Путешественник по Изнанке

— Ты мне теперь все время будешь это припоминать? — набычилась рубежница.

— Еще минут пять. Если честно, настоящих кандидата у меня была два. Лучница и Печатник. Следопыт, как мы помним, сам попал в замес.

— А я че? — спросил Моровой. — Типа рожей в нечисть не вышел?

— Все гораздо проще, — поднял я палец верху, будто собираясь разорвать им само мироздание. Правда, не получилось даже проткнуть крышу машины. — Та рогатина, которую ты достал сегодня. И которой орудовал на охоте. Я помнил, что в лес мы входили без нее, но она у тебя появилось. Откуда?

— Со Слова вытащил, — ответил Моровой.

— Именно, — кивнул я. — А нечисть не может пользоваться заклинаниями. Первый класс вторая четверть. Это все знают. Поэтому после сегодняшней проверки остался один единственный кандидат на роль злодея.

Вообще, я гордился собой. Жалко, не купил кепи, трубку и не научился играть на скрипке. Но чувствовал себя самым настоящим детективом, который распутал хитроумный клубок загадок. Даже представлял, как качаюсь в кресле-качалке, а меня обступили Ася с Федей в образе полицейских, заглядывая в рот.

— Эта сука меня по щеке ударила! — только сейчас дошло до Лучницы.

Образ кресла-качалки исчез, потревоженный этим важным замечанием. Что, кстати, интересно. Я не представлял, с какого момента перевертыш заменил Саню. Что, если я даже не был знаком с настоящим Печатником? Хотя нет, тогда бы он давно со мной разобрался, столько предоставлялось удачных моментов. Значит, совершенно точно, перевертыш заменил Печатника после моей проставы.

— А если это не он. Если ты, типа, ошибся? — спросил Моровой.

— То тогда я хреновый детектив. Без типа. Но, думаю, мы это быстро узнаем.

— Только в том случае, если Печатник еще жив, — спокойно заметил Моровой. — Если перевертыш один, то нифига мы не узнаем. Он типа маскирует свой хист нечисти под рубежный. Не спрашивайте, откуда я это знаю.

— Хорошо, не будем, — отозвалась Ася. — Беда в том, что нечисть тоже почувствует наше приближение.

— Ладно, знаю я одну маскировочную печать. Она кривая, да действует недолго, но должна сработать, — сказал Федя.

— Должна или типа сработает? — передразнил я Морового.

— Типа посмотрим, — не понял он моей иронии.

Печатник удивил своей неприхотливостью. Я почему-то ожидал, что рубежник его ранга будет жить в крутом особняке, а не в обычном деревянном домике пятидесятилетней давности с потрескавшейся краской на стенах. При этом неподалеку располагались вполне современные частники. Пусть не всегда отличавшиеся шедеврами дизайнерского искусства, но хотя бы не выглядевшие, как полный позор.

Еще на подъезде Федя наколдовал огромную печать, которая повисла над машиной внушительной блямбой. Потому мы остановились всего в нескольких домах от жилища Сани, не боясь быть обнаруженными.

— Печатей-то сколько, — присвистнул я, «всматриваясь» в обитель рубежника.

И было от чего удивиться. На моем скромном коттедже до недавнего времени висело всего две. Ладно, я был ивашкой, все понимаю. Но в моем представлении, ведун мог позволить в два, ну, в три раза больше. К слову, над резиденцией Инги я не видел такого скопища печатей. А тут… Десятка три, если не больше. В случае с Саней его дом был не просто крепостью — фортом Нокс.

— Так ты не забывай, кто здесь живет, — поддакнула Ася. — Я когда в первый раз тут была, офигела. А внутри вообще сложно, будто глубоко под землю спустилась.

— А чего это у Печатника в гостях делала? — ухмыльнулся Моровой.

— Вот не твое дело.

— Нашли когда собачиться, — неожиданно подал из портсигара голос бес. Со времен своего залета в Подворье он благоразумно молчал. — Неужто не чувствуете?

Никогда не думал, что Гриша станет тем существом, к кому я буду прислушиваться. Но именно сейчас он говорил дело. Потому что стоило мне замолчать, «осмотреться» с помощью хиста, как я чуть не заорал. Буквально через пару домов от жилища Сани пульсировало два промысла — рубежный и нечисти. Тут же распознали это и остальные.

— Даже не прикрывается, — удивилась Ася.

— Потому что для этого хист требуется. Пусть и тратится он меньше, чем обычно, но тратится, — заметил Федя. — Типа особенность. Поэтому когда можно, он ходит в истинном обличье.

Я вспомнил то самое истинное обличье и меня чуток замутило. Но еще интереснее было, в каком состоянии там находится Саня. Его хист будто бы был в полном порядке.

— И не боится, что к Печатнику гости заявятся, — задумчиво почесал затылок я. — Ведь кто придет, сразу его заметит…

— Не заявятся. У Печатника нет друзей, типа чай к нему пить не ходят по субботам, — ответил Федя. — Разве что женщины разные. Но, как я понял, это раньше, теперь тоже не посещают.

Я поглядел на него через зеркало заднего вида и от меня не ускользнуло, что он смотрит на Асю. Той бы сделать морду кирпичом, но Лучница неожиданно покраснела и уставилась в окно. Ого, вот оно что. Любовнички? Но, судя по всему, бывшие. Тогда почему Ася не захотела спасать Саню? Это типа месть за растоптанные чувства? Нет, правильно говорят, что с женщиной после разрушения отношений трудно остаться друзьями. С рубежницей и подавно.

— А Печатника потому и держит живым, чтобы понимать, что происходит. Ведь он как-то вызнал, когда воевода всех типа на охоту собирал и вместо него явился. Продуманный тип. Умный. Будто даже не нечисть.

— Ну что, так и будем разговоры разговаривать или пойдем Печатника выручать? — спросил я.

Моровой пожал плечами. Мол, тебе решать. Но потом все же подал голос.

— Не дергайтесь. Никто сегодня не умрет.

И это, честно говоря, очень сильно обнадежило. Вроде как в будущее заглянуть, где ты сам себе говоришь: «Все будет хорошо». Хотя под разряд «не умрешь» не попадала, например, инвалидность второй степени или кома. Поэтому Моровой типа прав. Тьфу ты, вот заразил своим словом-паразитом.

Мы выбрались из машины и почапали в сторону дома. Причем, выгрузились все, включая Митьку.

— Давайте я с главного, а вы обойдите, чтобы он вдруг через окно не ломанулся, — сказал я. — И помните про ключевые слова.

Вот хорошо работать с финансово замотивированными рубежниками. Все тебя слушаются. Хотя, может, дело в ведунстве. Я ведь теперь вроде как ровня им. Да, пусть не Моровому, он рубцами вперед ушел, но той же Лучнице.

А сам вместе с Митей приблизился к забору, выпуская наружу беса. Тот сразу взъерошился, приобретая грозный вид. Интересно, он это из-за ощущения воли или потому что настойку ту в Подворье не выпил? В любом случае, посмотришь на него и испугаешься.