Путешествие на "Брендане"

Затем Потл отбуксировал нас в Брандарсвик, где мы, невзирая на протесты Идэна, погрузили любимый провиант Трондура — сушеную рыбу, сушеное китовое мясо и здоровенные куски китового жира. Большая часть этой провизии висела на снастях, издавая поистине средневековое благоухание, достаточно сильное, чтобы соперничать с остальными запахами на "Брендане". Украсив наше суденышко съедобной драпировкой, мы были готовы к следующему этапу морского приключения.

8. От Фареров до Исландии

Стоя на пристани Брандарсвика, на фоне своего нормандского дома и белой церквушки, славные представители семейства Патурссонов махали руками, провожая "Брендан". Фигурки людей становились все меньше и меньше, а справа и слева от нас открывался великолепный вид на побережье Фареров — отвесы скал, обрывающихся прямо в море. Солнце садилось, и косые лучи из под туч над Атлантикой высвечивали силуэты западных островов, тут и там высекая цветные пятна на каменистых склонах. Рыболовное судно Патурссонов, управляемое Потлом, вело "Брендан" на буксире через бронзовое притихшее вечернее море в сторону гавани Вестманна. Норманское слово Вестманна означает "западные люди" подразумевались пришельцы из Ирландии, самой западной европейской страны. Возможно, что и тут находилось ирландское или норманно-ирландское поселение. Мы же лишь ненадолго бросили здесь якорь и на другой день, 3 июля, простились с Фарерами, взяв курс на Исландию.

И вот мы снова около Микинеса, нашего первого птичьего острова. Только теперь вместо яростного шторма царило безветрие, и мы плавно качались на ленивой зыби. Трондур обнаружил еще один талант, преподав нам урок рыболовства. Пятилетним мальчиком он освоил в фьордах приемы, которые поколения фарерских рыбаков отрабатывали в водах Гренландии и на Большой Ньюфаундлендской банке. При таких глубинах от рыбака и впрямь требовалась немалая сноровка.

Сперва Трондур извлек из своей сумки слиток свинца весом около двух килограммов. Это грузило он прикрепил к длиннейшей леске, намотанной на причудливого вида плоскую деревянную рогулю, играющую роль катушки. Наживкой служили яркие цветные лоскутки на трех обычных крючках. Буль Тяжелое грузило плюхнулось в воду и потянуло за собой лесу через планширь. Глубина здесь приближалась к ста метрам. Как-только грузило коснулось дна, Трондур начал медленно и плавно выбирать лесу. Выбрав метра три, он вдруг дернул ее, удовлетворенно крякнул и продолжал вытаскивать, перебирая двумя руками. Мокрая снасть ложилась петлями у его сапог. — Есть хоть одна? — нетерпеливо спросил Олуша.

— Две, — лаконично ответил Трондур.

И в самом деле над поверхностью моря заблестели две отменные трески. Буль Грузило опять полетело за борт. Подняв его над дном, Трондур снова дернул снасть и принялся выбирать лесу. — А теперь сколько? — поинтересовался Идэн.

— Три, — сказал Трондур.

Раз за разом он вытаскивал рыбу мы только диву давались, как он это делает. Когда я взял лесу, то не ощутил ни малейшего намека на клев даже после того, как Трондур сказал мне, что рыба сидит на крючке. А попытка Идэна привела лишь к тому, что он сразу натер на руке роскошный пузырь, выбирая снасть.

Вскоре "Брендан" украсился еще одной декорацией — развешанными, словно белье, влажными рыбинами, и мы приступили к дегустации всевозможных рыбных блюд: вареная треска, жареная треска, треска, запеченная в тесте, тушеная треска, треска с рисом или картофелем, треска в соусе с петрушкой. Мы даже нарезали из трески спагетти, и получилось очень вкусно.

На второй день подул хороший зюйд ост, и мы отлично продвинулись — пятьдесят миль. Море вело себя мирно, так что у нас было время подремать, поболтать и отдохнуть. В восемь вечера поднялся туман, но было совсем светло, и мы любовались переливами миллионов бусинок влаги, которые облепили буквально все — от парусов до шерстяных волокон нашей одежды. Особенно красиво они смотрелись на роскошной шевелюре Трондура. Он сидел на корме, рисуя в своем блокноте, и его бок, на который ложились плывущие по ветру хлопья тумана, выглядел эффектно.

