Путь Ворона

И куда завернул четвертый? Высунешься – нарвешься на очередь или отдельную пулю. Бросить бы для верности по гранате в оба конца коридора, так нельзя. Посечет осколками своих. В левом коридоре – запасной выход в туннель, так что вполне может быть, беглец уже вообще покинул жилище и сейчас пытается выбраться на свободу. Неплохой маневр – оставить в прикрытие товарищей, а самому продолжать черное дело. Но тогда четвертый – кто-то из руководителей. И опять-таки, что же он делает? Как достигает результата? Если бы перестрелял, и то было бы понятнее. И – невозможнее. Выстрелы по-любому слышны, да и кто-то будет сопротивляться. Сибиряки всегда были покрепче прочих жителей необъятной России, и не смогли их сломить ни Советская власть, ни ее падение и последующий геноцид простого народа. Надо понять хотя бы для того, чтобы бороться.

Может, какой гипноз? Мутации развиваются, что позавчера казалось невероятным, сегодня становится в порядке вещей.

Высунуться было нелегко. Страх вновь вернулся, грозя перерасти в открытый ужас. Поневоле казалось: кто-то в данный момент старательно целится и лишь ждет появления преследователя исключительно в качестве мишени. И все-таки… Первый раз, что ли?

Когда ни помирать, все день терять. Воронов рывком вылетел из-за угла, поводя стволом автомата в поисках цели. Он был беззащитен со спины, остро чувствовал это и тем не менее потратил несколько драгоценных мгновений.

Никого. Резкий поворот, вглядывание в полумрак. И здесь порядок. Если можно назвать порядком всего лишь отсутствие врага. Тогда остается одно – второй выход. Наполовину прорытый в земле, наполовину – в снегу крытый туннель, наследие времени, когда частенько выпадали радиоактивные осадки. Но вот что вряд ли знал противник – ночью в одном месте произошла подвижка снега, а так как к расчистке еще не приступали, то коридор в данный момент был тупиковым.

Уже перед самым тамбуром Воронов услышал приглушенный рокот пулемета.

Не успели…

Первый год после Катастрофы. Осень

– Ты сам понимаешь, что предложил? У нас что, людей девать некуда?

Букретов взирал на капитана, силясь передать последнему: не идиот же ты!

Оставалось молчать. Воронов сам понимал абсурдность вырвавшихся в заключение доклада слов. Просто он вырвался из города, а Едранцев и Бурчик остались там. Можно сколько угодно оправдываться невозможностью ни спасти, ни отомстить, однако все равно было невыносимо стыдно. Ведь получается, будто он, офицер, просто удрал, бросив товарищей на произвол судьбы. И не только товарищей – командира. А как же суворовское: «Сам погибай, а товарища выручай?» Даже толком не попытался выручить. Посчитал, прикинул силы и отдал приказ на отход. Ладно, не на отход, на прорыв, но кому от этого легче?

А ведь было и другое. В армии он тоже фактически спасся, зато семья… Не слишком ли много людей вокруг погибают или пропадают без следа, а он каждый раз ускользает от Костлявой, словно специально выставляя заслоном других людей, когда – начальников и подчиненных, когда вообще родных? Вроде совсем не думал о себе, а вот итогом получилось, будто лишь прикидывал, как сохранить шкуру. Разум говорил, что возвращаться в Хабаровск бессмысленно, но совесть звала туда.

– Главное: зачем? Нам что, нужен радиоактивный город? Даже если бы мы сумели сотворить чудо и зачистить его от всех банд. А дальше что? Уходить оттуда всем надо. Продукты скоро закончатся, новых взять им будет негде. Вымрут не от болезней, так от голода.

– Не можем же мы смотреть, – тихо начал Воронов.

