Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.
Шрифт:
На востоке с гребня хорошо виден белый стройный конус Вилючика, на SW -- Опала, очень на него похожая. Если закрыть глаза и сразу открыть их на один из этих конусов, то не будешь знать, который видишь. В сторону Малки также видна широкая закругленная вершина, отчасти закрытая тучами. Сзади зубчатый гребень, возвышающийся над Сараем, кажется очень близким. За быстринским проходом к О от Начикинского озера отчетливо видна одна из вершин Паратунской цепи. Снег на Красных местах, по-видимому, с нашего посещения их (10--11 августа) не убыл.
На запад от меня глубокая падь, заросшая лесом из эрмановской березы, с небольшим ручьем (Сухая падь жителей), затем еще низкий гребень и еще долина (р. Ипукыг?),
Пытаясь точнее определить направление, в котором видна Опала, я нашел, что она видна за Банной, левее устья Холзана и против устья Сарайной речки.
Гребень Мыса, несомненно, образован лавовым покровом, но он уже сильно размыт и потому далее теряет свой столовый характер и становится узким, неровным; дойти по нему до горы Чемушки можно лишь очень не скоро. Поэтому я повернул назад и, дойдя до северного конца Мыса, спустился обратно в долину Уздеца. Еле продрался через густые здесь заросли ольховника и уже в темноте очутился на тундре, откуда, чуть ли не ощупью, выбрался к броду на тропу, ведущую в Начику.
1--2 сентября шел сильный обложной дождь, совершенно мешавший двигаться куда бы то ни было. Сементик, Вацкажац, Гришкина и другие высокие части гребней оделись снегом. Оставалось пополнять "расспросные сведения", причем староста и Г. А. Бурнашев охотно делились с нами своими познаниями по географии и промысловой жизни. Из их рассказов приведу следующее.
Г. А. Бурнашев бывал в морских поездках на Желтый мыс и Лопатку, бывал и в Голыгиной на западном берегу. В Явиной другого леса нет, кроме кедровника, в Голыгиной -- также, но лес есть близко к северу от последней. Из пустых мест юга Камчатки для устройства новых поселений всего удобнее долина Ходутки, где и лес есть, и рыба, и горячие ключи. На Желтом мысу леса уже нет.
Другой начикинец, Н. И. Новоограбленный, приселенный когда-то к семье бывшего патриарха Начики, старосты Евгения Слободчикова, славившегося и в преклонном возрасте искусством быстро пластать рыбу, а теперь ставший домохозяином, рассказывал об интересном озере за Вацкажацем. Озеро лежит на большой высоте, круглое, очень синее, и на середине его совершенно белый камень, как кусок сахара. Возможно, что это -- кратерное озеро, так как оно окружено причудливыми скалами, а камень каолинизированный массив из какой-либо кислой породы (дацит?).
3 сентября небо прояснилось. Мы увидали Вацкажац уже сильно в снегу, как и Сементик. Вообще в снегу вся альпийская зона с 3500 фут. Субальпийская зона еще бесснежна.
Лошадей мы наконец дождались. Обовьючили их и выехали около 12 час. дня. Средняя речная терраса у подножия Зеркала, которую я осмотрел на прощание, вся сильно мокра; полосами проходит по ней березка (Betula nana), блестит вода в круглых, как колодцы, окнищах. По склону верхней террасы высокотравная поросль. Со склона вниз хорошо видна широкая терраса левого берега; много надо было воды, чтобы ее покрыть и выравнять, и не современная нам Начика произвела эту работу.
Движение наше шло беспрепятственно; мы сделали небольшой привал на месте старой стоянки у Поперечной и заночевали в версте выше Узкого места, влево от тропы, на полянке среди березняка, где обычно ночуют едущие в Петропавловск с р. Камчатки.
4 сентября мы вышли в 9 час. утра. Пятна прошлогоднего снега еще сохранились в каровом цирке высокой горы по левому берегу Коряцкой реки, в Узком месте, но уже небольшие. В 7-м часу вечера пришли мы на старую стоянку у Коряцкого селения, пробыв всего в пути от Начики 12 час, с лошадьми, которые были очень сильно нагружены. Сами мы шли пешком (описание пути см. выше, гл. VIII).
