Путч в Уагадугу

Малко показалось, будто ледяная рука сжала ему желудок. Он смотрел на изуродованное лицо, разорванную губу, заплывшие от ударов глаза... Полковника Уэдраенго жестоко пытали. Охранник на полу зашевелился.

— Заберем его так! — решил Малко.

В этот миг в холле загремели выстрелы. Малко узнал резкий сухой треск «узи». Дверь распахнулась, и в операционную ворвался Милтон с автоматом наперевес.

— Смываемся, быстро! — крикнул он. — Мне пришлось уложить одного, сейчас подоспеют те, что снаружи!

Итак, проскочить незамеченными уже не удастся... Малко склонился над операционным столом и взял полковника Уэдраенго одной рукой под мышки, другой — под колени. Ив Арбусье подошел помочь ему.

— Он нуждается в немедленном лечении, — сказал он, — иначе...

Малко напряг мускулы и оторвал раненого от стола. Полковник оказался невероятно тяжелым.

Милтон Брабек наблюдал за коридором из-за двери. Вдруг снова затрещала автоматная очередь. В холле послышались крики и топот. Американец бросил на пол пустую обойму и быстро вставил новую.

— У этих сволочей на джипе пулемет! — мрачно сообщил он.

— Прикройте меня, — велел Малко.

Он поднял безжизненное тело полковника Уэдраенго и вышел из операционной. Элиана последовала за ним. Милтон наугад выпустил еще очередь, чтобы припугнуть возможных преследователей. Они бегом пересекли маленький приемный покой и снова оказались в больничном саду. После перестрелки всех негров как ветром сдуло. Только несколько котелков продолжали кипеть на кострах. Малко огляделся — солдат не было видно. Он заметил высунувшийся из-за изгороди ствол М-60, и они побежали в ту сторону.

Милтон с автоматом спрятался за деревом, прикрывая их. Задыхаясь, Малко добрался до изгороди. Крис Джонс помог ему перетащить полковника Уэдраенго через решетку.

— Что там случилось, черт возьми? — спросил он.

— Расхождения с планом, — ответил Малко.

Он тоже перелез через изгородь, за ним перебралась Элиана, оставив на решетке половину халата. Малко сел за руль «тойоты». Из-за угла наконец появился Милтон Брабек; он бежал, пятясь, держа «узи» наготове. Когда американец уже перелезал через изгородь, одна из дверей в первом этаже больницы распахнулась, и выбежал солдат, потрясая «Калашниковым». Увидев Милтона и машину, он вскинул автомат и прицелился.

Короткая пулеметная очередь прозвучала, как раскат грома. Солдат, обливаясь кровью, рухнул наземь, его красный берет отлетел на несколько метров. Пули изрешетили стену, вздымая клубы пыли. Наступила тишина; больше поблизости никого не было. Милтон Брабек одним прыжком достиг машины. Крис Джонс стволом пулемета выбил заднее стекло и изготовился к стрельбе. Машина уже мчалась по тропе. В джипе у охранников наверняка имелась рация, и тревога будет поднята немедленно. Он взглянул на часы: без десяти восемь. Они еще укладывались в намеченный срок.

По тропе они выехали на 52-ю авеню и помчались вдоль плотины № 3 на север. Благополучно добравшись до перекрестка Ниамейского шоссе и авеню Убритенга, Малко решил не возвращаться в центр, свернул в квартал Зогона и выскочил на проспект Генерала де Голля. Проехав по нему несколько метров, он повернул налево, на 517-ю улицу. Вокруг раскинулись африканские кварталы. Теперь надо было только держаться восточной окраины города. Вскоре вдали показалось летное поле. Движение было здесь оживленное, но солдат не было видно, и никаких признаков тревоги. Обогнув квартал Колуба, «тойота» на бешеной скорости подкатила наконец к аэропорту.

Через несколько секунд по знаку Элианы Малко затормозил перед большим ангаром, где ржавели по углам старые самолеты. Перед ним стоял «Пайпер Чероки»; кабина была открыта.

Филипп прохаживался рядом, с тревогой поглядывая на часы. При виде выскочившей из машины Элианы с безумными глазами, едва прикрытой обрывками халата, он остолбенел.

— Что случилось?

— Небольшая стычка с солдатами в больнице, — объяснил Малко. — Надо лететь немедленно.

Из машины выбрался Милтон, неся на руках полковника Уэдраенго, который по-прежнему был без сознания, за ним — Крис Джонс с пулеметной лентой на шее и М-60 на плече. Пилот вытаращил глаза.

— Но что вы такое сделали? — воскликнул он.

— Ничего, — ответил Малко, — мы только защищались. Вы готовы?

— Да, но...

— Что «но»?

Филипп молчал. Элиана бросилась на него дикой кошкой и принялась трясти за плечи, истерически крича:

— Скорей же, они придут и убьют нас!

Пилот наконец пришел в себя. Дрожащей рукой он указал на М-60.

— Я не могу это взять... Эта штука слишком тяжелая.

Ни слова не говоря, Крис швырнул пулемет на изъеденный ржавчиной каркас старого «ДС-3», которому не суждено было больше летать, и они кинулись к «Пайперу Чероки». Милтон первым забрался в самолет и постарался уложить поудобнее бесчувственного полковника. За ним поднялись Крис и Элиана, втроем они кое-как разместились в крошечной кабине. Филипп занял место пилота, Малко сел рядом с ним и закрыл дверь. Молодой пилот оглянулся на кабину и покачал головой:

— Трудно будет взлететь. Самолет перегружен.

Сказать на это было нечего... Филипп включил двигатель, и винт начал вращаться. Малко почувствовал несказанное облегчение. Лишь бы полковник продержался еще несколько часов.

Пилот взялся за микрофон:

— Я Ромео Танго, прошу разрешения на взлет. Полоса 302.

Тотчас последовал ответ диспетчера:

— Ромео Танго, взлет не разрешаю. Ждите дальнейших указании.

Глава 19

Лицо молодого пилота исказила гримаса. Малко вопросительно посмотрел на него. Элиана, перегнувшись через спинку сиденья, закричала сзади:

— Наплюй на них! Взлетай!

— Это невозможно, — запротестовал пилот. — У них на вышке пулеметное гнездо. Нас обстреляют.

В маленькой кабине становилось невыносимо жарко. Глухо урчал двигатель. Малко лихорадочно искал выход. Не пройдет и получаса, как их обнаружат. И убьют на месте всех, в том числе и Элиану.

— Попробуйте уговорить его, — посоветовал он пилоту.

Тот снова взял микрофон.

— Говорит Ромео Танго. Это ты, Бонго?

Короткая пауза, треск, и наконец голос диспетчера:

— Как поживаешь, Филипп?

— Я-то хорошо. Скажи, Бонго, что случилось? Я очень спешу. Я лечу в Горум и должен вернуться к обеду...

— У-у-у, — протянул негр. — Никак невозможно, никак! У меня приказ.

Солнце нещадно припекало сквозь стекло, и все обливались потом. Филипп снова заговорил в микрофон:

— Слушай, Бонго, будь другом... У меня в самолете масло для наших ребят в Горуме, я не могу его выгрузить, все растает.

По кабине разнесся смех негра.

— Верно, это нехорошо! Но я не могу дать тебе разрешение, никак.