Путешествие «Космической Гончей»

— Ничего, он быстро узнает свое место в обществе, когда станет старше, — объяснил как-то Джоквин лорду-правителю. — Важно то, что теперь его душа, его разум пятилетнего ребенка могут противостоять преследованиям мальчиков. Он получил передышку. Малыш все еще заикается, когда волнуется, и любой контакт со взрослыми для него болезнен. Но если его не затравят, он победит свои комплексы. Я хочу, — заключил Джоквин, — чтобы мальчик мог изредка навещать вас.

Он часто повторял эту просьбу и всегда получал отказ. Джоквину уже исполнилось восемьдесят лет, и он боялся не самой смерти, а того, что будет с несчастным ребенком, когда он покинет сей мир. Джоквин приглашал в дом известнейших ученых, прославленных поэтов и историков. Все они давали уроки юному уродцу. И старик был счастлив, что его усилия дают свои плоды. Обучение мальчика оказалось чрезвычайно дорогостоящим: денег, которые давали дед мальчика, лорд-правитель, и его отец, лорд Крэг, едва хватало на оплату учителей, нанимаемых Джоквином. Когда же старик умер, как раз перед одиннадцатилетием Клэйна, по его завещанию часть доходов от его имений шла на эти же цели. Джоквин оставил десять миллионов сестерциев младшим, посвященным и старшим различных храмов. Пять миллионов он завещал своим личным друзьям, еще два миллиона — историкам и поэтам, чтобы они завершили начатые им работы, и, наконец, его пятеро праправнуков получили по миллиону сестерциев каждый. Это было денежное наследство, но кроме него осталась сельскохозяйственная ферма, которая давала около пятисот тысяч сестерциев в год. Все имения вместе с тысячами рабов были завещаны Клэйну. Однако новый владелец, сам того не ведая, оказался на грани банкротства. Об этом доложили лорду-правителю, и он выкупил в пользу внука пошатнувшееся хозяйство. Предпринял он и другие шаги. Узнав, что рабы Джоквина недовольны тем, что принадлежат мутанту, он разослал своих шпионов, чтобы узнать, кто именно мутит воду. Четверо рабов были казнены. До лорда-правителя дошло также, что правнуки Джоквина, рассчитывавшие получить имения, угрожают неожиданному наследнику. В наказание лорд-правитель конфисковал часть их наследства и отправил всех пятерых в армию лорда Крэга, которая готовилась ко вторжению на Марс. Лорд все это делал, исполняя желание ученого. Самого же его судьба внука беспокоила мало. Лишь однажды, увидев мальчика из окна своего кабинета, он заинтересовался. В тот же день правитель отправился к орлиному гнезду, где жил самый странный отпрыск из семьи Линнов.