5 сентября, в 9 ч. 30 м., мы уже сидели на пароме, выставленном
жителями Коряк. Выехали в 10 час; через 10 мин. вышли в Авачу пониже большого оползня на мысу вправо; пониже другого большого оползня и шайб для заготовки рыбы осеннего лова прошли в 10 ч. 14 м. устье Крутой пади (речка). В 11 ч. 20 м.– - устье речки Кончилочь, которая стекает с Малого хребтика (т. е. прибрежного), так что на тропе, которою мы шли в июле, ее нет. В 12 час. по сильно обмелевшей Аваче, лавируя между открывшимися среди русла большими отмелями, мы дошли до Завойки, где и разбили стан на месте старой стоянки.
На всем пути от Коряки до Завойки по реке обнажения встречаются только у самой воды небольшими клумбовидными карнизами. Кажется, что обнажаются здесь те же глинистые сланцы, что и в долине р. Половинной (см. гл. VII). Над ними лес и довольно крутые склоны, на которых теперь особенно резко выделяется покрасневшая листва рябины. Все это близ устья Крутой пади, по правому берегу. По всему левому берегу и от устья Кончилочи по правому река протекает среди аллювия и никаких обнажений нет. Рассказы о больших стремнинах и порогах в реке также не подтвердились; есть только обычные перекаты, конечно сильно затрудняющие работу каюров, но до настоящих порогов им далеко.
В Завойке мы нашли и Э. К. Безайса, который счастливо совершил большое путешествие от Ключевского селения, где он провел половину июня и почти весь июль за ботаническими и агрономическими работами, вверх по р. Камчатке, через Камчатскую вершину и Малку сюда. Он всюду производил, между прочим, сельскохозяйственную статистическую перепись и теперь то же самое делал в Завойке и Хуторе.
Погода опять испортилась, и только 7 сентября я мог поэкскурсировать за рекой по террасе и берегам р. Мутной и по большой тундре, лежащей за холмистой террасой с осинами, о которой я уже сообщал в свое время (см. гл. VII). Тундра эта очень богата различными кустарниками и осоками; называется она Курьевская.
Я сделал, между прочим, попытку найти себе проводника на будущее лето и с этой целью обошел, кого знал, в селении. Но все были только очень любезны и говорили, что с большим удовольствием поехали бы, и денег не надо, потому что интересно ехать, да только как с хозяйством-то быть? Безлюдье камчатской деревни, при котором взрослых рабочих в семье редко более одного-двух, сказывалось здесь, как и ранее, очень жестоко. Очевидно, что иначе, как силой, проводника не добиться, а проводник, добытый силой, - неважное приобретение. Зато рассказывали нам об охотничьих походах и похождениях много. Между прочим, я узнал, что следующий за Пиначевой (выше по течению) левый приток Авачи называется Кехкуль, русло его сильно каменистое, а верховья приходятся как раз против лежащих за Коряцким хребтом больших Налочевских горячих ключей. По словам В. Н. Тюшова, эти последние -- одни из крупнейших на Камчатке; нагрета и испещрена выходами ключей сплошь значительная площадь, и есть целые бассейны горячей воды. Проехать туда можно от верховий Пиначевой и огибая верховья р. Кехкуль; есть такая тропа, прижатая далее к подножию Сараев, -- она огибает их и выходит в долину Правой Авачи.
Из вершины "правого" истока Авачи (т. е. на самом деле левого или северо-восточного) по плоской тундре мимо старого безымянного вулкана идет перевал к р. Жупановой, которым все и пользуются, когда ездят туда сначала на осеневку, на сентябрь месяц, чтобы заготовить на зиму кижуча, а потом и на зимний пушной промысел, к 1 ноября. На Жупановой преобладают березняки по холмам. Есть много интересного. Так, в одном месте среди самой реки с ее холодной водой есть на крошечном островке горячий ключ; есть также в берегах дыроватые камни, в которых вода иногда шумит. С Жупановой сопки сбегает река молочного цвета с сильным запахом серы.