Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
Шрифт:
– Маманя, полегче! – шепнула Дашка.
– Вы молодчина, Кира, я в вас не ошибся. Итак, что вы делаете завтра?
– Завтра я еду в Иерусалим с экскурсией.
– Ох, какая жалость! А сегодня?
– Сегодня ничего особенного, погуляю с дочкой…
– А на понедельник есть какие-нибудь планы?
– Нет, в понедельник я свободна как птица!
– Вот и чудесно! В понедельник я вам позвоню в это же время, и мы что-нибудь придумаем!
– Но вы, кажется, живете в Реховоте?
– Собирался, но сестра моя человек сложный, а племянник живет в Тель-Авиве,
«Так, – пронеслось у меня в голове, – сейчас он пригласит меня к себе».
– Понятно, – проговорила я, но тут Дашка зашептала:
– Если хочешь, пригласи его к нам на обед, часов в пять. Он, по-моему, славный!
– Гм! Викентий Болеславович!
– Ух ты! – восхитилась Дашка.
– Викентий Болеславович, вот тут моя дочка решила пригласить вас сегодня к нам на обед, в пять часов, как вы на это смотрите?
– Весьма польщен. И с удовольствием принимаю приглашение. Обед с двумя такими дамами для меня великая честь! Но как вас найти?
Я передала трубку Даше, и она подробно все ему объяснила.
– Дарья, что это тебе вздумалось приглашать его?
– Но ты же, кажется, не возражала? – вопросом на вопрос ответила она. – Ну что, мамуля, будем прокладывать путь?
– Какой путь?
– Через желудок! Но это уж я предоставлю тебе!
– Если ты просто не хотела готовить обед, то так бы и говорила! Неужто я для своей единственной дочки не сготовила бы обед? Правильно Любка говорит – засранка ты!
– Нет, мамуля, все гораздо сложнее. Дело в том, что мне надоел твой Юрик.
– Позволь, а при чем здесь ты, тем более что Юрик в Москве, а ты в Тель-Авиве?
– Просто пора его менять! Вот признайся, я все хочу спросить, но как-то не выходит, кто тебя провожал в аэропорт?
– Васька с Алевтиной.
– А Юрий Петрович не удосужился?
– Но рейс же был ночной, как бы он вырвался?
– Мамуля, меняем! И вообще, тебе пора замуж! Правда, я хотела тут тебя замуж выдать, но, боюсь, климат уж очень не твой. А вот этот, как его, Жукентий Станиславович…
– Викентий Болеславович.
– Да, имечко еще то, впрочем, будем звать его Викешей или лучше Кентом, здорово, правда?
– Ладно, Дарья, давай-ка займемся обедом, ты меня будешь морально поддерживать, больше мне ничего не требуется.
– Нет, я буду ассистировать, потом, ближе к делу, приготовлю фруктовый салат, это мое фирменное блюдо!
Мы отправились на кухню и взялись за дело. Продукты тут, конечно, замечательные! Вчера мы с утра пошли на базар – шук Кармель (когда-то у меня была прекрасная косметичка по фамилии Кармель!) и накупили прорву всякой всячины. Удивительное дело, я совершенно не чувствовала себя за границей, уж очень этот базар напоминал тбилисский или ереванский. Вероятно, осенью это выглядит иначе, когда много экзотических плодов, а сейчас особой экзотики еще нет. Мы подошли к продавцу апельсинов, и Дашка что-то сказала ему на иврите.
– Смотри, мама! Я беру два кило!
Продавец насыпает в пакет добрых пять килограммов.
Дашка отрицательно
мотает головой и на пальцах показывает – два!– Матана! Матана! – радостно кричит продавец и берет деньги за два килограмма.
– Что все это значит? – спрашиваю я, сгибаясь под тяжестью сумки.
– Матана, мамуля, это подарок! Апельсины тут почти даровые, он хочет поскорее их распродать!
– А я думала, ты ему приглянулась!
– Ну, это само собой, – скромно ответила дочка.
За разговорами я и не заметила, как приготовила роскошный обед.
– Дарья, а есть у нас какие-нибудь напитки?
– Есть, конечно. И водка, и вино, и даже джин. Кроме того, можешь быть уверена, твой Жукентий принесет что-нибудь эдакое!
– А где он возьмет в субботу?
– Не знаю, но уверена – с пустыми руками он не придет.
Ровно в пять раздался звонок в дверь.
– Вот это точность! – восхитилась Дашка. —
Король да и только! Иди сама открывай!
Викентий Болеславович и впрямь явился с бутылкой французского вина и двумя прелестными букетами. Один, поменьше, – Дашке, второй, побольше, – мне.
– Где вам удалось все это раздобыть в субботу? – поинтересовалась Даша.
– Кто ищет, тот всегда найдет, даже в Израиле в субботу! О, какой стол! С ума сойти! И все готово, дамы в полном порядке – какая прелесть!
– А у мамы это вопрос принципа! – пояснила Даша. – Она и меня так выдрессировала.
– И кто же всю эту красоту готовил?
– Мама. Я только десерт сделала.
– Ну что ж, давайте сразу за стол! – предложила я. – Поскольку мы еще очень мало знакомы, за столом нам будет легче общаться.
Попробовав мою баклажанную икру и салат с брынзой, Викентий застонал:
– Боже правый, Кира, я каждую минуту открываю в вас все новые и новые достоинства, куда это меня заведет? Дашенька, вы уже поняли, что я ухаживаю за вашей мамой?
– Я это еще в аэропорту просекла!
– Просекли? И ничего не имеете против?
– Наоборот!
– Дарья!
– А что тут такого, мама? Викентий Болеславович хочет удостовериться, что я не стану устраивать сцены, дуться и вести себя как последняя идиотка. Я отлично знаю, что у меня мама умная и красивая, а за умными и красивыми женщинами надо ухаживать.
– Браво, Дашенька! Вы тоже вся в маму – умная и красивая, но ухаживать за вами я уже староват!
– Пожалуй! – заявила Дашка.
Он от души расхохотался.
– Кира, дайте-ка мне еще ваших баклажанов, это что-то неземное!
Время летело незаметно. После обеда мы пили кофе на балконе. Было удивительно легко и уютно.
Зазвонил телефон, и Даша вступила в долгие пререкания по поводу какого-то компьютера. Мы остались на балконе вдвоем.
– Викентий Болеславович, а как вас сокращенно называют?
– Кто как – Кеша, Викеша, Витя, а мама звала Котей.
– Какая прелесть! Можно, я тоже буду звать вас Котей?
– Буду счастлив!
– Как приятно иметь дело с воспитанным человеком!
– Кира, вы заблуждаетесь, я могу быть ужасающим нахалом.