Когда он добрался до подножия скалы, дыхание его стало тяжелым. Это удивило лорда. Клянусь четырьмя атомными богами, подумал он, я старею. Через два месяца ему исполнялось шестьдесят четыре года. Шестьдесят четыре. Он взглянул на свое худое тело. Ноги уже ослабли, подумал он, конечно, как и у других в этом возрасте, но, несомненно, расцвет позади — Крэг был прав, вздохнул он огорченно, и для меня пришло время подумать о себе. Больше никаких войн с Марсом, за исключением оборонительных. И пора произвести Крэга в наследники и соправители. Мысль о наследнике напомнила ему о том, где он сейчас находится. Там, наверху, в орлином гнезде, один из его внуков. Он слышал голоса учителя и мальчика. В гнезде шла обычная работа. В этом уединенном доме, убежище отверженного, шло познание мира со всеми его сложностями и странностями. Лорд-правитель думал об огромности этого мира и малочисленности его семьи. Он знал, зачем пришел сюда сегодня. Чтобы удержать власть, нужно собрать воедино всех Линнов. Даже тупоумные, даже мутанты должны исполнять обязанности, каждый по своим способностям. Страшно было сознавать, что он приближается к самой одинокой вершине своей жизни, где можно полагаться только на кровных родственников. К сожалению, держатся они вместе лишь тогда, когда обстоятельства вынуждают их к этому. Старый человек сухо и угрюмо усмехнулся. Улыбка неожиданно преображала его лицо, которое, казалось, было сделано из камня и стали. Выдвинутая вперед челюсть, острый спокойный взгляд. Да, это был человек, выигравший битву при Атмуме, потеснивший всех Линнов, равнодушно смотревший, как его солдаты боевыми топорами разрубили на куски Рахейнла. Рахейнл. Вот это была личность. И через тридцать лет лорд удивлялся его мужеству. Он пошел на смерть, отказываясь от всех предложений своего врага. Впервые в истории гражданской войны была сделана попытка перемирия. Я предложил ему пойти на компромисс, вспоминал лорд. А он хотел завоевать весь мир. Мне казалось, что путь к империи должен быть другим. Мы стали врагами. Волей-неволей пришлось убить его, чтобы спасти свою жизнь. Почему человеку нужно все или ничего? Конечно, Рахейнл должен был осознать тщетность своих стремлений. Должен был понять, что его песенка спета. Что его армия уничтожена, а солдаты противника не будут милосердны. Однако он отвернулся от протянутой руки и сам выбрал топор палача. Правитель решил с первого же удара избавить его от унизительных мучений. Толпа хотела пытки, зрелища. Она как будто и получила то, чего желала, но на самом деле перед орущим народом разрубили тело мертвеца. Зрелище смерти великого Рахейнла навсегда оставило холод в душе правителя. Сам он никогда не чувствовал себя убийцей. Убийцей была толпа. Толпа, с ее безмозглыми эмоциями, с ее силой большинства, которую ни один человек не может игнорировать, не подвергая смертельной опасности себя и свою семью. Толпа с ее примитивной кровожадностью пугала его, хотя он и презирал ее, но всегда использовал ее гнев в своих целях. Ужасно осознавать, что каждый шаг его жизни связан с настроением толпы. Он родился в мире, опустошенном двумя могучими враждующими группировками. Перед ним не стоял вопрос, к какой из них присоединиться. Когда оппозиция захватывала власть, она убивала, обесчещивала и изгоняла всех членов семей другой партии. В такие времена детей прославленных ученых, военачальников и правителей тащили по улицам на крючьях и швыряли в реку. Позже, если вам удавалось выжить, приходилось покориться новой власти и ждать случая, глубоко затаив свои чувства. Существовали группки внутри групп, они тайно убивали тех, кто мог соперничать в борьбе за власть. Убийства и предательства становились все изощренней. Лорд-правитель с трудом оторвался от своих раздумий и начал взбираться по ступеням на скалу. Вершина скалы — площадка длиной футов в двадцать и почти такой же ширины. Деревья, посаженные рабами, уже разрослись и буйно цвели, наполняя воздух ароматом. Мутант и его учитель сидели в легких креслах в тени и не заметили появления лорда-правителя.

— Хорошо, — говорил учитель, ученый по имени Неллиан, — это верно, что водная система Марса никуда не годится. Каналы, по которым течет вода аж с северного полюса, — единственный источник водоснабжения на планете. Неудивительно, что в марсианских храмах поклоняются воде, как мы атомным богам. Неплохо бы, — продолжал Неллиан, — подробно рассмотреть, как использовать эту слабость Марса. Каналы на этой планете так широки и глубоки, что их невозможно отравить, даже временно. Столько яду не доставишь на Марс.

— Макроскопически рассуждая, — согласился мальчик, — это верно. Молекулярный мир легко самовозрождается, человеческий организм в неземных условиях тоже приобрел эту способность.

Лорд-правитель удивленно посмотрел на говорящего. Правильно ли он понял и расслышал? Неужели тринадцатилетний мальчик может так рассуждать? Он хотел подойти, но теперь передумал и, притаившись, ждал продолжения. Перейдя к другой теме, Клэйн продолжал:

— Беда моего отца в том, что он слишком доверчив. Я не знаю, почему он считает, что ему просто не Везет в этой войне. На его месте я внимательно отнесся бы к возможности предательства и тщательно проверил бы свое ближайшее окружение.

Неллиан улыбнулся.

— Вы говорите с убежденностью юности. И если вам когда-нибудь доведется побывать на поле битвы, вы увидите, что мыслями трудно охватить реальность. Смутные теории опрокидываются под дождем стрел и копий, под ударами мечей и топоров.

Мальчик невозмутимо возразил:

— Никто не захотел сделать выводы после взрывов космических кораблей, перевозящих воду. Только Джоквин мог бы задуматься над этим.

Разговор, как показалось лорду-правителю, приобретал недетский характер. Правитель вышел из укрытия и кашлянул. Ученый обернулся и, увидев лорда, с достоинством встал. Реакция мутанта была более быстрой. Он мгновенно оглянулся на правителя и замер. Несколько мгновений Клэйн оставался неподвижным. Лицо его было спокойным и у лорда-правителя было время рассмотреть внука. Он его не видел со дня рождения. Голова мальчика стала нормальной, у него был явно Линнский нос, голубые глаза их рода. Но было и нечто большее. Тонкая красота матери все же передалась мальчику: ее рот, ее уши и подбородок. Выражение лица было ангельским. Только оно и сумело вырваться из мрака уродства. Тело же было искажено. Руки, ноги, плечи — все искорежено, вывернуто. Казалось, что они не подчинились голосу наследственности. Лорду-правителю пришла в голову мысль, что если мальчик наденет длинную одежду ученого, а руки спрячет в складки платья, никто не догадается о его недостатках. Лицо же было настолько прекрасно, что сама природа требовала отчеканить его на серебряной или золотой монете для распространения ее среди отдаленных племен. Ангельское лицо Клэйна согрело бы сердца варваров. Слава богам, что у него не четыре руки или ноги, подумал правитель. И в это мгновение мальчик очнулся от оцепенения. Произошла мгновенная трансформация. Прекрасный облик страшно Изменился. Глаза остекленели, рот дернулся и утратил правильную форму. Выражение лица стало таким идиотским, что на него было больно и неловко смотреть. Тело мальчика сползло со стула, и он застыл, согнувшись и глядя на деда. Ребенок что-то неразборчиво забормотал. Неллиан резко сказал:

