующими ребятам.

– Нельзя! – шипит Денис. – С ума сошли? Не пущу!

– Сам же сказал, что там могут быть наши! – не сдаются парни. – Надо смотреть!

– Непонятно вообще что это! – отрезвляет энтузиастов инструктор. – Утром посмотрим.

– До рассвета ещё четыре часа! – наседают те. – Чего ждать?

Не понимая причины столь бурного обсуждения, стою в растерянности, пока кто-то не дёргает меня за рукав куртки, указывая в сторону.

Послушно перевожу взгляд в глубь леса и…

Ох! С ума сойти! Застываю, как соляной столб, наверное.

В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами, метров на пять, не меньше.

Вот тебе и метеор… Больше похоже на то, что самолёт разбился. М-да-а, весьма понятная причина произошедшего.

– Хорошо, – не выдержав напора, сдаётся Денис. – Но девушки будут ждать здесь!

– Что ещё за дискриминация? – опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. – Мы с вами.

Наткнувшись на колкие взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной маневр в направлении потерпевшего крушение объекта.

Медленно продвигаемся вдоль гладкого борта, осторожно перелезая через поваленные деревья и огибая бессчётные, вывороченные с огромными комами почвы и песка, древесные корни. Фюзеляж воздушного судна как-то подозрительно быстро начинает сужаться, а потом снова резко расширяется. И этот факт заставляет нас недоумённо переглядываться. Ведь очертания этого аппарата больше напоминают диск и до классических самолётных форм ему как до Китая! А разве у нас такие бывают? Однако останавливаться уже никто не решается.