– Можем! – жестко отрезал Букретов. – Воевать с бандами – точно не можем. Даже если наберем добровольцев из местных. Думаешь, на войне игра идет в одни ворота? Ошибаешься! А у нас каждый человек на счету. Да и вообще, офицеру ли объяснять, что полсотни человек, и это в лучшем случае, надежно захватить город не в состоянии? Как и навести в нем порядок. Да и зачем он нужен? Нам необходимо убрать урожай, иначе сдохнем голодной смертью. Сейчас все просто: натуральное хозяйство, примитивная жизнь… Промышленность пустить все равно невозможно. Жить там? А радиация? И вообще, смысл? Чем кормить уцелевших и во имя чего? Город даже как центр власти непригоден. Нет, никаких больше рейдов, тем более захватов. Наша задача – отстоять хотя бы этот клочок территории. Потом будем думать дальше. Может, прибьется кто, сил прибавится.

– Там тем временем куча народа умрет, – мрачно сообщил общеизвестное Воронов.

– Умные покинут город.

– Если смогут.

– Если смогут, – эхом повторил за ним подполковник. – Но слабые телом и духом умрут и так. Может, и к лучшему.

Несмотря на последнюю фразу, в голосе Букретова промелькнула боль. Воронов понимал начальника, более того, одобрял его и тоже испытывал борьбу разума с чувством. Невольно подумалось: вдруг все возражения и берутся потому, что решение принимать не самому? Имеется старший по званию, помимо него – Председатель, отвечающий за мирную жизнь, и в этой иерархии мнение капитана отнюдь не решающее. Если бы главным был он, нашел бы доводы за возвращение в город?

Вряд ли…

– И курить придется бросить, – без всякой связи с предыдущим произнес Букретов, разглядывая извлеченную пачку. – Даже самосад вырастить не успеем.

– Здоровее будем, – чуть зло отозвался Воронов. Перспектива подобного бросания казалась едва не тяжелее, чем последние стычки.

– Ты это… Не переживай так. Старшим был Едранцев, он напортачил, а ты и так сделал все, что мог. Не было у тебя иного выхода, кроме прорыва из города. Задержался бы – и все. А у нас техника на счету, люди… Лучше спасти хоть что-то, чем погубить вообще все.

– Все равно надо было хотя бы попытаться…

– Попытался уже. Каким чудом только выскочил?

– Бойцы помогли.

– Вот и цени их, а не веди туда, где они остаться могут. Или тебе здесь перестрелок мало?

– Достаточно. Боюсь, станет еще больше. Запасы если не кончились, так скоро окончательно кончатся, вот и ринутся даже самые смирные по деревням.

– Верно мыслишь. И потому пока никакого Хабаровска. Грош нам цена, если здешние деревни не отстоим. Раз уж прочее не сумели. Считай, это и будет наше искупление чужих грехов, наш персональный крест и что там еще?

– Смысла мало. Отстоим – не на века же? Объединять все надо.

– Знаешь, как?

– Нет.

– Я тоже. Ладно. Эту задачу будем решать по мере возможности и, так сказать, в процессе. Пока наша земля здесь.

Собственно, оказались они возле деревни с названием Елабуга случайно, но вот ввязались в бой с какой-то бандой уже вполне осознанно и остались здесь – тоже.

– Горючка кончится, и все, – Воронов повертел в пальцах сигарету. – Да и вообще, надо тогда технические вопросы решать. С электричеством что-то делать. Свою станцию – обязательно. Ветровую, или, там, по принципу термопар. Есть такой, сколько помню.

Он вдруг словно забыл про недавний поход в Хабаровск. Раз главным стало помочь людям выжить, то надо искать пути к этому. Стрельба, борьба с бандами, может, врагами, лишь условие существования. Но в первую очередь надо заложить основы дальнейшего. Что в таких случаях говорит элементарная логика и базовые знания предметов?

– Что еще за термопары?

– Разница температур на концах порождает ток. Вроде бы так. В общем, нормальные инженеры и техники нужны. Наверняка найдутся не здесь, так в соседних деревнях. После развала прежнего государства многие специалисты остались не у дел. Пусть составят список необходимых материалов и инструментов, подумаем, где и что можно будет достать. Просто до весны без энергии можем не выдержать. Лучше поторопиться. И потом, помните, иногда заходили разговоры о ядерной зиме? Вдруг окажется правдой? Солнце ни разу так и не выглянуло. Надо исходить из худшего.