У Идэна, разумеется, уже был готов новый прожект. На этот раз он задумал бросать в море бутылки с посланиями. Во первых, у него появился предлог допить нашу очередную бутылку виски, во вторых, ему представилась возможность испытать свои эпистолярные способности.

— Наперед не угадаешь, в чьи руки попадут наши послания, — произнес он с надеждой во взоре. — Но я уверен, что получатель захочет ответить.

Джордж наклонился через планширь и спокойно выловил одну из бутылок Идэна, которая лениво покачивалась у кожаного борта "Бреидана".

— "Борт кожаной лодки "Брендан", к западу от Фареров, — прочитал он вслух извлеченную записку. — Дорогой Читатель, я очень рад, что вы подобрали это послание, брошенное в море с кожаной лодки "Брендан" между Фарерами и Исландией. Пожалуйста, сообщите мне, где и когда вы нашли, эту бутылку".

Дальше следовали подпись и адрес Идэна.

— По моему, стоит попробовать — разве нет? — сказал Идэн приосанившись. — Представь себе: какая-нибудь прелестная девушка в бикини идет по пляжу, видит на песке бутылку, поднимает ее и читает мое послание. Уверен, что она напишет. Вот увидите.

— Насчет бикини сомневаюсь, — отозвался я. — Здесь проходит струя Гольфстрима, и, если учесть преобладающие юго-западные ветры, скорее всего, твои бутылки прибьет где-нибудь у Нордкапа за Северным полярным кругом.

— Десять против одного, что вместо прелестной блондинки тебе напишет одинокий норвежский рыбак, — вступил Артур. — Рост сто восемьдесят, вес девяносто, запах как от плавучего рыбозавода.

"Пуфф " В эту самую минуту послышался могучий выдох, словно выпустили газ из огромного шара, и негромкий всплеск.

— Кит — радостно воскликнул Трондур, и мы вскочили на ноги, глядя назад, откуда донеслись эти звуки.

"Пуфф". Опять — и на этот раз мы увидели виновника: метрах в двадцати от "Брендана" над поверхностью возник, качаясь на волнах, широкий лоснящийся черный остров из влажной кожи, по которой сбегали струйки воды.

— Отличный, большой кит, — восхищался Трондур. Мы смотрели в изумлении на чудовище. Кит и впрямь был большой, около восемнадцати метров в длину, а весом он в восемь десять раз превосходил "Брендан". Рядом с ним наша низко сидящая лодка выглядела малюткой, и нас как-то вдруг осенило, какой ничтожной она должна была казаться этому исполину. Но страха мы не испытали — только восхищение при виде могучего животного, намеренно всплывшего рядом с нами из глубины.

— Захотел поближе взглянуть на нас, — негромко произнес Джордж.

— Лишь бы не подошел чересчур близко, — пробурчал Идэн. — Стоит этому приятелю толкнуть нас, и мы все будем барахтаться в воде.

— Да нет, — возразил я, — просто ему стало любопытно, почему "Брендан" неподвижно лежит на поверхности. Наверно, мы чем то похожи на кита, вот он и заинтересовался.

Размеры лодки подходят, корпус формой близок к китовой туше, и скелет "Брендана" тоже обтянут кожей. Даже интересно, как мы ему представляемся.

Кит снова медленно всплыл возле нас, попыхтел, потом ушел под воду и возник на поверхности уже в четверти мили от лодки, неторопливо плывя на север.

Мне вспомнилось, как я прошлой осенью приходил в отдел китообразных лондонского Музея естественной истории. Я не знал, как меня встретят, поскольку визит этот был следствием письма, посланного мной одному деятелю Совета по исследованиям природной среды. В письме я спрашивал, не можем ли мы во время плавания на "Брендане" выполнить какие-нибудь исследования, интересующие совет. И получил неожиданный ответ: можете, попробуйте подсчитывать китов. Я решил, что меня разыгрывают: автор письма знает легенду о том, как святой Брендан причалил к спине кита, и решил подшутить надо мной. Все же я пришел в отдел китообразных и с удивлением обнаружил, что речь идет о вполне серьезном задании.