Путешествие Гулливера на корабль скотоголовых

Несомненно, молодой человек шевелил мозгами, найдя лазейку в моей загадке.

– Не совсем, они шли одновременно, и нашли три яблока на всех.

– Это не возможно, если только не убить одного родственника.
– Выкрикнули из зала.

– Думайте.
– Посоветовал я.

– Ваша задача противоречит элементарной математике. Три яблока не делится на четверых никоим образом.

– Они порезали их на четвертинки и взяли потом по три доли!

– Делить нельзя. Они взяли по целому яблоку.

– У одного из них была аллергия на яблоки, и он отказался!

– Нет, неверно. Они все любили яблоки и желали их съесть.

– Вы, наверняка, предлагаете способ решения, от которого наука уже отказалась!

– Вряд ли наука откажется от родства. Это подсказка.

– Один брат был сиамским близнецом с одним желудком на двоих.

– Не знаю о чем вы, но там были вполне нормальные люди.

– Я проверил ваше условие программой, и она выдала результат, что оно некорректное. То есть условия вашей задачи не соответствуют нынешним научным выкладкам.
– Студент с козлиной мордой, в толстых очках, размахивал прямоугольником перед собой, являющимся, как мне показалось, неким посредником в его умозаключениях.

– Все так считают?
– Спросил я зал.

Снова тишина. Никто не хотел прослыть глупцом.

– Я оглашу ответ. С прискорбием сообщаю, что вы думали дольше, чем я. Видимо мне не на что было надеяться, кроме собственной сообразительности.
– Прошло почти двадцать минут.
– Итак, по дороге шли два отца и два сына, если сказать иначе, то это был внук, отец и дед. Отец был одновременно и сыном и отцом, внук сыном, дед отцом. Просто?
– Вместо смеха и гула, в зале снова повисла тишина.

На мордах студентов замерла гримаса тяжелой интеллектуальной работы. Они уже не пытались понять задание, они пытались понять ответ. В разум закралось подозрение, что мой способ мышления и моих потомков где-то на исторических путях сильно разошелся. Приподнятый утренний настрой, на который я возлагал большие надежды, испарился.

Меня одолело чувство, что я на этом корабле совершенно инородное тело. Меня либо не понимали, либо хотели использовать. Рано или поздно, когда с меня нечего будет поиметь, я останусь в совершенном одиночестве. Или того хуже, меня объявят неопределившимся изгоем, заслуживающим презрения.

Я не понимал до конца, но чувствовал, что у людей, называвших себя "определившимися" есть какая-то изначальная ложная предпосылка, слепая вера в которую не дает им увидеть того, в кого они превратились. Слишком много мишуры вокруг, ярких упаковок, громких деклараций и совсем мало внутри. За внешним разнообразием скрывалось полное однообразие мышления. Меня одолела тоска и уныние. Я сделал вид, что мне стало нехорошо, и покинул собрание. Не успев дойти до выхода, я понял, что обо мне уже забыли. Молодые интеллектуалы начали горячий спор на тему, которую я не понимал.

Нечаянно, из-за подавленного состояния, я спустился ниже своей палубы на два уровня. Свет здесь горел реже и был более тусклым. Он падал желтыми пятнами на серые стены, чтобы подчеркнуть их унылость. Никаких ковров на полу не было и в помине. Не скажу, что в моем доме все было намного красочнее, нет, возможно и там было все довольно серо, но после контраста с верхними палубами, эти выглядели чрезвычайно тускло.

Открылась дверь в каюту. Оттуда вышел человек в коричневой рубахе с закатанными рукавами. Самое удивительное, у него была обыкновенная человеческая голова. После множества морд, которые я повидал за эти дни, человеческое лицо казалось мне совершенно экзотическим. Человек, напротив, совсем не удивился, увидев меня.

– Здравствуйте.
– Поздоровался я и улыбнулся во весь рот. Мне чертовски приятно было видеть нормального человека.

– Здорово.
– Человек остановился, немного обескураженный моим довольным лицом.
– Откуда ты?

– Оттуда!
– Я показал пальцем вверх.
– Не слышали, я Лемюэль Гулливер, которого спасли несколько дней назад. Наш корабль разбило ураганом у берегов Африки.

– Нет, не слышал. Нас не особо информируют о том, что происходит наверху, если это не касается наших обязанностей напрямую.
– Он посмотрел на меня изучающе.
– На какую должность?

– Что? А, нет, простите, меня не работать к вам отправили, я случайно забрел.
– Человек с нормальной головой принял меня за такого же "неопределившегося" как и он.
– Вы не поверите, но я из восемнадцатого века, плыл в Ост-Индию и попал в ураган, который каким-то невероятным образом выбросил меня в ваше время.

Меня одарили подозрительным взглядом. Я понимал этого человека. Его реакция на мое признание была нормальной.

– Признаться, мир изменился сильнее, чем я мог себе представить.

В дверном проеме каюты, из которой вышел мужчина, появилась женщина, одетая в скромный домашний халат.

– Джонни, ты еще не ушел? Кто это?
– Спросила женщина.

– Нет. Мне тут пытаются рассказать, что люди научились перемещаться во времени. Господин говорит, что он из прошлого.

– Для господина он имеет слишком обыкновенную голову.

– Я на самом деле из Англии восемнадцатого века. Меня зовут Люмюэль Гулливер. Может быть, вы слышали это имя?

– Нет, не слышали. Мое дело электрика на корабле.
– Ответил мужчина.
– Они вам поверили?

– Разумеется. Они смогли подтвердить, что я не обманываю их, взяв у меня кровь.

– Понятно. Что ж, поздравляю вас, Лемюэль. Я первый раз вижу чтобы скотоголовые приняли человекоголового.

Я не знал, что ответить. Пауза между нами затянулась неприлично долго.

– Ладно, у меня нет времени, болтать, надо идти на работу. Никто, кроме меня ее хорошо не сделает. Приятно было познакомиться, Лемюэль.
– Джонни протянул мне руку.

– Взаимно.

Мужчина развернулся и спешно направился вдоль коридора.

– Мне тоже пора.
– Сказал я женщине и собрался идти.

– Вы не хотите пообедать? У нас жареная картошка с говядиной.

– Настоящая?
– Я замер на полушаге.

– Что? Ах, я поняла, вам, наверное, не понравилась кухня этих?
– Она показала рукой вверх.

– Да, не особо. Мне она показалась не похожей на ту, к которой я привык.

– Не вы один. Нам человекоголовым она тоже не по душе. Чтобы она нравилась надо иметь, сами понимаете, другую голову. Так что, примите предложение?