— Клэйн, владейте собой.

Эти слова были как ключ. С криком мальчик метнулся вперед и промчался мимо лорда-правителя на невероятной скорости, почти скользя, сбежал он по каменным ступеням и исчез за поворотом тропы. Наступило молчание. Немного погодя Неллиан спокойно спросил:

— Можно мне обратиться к вам?

Правителя резануло, что ученый обращается к нему не по форме. Он криво улыбнулся. Демократ, подумал он. Потом почувствовал раздражение — ох уж эти проклятые республиканцы! Однако кивнул: обращайтесь.

— Он так же вел себя и со мной, — сказал Неллиан, — когда Джоквин впервые привел меня к нему. Это возвращение к тому душевному состоянию, которое он испытывал ребенком.

Лорд-правитель ничего не ответил. Он смотрел на город. День был туманный, и дымка затягивала пригороды. С высоты они, казалось, расплывались в этой дымке — дома, улицы. Но все же за ними он видел извивающуюся реку и равнину, скрытую вуалью тумана. Кругом виднелись воронки — большая война истощала человеческие ресурсы Земли, население которой достигло громадного числа — шестидесяти миллионов человек. За время его жизни население Земли почти удвоилось. Удивительно, как громада человечества устремлялась вперед, глядя своим коллективным взглядом в ослепительно яркое будущее, скрытое за горизонтом. Лорд-правитель возвратился на скалу. Не глядя на Неллиана, он спросил:

— Что он имел в виду, когда сказал, что мой сын, лорд Крэг, должен опасаться предательства в своем окружении?

Неллиан пожал плечами.

— Вы слышали это? Я могу не предупреждать вас, что мальчик окажется в опасности, если еще кто-нибудь услышит его слова. Откровенно говоря, я не знаю, где он черпает информацию. Но у него хорошее представление о дворцовых интригах и политике. Он очень скрытен.

Лорд-правитель нахмурился. Скрытность он понять мог. Люди, слишком много знающие о делах других, имеют обыкновение умирать неожиданно. Если мутант действительно знает, что с марсианской войной связано предательство, он в опасности, даже намека на это достаточно, чтобы тебя уничтожили. Правитель колебался.

— А что он говорит о космических кораблях с водой, взрывающихся перед посадкой? Откуда он знает о таких вещах?

Теперь настала очередь ученого колебаться. Наконец Неллиан решился:

— Он говорил об этом несколько раз. Несмотря на всю осторожность, мальчик нуждается в собеседнике. Ему необходимо иметь рядом хотя бы одну душу, которой он доверяет. Хорошо, что рядом с ним я.

Ученый из-под бровей взглянул на лорда-правителя.

— Естественно, я держу все это при себе. Я не занимаюсь политикой.

Великий человек слегка поклонился.

— Я вам очень признателен за это, — заверил он.

После небольшой паузы Неллиан заметил:

— Он много раз говорил о происшествии в храме Рахейнла, случившемся при его рождении, Тогда взорвалось четыре храма. Я узнал, что Джоквин рассказывал ему об этом. Джоквин оставил в своем имении тайный архив, к которому мальчик имеет доступ. Он трижды навещал главное имение после смерти Джоквина.

Лорд-правитель смутно припомнил, что давал по просьбе Неллиана разрешение на эти поездки.

— Мне нет необходимости говорить, — продолжал Неллиан, — что у мальчика, несмотря на эмоциональные срывы, вполне взрослый интеллект. Это сознание двадцатилетнего человека, а не ребенка.

— Гм… — задумался лорд-правитель.

Во взгляде его появилась решительность.

— Мы должны вылечить его от этой эмоциональной слабости. Есть несколько методов.

Он улыбнулся, вспоминая.

— На войне, когда мы хотим покончить со страхами солдата, мы подвергаем его повторяющейся опасности в сражениях. Конечно, он может быть убит. Но если выживет, то приобретает уверенность и храбрость. Точно так же оратор вначале тренирует свой голос, но только настоящие выступления дают ему уверенность.