Путешествие к новым берегам

Вождь закончил рассказ. В шалаше было тихо-тихо. Таука, не отрываясь, смотрел на гальку ангаридцев. Зачем они нарисовали свои берега? Зачем так подробно показали все повороты потока, который вёл к ним? Может быть, таким образом приглашали народ Ритуса поселиться поблизости или показывали путь к себе другим ангаридцам, которые, возможно, оказались вдали от Байкалии и, попав в племя Ритуса, увидят этот рисунок? А может, это предназначается для других людей, которые как их племя покинули родные берега и теперь ищут новые?

Таука закрыл глаза и представил себе Бурный поток, маленькие, спокойные потоки, которые, растворяясь друг в друге, становятся большими и быстрыми. Он пытался представить себе Ангариду, где много зверей и птиц, где новые холмы и горы, где есть тёплые пещеры, в которых камнеделы оставляют на стенах свои рассказы об охоте и рыбалке, о смелых и лучших охотниках…

Юкка, слушая рассказ вождя Ритуса, улыбалась. Таука удивлённо посмотрел на девочку.

– Чему ты улыбаешься?

– Тому, что рассказал Ритус. Получается, ангаридцы получили прощение и смогли вернуться к своим берегам.

– Давай завтра отправимся в то место, где была стоянка ангаридцев, может быть, мы найдём ещё что-то, что поможет нам отыскать дорогу.

Юкка согласно кивнула.

…Дым от очага в шалаше Ритуса поднимался вверх и исчезал в отверстии, сквозь которое уже стал виден кусочек Белого шара.

Таука подумал, что отверстие для дыма – это отличное изобретение. Если разводишь огонь в пещере, нередко бывает, что дым щиплет глаза и заставляет кашлять. Когда они с отцом и людьми племени найдут новые берега, он и Велес обязательно возведут шалаш, где будет тепло и не дымно.

Глава 10 Стоянка ангаридцев

Стоянка ангаридцев располагалась недалеко от племени Ритуса. Таука и Юкка ещё издали увидели остроконечные шалаши. Они оказались выше и просторнее тех, которые ставили охотники на родных берегах. У шалашей были круглые основания из костей животных и больших валунов, внутри располагался очаг, а едкий дым уходил сквозь дыру вверху.

Безлюдная стоянка, с пустым жильём, где властвовала тишина, пугала своей безжизненностью.

Таука и Юкка медленно ходили от одного жилища к другому, пытаясь найти что-нибудь полезное для будущего путешествия.

Заброшенное жильё всегда выглядит печально. Ветки и трава, которыми утепляли стены шалаша, уже порядком высохли и пожелтели. Шкуры, которыми обычно покрывали свои жилища люди, были сорваны, и от этого в стенах во многих местах появились дыры. Плиты большого очага, который устроили ангаридцы посреди стоянки, где собиралось племя по важным поводам, частью накренились, частью и вовсе упали, напоминая, что в нём давно не было огня.

Недалеко от очага стоял шалаш. Даже среди всех остальных он поражал своими размерами. Кажется, здесь могло жить всё племя, а может быть, именно здесь собирались люди для обсуждения общеплеменных вопросов, когда белое покрывало укутывало всё вокруг и налетали холодные ветры с гор. Таука и Юкка решили начать осмотр с этого шалаша. Над входом висел обрывок полога, сплетённый из камыша и веток. Осторожно, слово боясь спугнуть саму тишину, дети переступили порог.

По бокам жилища сохранились нары, в центре очаг, сложенный из больших камней. Рядом лежали несколько больших толстых плит, которые использовались для приготовления пищи. На больших камнях с плоской поверхностью обитатели жилища, видимо, сидели.

Юкка поежилась.

– Внутри холоднее, чем снаружи.

– Потому что нет огня и людей. Отец говорил, что шалаш без человека перестает согревать.

– Что мы ищем? – спросила девочка, осматриваясь.

Таука пожал плечами.

– Не знаю, но может быть, что-то, что подскажет нам дорогу, по которой ангаридцы отправились к своим берегам. Это было бы очень кстати.

Юкка вздохнула:

– Пойду смотреть другой шалаш. Чего нам тут вдвоём толкаться.

…Таука внимательно осматривал земляной пол, очаг, нары, кучку высохшего моха рядом со входом – вероятно, его использовали для разжигания очага. Ничего не привлекло внимания.

Он вышел из шалаша, постоял у входа и вновь зашёл, словно бы что-то не отпускало его и снова зазывало внутрь.

В этот самый момент раздался крик Юкки:

– Я нашла, я нашла!

Таука опрометью кинулся к ней.

– Смотри! – Она протянула ладонь, на которой лежали колечки, чешуйки раковины, вероятно, предназначавшиеся для женского украшения. У очага было много глиняных черепков, отщепов, ядрищ [7] . Тут же оказалась разбросана галька, обломки какого-то прозрачного камня. А ещё попались маленькие плоские галечки, в которых были сделаны дырочки.

– Похоже, это жилище камнедела, – догадался Таука.

Но Юкка пропустила его слова – она рассматривала каплевидные колечки и овальные чешуйки, которые наверняка были заготовками для украшений.

7

Ядрище – осколок камня, от которого отбивались ощепы (пластины) для изготовления разнообразных орудий.

– Эй, Юкка, мы пришли искать подсказки ангаридцев! А ты! – улыбнулся мальчик. Вот девчонки! Им бы только покрасоваться!

Девушка спрятала найденные камешки в поясной ремень и шагнула в сторону друга. Она наступила на одну из плит, которые лежали у очага, и та вдруг «заходила» так, как если бы не прилегала плотно к земле.

Возможно, сама Юкка бы и не заметила этой мелочи, но не Таука. Плита пролежала довольно долго и должна была крепко держаться в земле.

Чтобы добраться до плиты и поменяться с Юккой местами, Таука взял девочку за руку и потянул к себе. Юкка покраснела и вопросительно посмотрела на Тауку. Тот тоже покраснел.

– Юкка, ты наступила на вот эту плиту, и она стала двигаться так, словно её положили только что. Мне кажется это странным.

Юкка махнула ладошкой.

– Давай посмотрим!

Таука осторожно поддел плиту и отодвинул её в сторону. Действительно, под ней оказалось углубление, а в нём на большой каменной гальке что-то лежало.

Не сговариваясь Таука и Юкка склонились к «секрету» и больно сткнулись головами.

– Слепой! – не удержалась Юкка.

– Сама слепая! – растирая лоб, буркнул Таука.

Теперь уже осторожно, поглядывая друг на друга, дети медленно опустились на колени перед углублением. Сверху лежали маленькая фигурка мамонта, вырезанная из бивня, и овальный, вытянутый каменный стержень с нанесёнными рисунками. Один конец изваяния был расширен, а другой сужен.

– Похоже на рыбу, – заметила Юкка.

– На голову рыбы, – уточнил Таука.

– Или змеищу, – добавила Юкка.

С обоих боков стержня шли глубокие бороздки-желобки. На широкой стороне рыбьей головы было несколько продолговатых желобков, а выше выступала окружность с усиками сбоку. Сверху морды был выбит правильной формы кружочек – глаз.